Большие Надежды (СИ) - Оськина Варвара

– Отойди от края. Ты нарушаешь баланс, – проговорил он, пытаясь выровняться.

Кабину мелко трясло, отчего и без того измученный организм начинало подташнивать, но Хант заставил себя повернуться к молчавшему Джонсу. Тот стоял к нему спиной и держался за шаткий каркас.

– Отойди!

Эхо его приказа отразилось от стен и улетело ко дну шахты, откуда послышался кроткий звон. Что-то упало, но Артур не обратил на это внимания. Он лишь понадеялся, что эта железная дрянь не рассыплется прямо в воздухе. Тем временем Джонс всё же смог отлепиться от решётки и повернулся.

– Ответ от Льюиса был? – после паузы спросил Артур. И тревога, что торчала шипом, вошла ещё глубже в сердце, когда пришёл короткий ответ:

– Пока нет.

Джонс отвёл взгляд, а ещё через пару минут ржавая клетка скрипнула в последний раз и остановилась. Они приехали.

Знакомый до отвращения коридор встретил их темнотой. Лишь красные сигнальные лампы периодически выхватывали из полумрака то раму картины, то неестественный блик на потрескавшемся от времени полотне. И стремительно шагавший мимо них Артур невольно бросал взгляд на обитые деревом стены. Здесь всё было по-прежнему. Словно эта своеобразная галерея застыла вне времени и пространства, кочуя от одной эпохи к другой, и хранила в себе эхо всех услышанных голосов. Неожиданно взгляд зацепился за знакомое белое пятно, что будто флюоресцировало в сизом сумраке, и Артур остановился.

– Хант? – послышался недовольный вопрос Джонса, когда тот чуть было не налетел на него в темноте. – Нашёл время пялиться на этот анахронизм.

Поблизости стих шорох шагов, а потом Артур услышал то, что выбило воздух из лёгких.

– Терпеть не могу такое. Зачем, чёрт возьми, вообще это нужно? – пробормотал Джонс. Он уже успел стянуть маску и теперь внимательно разглядывал старое полотно. – Бесполезная чушь. Пережитки ненужного прошлого.

И в этот момент эхо некогда собственных мыслей будто ударили Ханта под дых. Они налетели, словно стена, отчего Артур дёрнулся, прежде чем повернул голову и посмотрел на стоявшего рядом с ним Джонса. Такого же высокого, такого же светловолосого, кичившегося найденным самим в себе или происками Мессерер состраданием, но при этом абсолютно бесчеловечного. Настолько похожего на него, Артура Ханта, что это ошеломляло. И глядя на это выращенное в Лаборатории существо, которое хоть и чувствовало, но совершенно не понимало, что именно, Артур вдруг отчётливо понял – он не хотел быть таким! Но именно осознание их внезапного сходства вышло поистине оглушительным. Вот как… Вот как выглядит со стороны то самое пресловутое бездушие. И тогда, снова взглянув на белое облако, что будто клубилось посреди летнего синего неба, Артур впервые позволил признаться. Себе, в первую очередь.

– Потому что это красиво.

– Бессмыслица! – фыркнул презрительно Джонс и открыл было рот, чтобы продолжить спор, но тут же заткнулся, когда увидел направленный на него взгляд красных визоров. И чувствуя, как внутри разливается горечь от всех упущенных смыслов, слов и возможностей в тот единственный выпавший им с Флор вечер, Артур тихо, слово в слово повторил сказанные ему однажды слова. Тогда он в своей глупости их не понял, но сейчас…

– Это красота. У красоты нет и не может быть смысла, кроме самой красоты.

И стремительно развернувшись, Артур зашагал в сторону Оранжереи. Итак… Видимо, это случилось здесь. Все его ошибки начались именно в тот момент, и оставалось только надеяться, что было не слишком поздно их исправить.

Дверь в покои Канцлера он просто вышиб ногой, перед этим оглушив двух дураков, что попались ему на винтовой лестнице. Артур не хотел их убивать. Какой смысл, если их вина только в том, что они верно выполняли приказ? А потому под презрительным взглядом Джонса он аккуратно прислонил их к стене, прежде чем спустился на один пролёт вниз. Об этом проходе знали немногие, но Артур определённо всегда был одним из тех самых. И вот теперь он смотрел в глаза итогу всех своих действий, решений и помыслов, что сошлись в одной точке, когда они ворвались в кабинет и резко остановились.

