Война и честь (Война Хонор) - Дэвид Вебер

Если бы этот вопрос был задан с иной интонацией, его можно было бы воспринять как знак того, что Хонор предположила, будто Зан пытается рассказами о возросших возможностях андерманцев оправдать недостаточность своих усилий по поиску неуловимого линейного крейсера. Но было видно, что Хонор просто интересует информация, и Зан отреагировала раскованно.

— Я считаю, что тому может быть два объяснения, ваша милость. Во-первых, из донесения капитана Ферреро нам известно, что они наверняка располагают собственными устройствами сверхсветовой связи и могли заранее запустить в систему свои замаскированные зонды — или даже второй замаскированный корабль, — чтобы наблюдать за нами. Так что они знали, когда мы разместили платформы. В фазе первоначального развертывания они ведь не особо маскируются... Обнаружив платформы, разведывательные модули могли доложить об их расположении, что дало крейсеру возможность приблизительно рассчитать время, когда мы зафиксируем его присутствие, а значит, и момент, когда ему стоит отключить импеллер, чтобы стать невидимыми для наших пассивных сенсоров.

— Не нравится мне этот сценарий, коммандер, — призналась Хонор. — Увы, это не делает его менее правдоподобным. Но вы упомянули о двух возможностях?

— Так точно, ваша светлость, и вторая возможность нравится мне еще меньше. Не исключено, что они засекли модули “Призрачного Всадника” до того, как эти самые модули успели засечь их.

— Вы правы, — сказала, помолчав, Харрингтон. — Такая вероятность существует и действительно внушает еще большее беспокойство. А что скажете вы, Андреа?

— На данный момент, ваша светлость, я не готова исключить ни одну из версий, — откровенно призналась Ярувальская. — Переоценивать возможности противника опасно, но недооценивать их опасно вдвойне. Однако, при всем сказанном, первая гипотеза коммандера Зан представляется мне более вероятной. Я знаю, насколько сложно даже для нас было бы засечь приближающийся модуль “Призрачного Всадника”, да ещё заблаговременно, чтобы успеть заглушить двигатель до того, как он засечет нас, пусть даже все это время мы будем в режиме маскировки. А как с ней может справиться кто-то другой, я вообще не представляю. Даже если допустить, что их техника была существенно усовершенствована, трудно поверить, что наша собственная разведка настолько далека от действительности в своих оценках, что не заметила, как анди разработали технологии, позволяющие им проделать подобный трюк.

А о том, насколько далека от действительности оценка разведки Адмиралтейства, она ничего не сказала, отметила Хонор.

— Я, пожалуй, присоединюсь к мнению капитана Ярувальской, ваша светлость, — сказал Рейнольдс — Конечно, мы с ней можем ошибаться, но я так не думаю. Не настолько.

— Возможность того, что они держали “Ла Фруа” под наблюдением, оставшись незамеченными, тоже не радует, — указала коммандер Орндорф.

— Совсем не радует, — согласилась Хонор. Несколько секунд она размышляла, а затем встряхнулась и снова обратилась к Акенхайлу и Зан.

— Хорошо. Пока, в рабочем порядке, предположим, что одна из ваших гипотез верна, и двинемся дальше. Каковы были ваши действия после того, как попытки обнаружить имперский линейный крейсер не увенчались успехом?

— Я приказал коммандеру Зан продолжить поиски, — ответил Акенхайл, прежде чем Зан успела открыть рот, — разрешил задействовать дополнительные модули “Призрачного Всадника” и направил “Ла Фруа” к месту исчезновения корабля.

— И? — спросила Хонор, когда он умолк.

— И если бы анди действительно что-то замышляли, они разнесли бы “Ла Фруа” в пух и прах, — честно сообщил капитан Акенхайл с непоколебимым мужеством. — Причем не по вине коммандера Зан, а исключительно по моей.

— В каком смысле?

— Должен признаться, ваша милость, сейчас, оценивая произошедшее, я делаю вывод, что анди удручающе точно предугадали мои действия. Они ждали нас. Их линейный крейсер, по-прежнему превосходно замаскированный, встретил нас там, куда я направился. К стыду моему, я понял это, лишь когда он взял меня на прицел.

— Взял вас на прицел? — переспросила Хонор.

— Так точно, ваша светлость, — кивнул Акенхайл. — Зафиксировал не только активными сенсорами, но также радарами и лидарами управления оружием и удерживал на прицеле более тридцати секунд.

— Понятно.

Откинувшись в кресле, Хонор переглянулась с МакКеоном и Ю, встряхнула головой, словно желая прочистить мозги, и снова обратилась к Акенхайлу:

— А потом?

— Потом он отключил системы прицеливания и просто перестал обращать на нас внимание, — ответил капитан, и Харрингтон ощутила в его голосе клокочущую ярость. — Я вызывал его раз пять, но он даже не удосужился назваться.

— Какого черта добиваются эти придурки? — риторически спросил МакКеон.

