Последние ворота Тьмы - Алексей Ефимов

— Интересно будет взглянуть. Я могу спросить… откуда вы взялись?

— Из миров, отраженных в Море Снов, только нельзя сказать — откуда именно. Мы все много раз были пересозданы заново. Однажды мы выплываем из Моря и вспоминаем, что видели сны и эти сны — части жизней тех, кто был до нас. А иногда те, кто входят в Море Снов, не возвращаются. Потом оттуда выходят новые люди и мы находим в них части пропавших — одно воспоминание здесь, другое там, но никогда — всё вместе. Здесь не исчезает ничего. В каком-то смысле мы все — одно целое.

— А… сколько вас?

— Восемьдесят миллионов. Примерно. Всех трудно посчитать. Примерно половина нас находится в Море Снов.

— Восемьдесят миллионов? В таком малом объеме? — усомнился Унвин.

— В малом? Объем Мэхарры — больше десяти тысяч кубических километров. Десять тысяч шестьсот, если точно. Даже если вычесть Ядро и Море Снов, останется ещё больше девяти тысяч. Посчитай-ка, сколько на каждого из восьмидесяти миллионов приходится свободного пространства.

Унвин наморщил лоб. Все молча ждали его ответа, отчего лоб юноши наморщился ещё сильнеё.

— Я думаю… я думаю, — осторожно начал он, — около ста двадцати тысяч кубических метров. Я прав?

— На самом деле немного больше, Красные Уши, — насмешливо сказал Мэтлай. — Как думаешь, это не тесно для одного человека?

Унвин опустил голову и не ответил. Его щеки пылали.

— А население Хары… то есть, Мэхарры со временем изменяется? — спросил Охэйо.

— В общем, нет, — ответил Мэтлай. — Но иногда из Моря Снов появляются люди, в которых нет наших воспоминаний; совершенно новые личности. Я думаю, что Мэхарра иногда… ловит души. Но на моей памяти — а я не менялся уже сто двадцать лет — таких было всего пятеро. Чтобы такими темпами набрать нынешнеё население… Хары, нужно… примерно два миллиарда лет. — Мэтлай сделал выразительную паузу.

— Столько во Вселенной существует разумная жизнь, — ответил Охэйо. — В этом есть смысл. Но если Хара существует столько, то её никто не мог построить. Разве что ОН. Но тогда она должна существовать ДЕСЯТЬ миллиардов лет, а такое уже невозможно. Даже два миллиарда лет — слишком много. За это время любое сооружение превратится в пыль. Не понимаю, — он помотал головой.

— Хара изменяет Реальность, — ответил Мэтлай. — Здесь нет рождений, нет смертей. Материал стен и чего угодно ещё здесь никогда не изнашивается, наши огни не гаснут. Беда лишь в том, что у нас ничего нет — только то, в чем мы выходим из Моря Снов, а это слишком мало.

Ему вторил гвалт возбужденных голосов — наперебой сыпались названия вещей, о которых здесь слышали и которыми хотели бы обладать; Лэйми почти ничего не понимал. Собрание явно утратило порядок и лад. Все говорили сразу, каждый сам по себе, каждого из пришельцев стеснил плотный кружок. Несколько рук тянули Лэйми в разные стороны. Крепкая, решительного вида девица сжала ладонями голову Охэйо и разглядывала его зеленые глаза так внимательно, словно не встречала ничего более необычного. Аннит, как ни странно, не возражал.

Чья-то крепкая рука схватила Лэйми выше локтя и попросту выдернула его из толпы. Он узнал Мэтлая — тот ни ростом, ни сложением не особенно отличался от Лэйми, однако оказался гораздо сильнее; к тому же, перед ним расступались. Очень скоро они нырнули в туннель и свернув пару раз оказались в тесной комнатке — как догадался Лэйми, жилище Мэтлая. Проход в неё был такой узкий, что пришлось ползти на животе. Сама комнатка была хотя и уютной, но совершенно пустой — даже без постели. Впрочем, при здешней слабой гравитации можно было с удобством спать и на покрытом мехом полу.

Следом за ним вполз Охэйо. За ним попытался вползти ещё кто-то, но Мэтлай бездумно тронул край проема. Воздух в нем замерцал и протянутая рука Лэйми коснулась силового поля.

— Теперь мы сможем поговорить спокойно, — сказал Мэтлай, вновь усаживаясь на пол. Лэйми и Охэйо последовали его примеру. — Я вижу, у вас есть вещи, — он коснулся сумки Аннита. — У нас очень мало вещей. У меня самого есть только это, — он коснулся туники, — и ещё… вот.

Он снял с покрытой мехом полки книгу в металлическом переплете, несколько больше обычного формата. Гравированное на нем название ничего не говорило Лэйми, не знавшему языка Хары. Он взял книгу; она оказалась неожиданно тяжелой. Страницы тоже были металлические и, казалось, не имели толщины; Охэйо предположил, что они из мономолекулярной пленки. Пользоваться этой книгой без опаски можно было только здесь или под Зеркалом Мира; в другом месте неосторожное прикосновение к краю листа вполне могло стоить пальцев. Буквы, казалось, парили над поверхностью страниц, а иллюстрации напоминали окна в какой-то иной мир: изображение было очень четким и обладало глубиной, объемом; Лэйми даже показалось, что оно сдвигается, когда он менял угол зрения.

— О чем она? — спросил он, возвращая книгу. Он решил, что непременно научится читать по-здешнему.

— Это собрание историй, придуманных в разных мирах; я полагаю, что самых лучших, — ответил Мэтлай. — Здесь двадцать миллионов страниц, — и я пока не одолел даже четверти. Надеюсь, вы понимаете, какая это ценная вещь. Когда я появился на свет, она была со мной. Я думаю, что когда книга закончится, закончится и моя жизнь. Но я не стараюсь читать ни быстро, ни медленно — я просто читаю, когда получается. — Он посмотрел поочередно на Лэйми и Охэйо. — Брахмастра не похожа на обычные предметы. Её нельзя собрать из частей: она должна быть создана сразу, целиком. Так же создает вещи и Море Снов. Если ты научишься… их делать, то всё может очень сильно измениться.

— Для этого мне нужны пластические форматоры, — сказал Охэйо. — Я думаю, что Генератор Зеркала можно приспособить для этой цели. Он на корабле. На нем мы бежали из Мааналэйсы. Если настроить ваши квантовые ворота, мы сможем на него попасть.

— Не получится, — ответил Мэтлай. — Это устройство — ловушка для волновых пакетов, которые отправлены и не приняты; оно не может ничего передавать. Мы пробовали. И те, кто были до нас, пробовали тоже. Мы ничего не добились.

— Значит, мы останемся здесь навсегда?

— Да. Как и мы. Но разве это плохо? Здесь — самое счастливое место во Вселенной. Поверь мне, я это знаю. Может быть, Хара — если ты хочешь называть её так — отбирает только подходящие ей души, но здесь нет тех, кто действует во вред остальным. И все знания мира. Чего ещё нужно?