Вопреки раннему часу, Алекс Росс не спал и даже не вздрогнул при звуке резко грохнувшей о стену двери. Только когда их шаги замерли у него за спиной, он медленно отвернулся от окна, где до этого, похоже, рассматривал стихавший под монотонным дождём последний всполох пожара, и сцепил за спиной руки. Артуру показалось, что старые шрамы на них воспалились, будто их долго тёрли, но, может, это была лишь игра неверного света.

Итак, Канцлер молчал, а потому Артур холодно проговорил и от своих же слов в душе шевельнулось абсолютноеничего. Пустота пришла в движение и осталась… пустотой.

– Верховый Канцлер, я требую, чтобы вы сдали оружие и символ власти. Не пытайтесь сопротивляться, я не хочу вас убивать. Не сейчас.

– Здравствуй, Артур, – Алекс Росс усмехнулся. – Рад тебя видеть… в добром здравии.

Бок, как назло, кольнуло, но Хант не пошевелился.

– Снимите мантию, Канцлер.

Артур протянул руку.

– Мантию? Зачем? Опять попробуешь меня убить, а потом струсишь?

– Хант, какого дьявола ты играешь с ним в своё благородство? Скоро рассвет. Пора заканчивать это дело, – процедил за спиной злой Джонс, и Артур бросил взгляд за окно, где медленно светлело затянутое тучами небо. Чёрт! Время Флор и Льюиса истекало…

– Поверить не могу, что ты это всерьёз, – тем временем рассмеялся Канцлер, и Хант вновь посмотрел на него.

– Мантию, – ровно проговорил он.

– Да ладно! Я бы понял, реши ты действовать сам. Твои амбиции вполне объяснимы, но связаться с этим отребьем?!

– Мантию, Канцлер, и ваш клинок. Живо!

– И что ты сделаешь? Вонзишь его себе в грудь? Не пытайся меня обмануть, вряд ли даже тебе удалось настолько отчаяться. Что случилось? Одумался? Или Вард всё же успел вдолбить в тебя парочку дельных мыслей, прежде чем ты отправил его на тот свет? Ах! Подожди… Неужели просто твоя девчонка наконец-то сдохла, и ты пришёл мстить? Прости, но я здесь не при…

– МАНТИЮ! – неожиданно проорал Артур и в один шаг оказался около Канцлера. Где-то рядом выругался Джонс.

С тихим шорохом, почти неуловимо, вылетел из ножен клинок, и тяжёлая красная капля упала на такую же красную ткань. Раздался смех, который вдруг оборвался, когда Хант щёлкнул креплением маски. Сдёрнув левой рукой шлем, он приблизился вплотную к застывшему Канцлеру, по шее которого текли капли крови, и прошипел:

– Ты ведь ждал, что я приду, и знаешь зачем. Не вздумай врать! Поэтому мантию, Канцлер, и клинок. Вы их не заслуживаете.

Артур рвано выдохнул сквозь плотно сжатые зубы, чуть сильнее вонзил остриё в тонкую по-старчески кожу, но Алекс Росс не пошевелился. Он стоял так, наверное, минуту, прежде чем всё-таки резко дёрнул потемневшие от времени застёжки. Одну за другой он расстёгивал их, едва ли не с треском вырывая из ткани. Ну а Артур хмыкнул, когда рассмотрел действительно покрасневшие руки. И, чёрт побери, он прекрасно знал, чтоэтоза след.

– Уже только за отключенный Щит, тебя нужно засадить в Стеклянный Куб.

– Неужели? А сможешь? – процедил в ответ Канцлер, и Артур растянул губы в улыбке. Неестественной, неживой.

– Трудно отказаться, когда так настаивают.

С этими словами он выхватил из оплавленных излучением рук тяжёлую мантию и отшвырнул в сторону. Грязным красным пятном та растеклась на полу, а следующим с резанувшим по ушам звоном отправился прочь чёрный клинок. Артур подтолкнул Канцлера в спину, вынудив шагнуть в сторону лестницы, но тот не пошевелился. Было странно и непривычно видеть его без помпезных одежд, но даже так Алекс Росс не потерял ни грамма своей надменности, ни ощущения власти.

– Вперёд, – процедил Артур. – Я думаю, тебе есть, о чём рассказать людям. Например, как ты взрастил себе на потеху новых цепных щенков…

– Я никуда не пойду.

– Хант, да просто сверни ему шею! – взорвался до этого молчавший Джонс. Он подошёл к смотревшему на него свысока Канцлеру и вдруг плюнул ему под ноги, прежде чем процедил: – Или скинь в биореактор. Пусть эта тварь поплавает там живьём.