Акенхайл и Зан покинули флагман и отправились к себе на “Ла Фруа”. Хонор заверила обоих в том, что не имеет к ним претензий, и сделала это искренне. А вот попытайся Акенхайл скрыть тот факт, что имперский крейсер фактически одурачил его, Хонор пришлось бы погрешить против истины. Но её и саму одурачивали не раз, и она знала, как легко такое случается. И в одном она теперь могла быть уверена: если только это в человеческих силах, второй раз Акенхайл подобной ошибки не совершит.

Другое дело, что и одного раза вполне достаточно для серьёзного беспокойства.

— Похоже на предыдущие случаи, — сказала с экрана Элис Трумэн, качая головой.

Хонор подключила Элис к конференции, подробно введя в курс дела.

— Похоже-то похоже, дама Элис, — сказал Уорнер Кэслет, — но на этот раз их поведение было намного более вызывающим, чем обычно. — Все взгляды обратились к нему, и командир Первой эскадры Гвардии Протектора пожал плечами. — И больше не осталось сомнений, что их провокации направлены именно против Звездного Королевства.

— Можно подумать, раньше не было ясно, против кого направлены их поганые выходки, — проворчал МакКеон.

Кэслет поморщился.

— Может быть, я не совсем точно выразился. Просто меня беспокоит один вопрос, ответа на который у нас пока нет.

— Что за вопрос? — поинтересовалась Хонор.

— Насчет силли. Донимают их имперцы так же, как нас... или даже сильнее. — Хонор подняла на него глаза, и он пожал плечами. — Мы знаем, что анди всячески демонстрируют нам свои возможности. Вопрос в том, для кого они устраивают представления: только для нас, или для силли тоже?

— Забавная мысль, — сказала, поразмыслив, Ярувальская. — Но в этом что-то есть.

— Думаете, они ставят своей целью не только дать понять нам, что их техника не хуже, но и убедить силли в безусловном превосходстве Императорского флота над флотом Конфедерации? — спросила Трумэн.

— Что-то в этом роде, — согласился Кэслет. — Во всяком случае, это объясняет, почему они активно преследуют пиратов по всему пространству Силезии. Если нас анди надеются вытеснить, то силли они, возможно, демонстрируют, что любая их попытка сопротивляться территориальным претензиям Империи тщетна. И размах операций, свидетельствующий о численности флота, и откровенное хвастовство новыми игрушками — всё это в совокупности может быть частью общего плана, в котором учтены и мы, и Силезия.

— Не исключено, — согласилась Трумэн. — Однако капитан этого крейсера, видимо, рисковый малый. Он явно испытывал судьбу. Ведь, будь у Акенхайла настроение проявить большую настойчивость, он мог пуститься на поиски, приведя свой корабль в полную боевую готовность, и, чего доброго, шарахнуть по андерманцу бортовым залпом, не успев понять, что его всего лишь пугают. Это могло закончиться полномасштабной войной между нами и Империей.

— Могло, — согласилась Хонор. — К сожалению, провокации становятся все более и более дерзкими, независимо от того, кого они провоцируют. И почему это делают. И главный вопрос: на чём они намерены остановиться. Если намерены.

— Намерены или не намерены — по-моему, они перегибают палку, — заявил МакКеон. — Идиоты чертовы! Если они имеют территориальные претензии на Силезию, могли бы просто так нам и сказать!

— Не знаю, — вздохнула Хонор. — Пожелай я прибрать к рукам часть силезского пространства, я бы для начала попыталась добиться своего переговорами. Не могу поверить, что ради подобной цели они действительно планируют ввязаться с нами в войну!

— При обычных обстоятельствах я бы всецело согласился с вами, миледи, — сказал Кэслет. — Но сделанный ими выбор при назначении нового командующего силезским контингентом наводит на серьезные размышления.

Хонор хмыкнула, задумчиво всмотрелась в Кэслета и удрученно кивнула:

— Боюсь, Уорнер отчасти прав. Элис встречалась с Чин-лу фон Рабенштранге, когда нас троих командировали сюда в прошлый раз. Но остальные, наверное, не до конца понимают, какое значение имеет заявление императора о намерении передать все силы АИФ в Силезии под начало этого человека. Фон Рабенштранге — не просто старый флаг-офицер. Он не только гросс-адмирал, он — кузен императора и пятый в линии наследования престола. И, вдобавок, он считается одним из самых опытных и способных боевых офицеров всего Императорского флота. Репутация его вполне заслуженна, человек он достойный, и в отличие, например, от адмирала фон Штернхафена он не антимантикорский шовинист. Мне кажется, такой человек не станет приветствовать политику, которая, по его ожиданиям, приведет к войне, и вооруженное противоборство с нами само по себе отнюдь не доставит ему удовольствия, в отличие от того же Штернхафена. Я не говорю, что он бы отказался занять эту должность и выполнить отданные ему приказы, поскольку он весьма серьезно относится к обязанностям офицера. Но, по моему разумению, он сделает все от него зависящее, чтобы отговорить императора от авантюры. Они с Густавом подружились ещё будучи курсантами Андерманской военной академии, и в том, что адмирал уже высказал свою точку зрения, я не сомневаюсь. Одно то, что его направляют на замену Штернхафену, можно считать признаком того, что доводить провокации до логического конца они не собираются.