Двое для трагедии - Анна Морион

я, боясь, что сейчас эта добрая девушка будет настаивать на том, чтобы я пошла отдохнуть в свою комнату, а мне нельзя было покидать их!

Грейсон мягко улыбнулся мне, поднялся с софы и широко открыл окно, перед которым мы сидели: в комнату тут же хлынул прохладный свежий воздух – он немного отрезвил мои мысли, но жар не спадал. Встревоженное состояние моего сознания не позволяло мне расслабиться, и я была словно натянутая струна.

– Так лучше? – спросил Грейсон, вновь усаживаясь рядом со мной.

– Да, спасибо. – Я улыбнулась ему, а затем обратилась к супругам Дюпри. – Могу я поинтересоваться, где и как вы познакомились с Брэндоном?

– Здесь нет никакого секрета: мы познакомились две недели назад в Праге, – сказал Франсуа, вольготно откинувшись на спинку дивана-кушетки. – Это случилось на официальном вечере, посвященном дням Франции в Чехии: мы стояли у какой-то картины… Не помнишь ее автора, дорогая?

– Андре Массонс, – с улыбкой подсказала ему Софи.

– На редкость отвратительная картина, – усмехнулся вампир.

– Да, именно так лорд Грейсон тогда и сказал, – улыбнулся мне Франсуа. – Мы с Софи стояли рядом и услышали его замечание, полностью совпадавшее с нашим мнением.

– Хоть мы и французы, но умеем объективно критиковать свою культуру и искусство, и видеть в них некоторые изъяны, – сказала француженка.

– Это высшая ценность для человека: быть сыном своей страны и видеть в ней то, что уродует ее культуру, – сказал Грейсон, повернувшись ко мне.

Я ничего ему не ответила: сейчас меня интересовало лишь то, каким образом они оказались в этом замке.

– Благодарю вас, лорд Грейсон, вы, как всегда, очень любезны. – Софи кокетливо улыбнулась ему, но я не увидела в ее улыбке ничего порицательного: именно такими я всегда представляла себе француженок – кокетливыми, милыми, изысканными, вобравшими в себя неповторимый шарм.

– Право, не стоит благодарности, – с очаровательной улыбкой ответил ей вампир.

В этот момент я поняла, чем именно привлекал к себе и подкупал Грейсон: галантность, общительность, остроумие – они так и били в нем, но только тогда, когда он хотел притянуть к себе людей, и он делал это без усилий. В нем был какой-то необъяснимый магматизм, он словно паук вил свою шелковую паутину вокруг смертных, создавая неповторимую особую атмосферу. Даже я против своей воли почувствовала к нему симпатию, но голос разума прокричал мне, что это – обман. Я тут же вспомнила лица двух несчастных убитых им девушек и тот ужасный день – и меня охватило отвращение к Грейсону: он плел серебряные нити, чтобы потом задушить ими жертву. Идеальный механизм для убийства.

– Затем между нами завязался разговор, и к концу дня мы уже стали друзьями, – закончил свой рассказ Франсуа. – Я никогда раньше не встречал таких интересных людей, как лорд Грейсон, а помимо того, еще и таких интеллигентных и скромных. Вам несказанно повезло, Вайпер: вы будете за ним, как за каменной стеной.

«Нет, Франсуа, он вам не друг! А я – не его девушка! Вы даже не представляете, кому поверили! Он смог обмануть вас своими мнимыми добродетелями! И если я буду за стеной, то только за могильной! Вместе с вами!» – с отчаянием подумала я.

– Не сомневаюсь в этом, – чуть насмешливо сказала я, глядя в глаза Грейсону. Он еле заметно усмехнулся мне в ответ.

– Да, Вайпер! Я ведь могу называть вас по имени? Именно так! Он с такой теплотой и любовью рассказывал о вас! – воскликнула Софи.

– Что? – Я не поверила своим ушам: он рассказывал им обо мне? Да еще с любовью? Что за чушь!

– Лорд Грейсон так много рассказывал о вас, о ваших достоинствах и душевных качествах, что мы с радостью приняли его предложение познакомиться с вами лично, – с улыбкой добавил Франсуа.

Нет! Как он посмел! Он заманил их сюда моим именем! Он сделал то, чего я так боялась – сделал меня приманкой!

Я с горьким упреком посмотрела на Грейсона, но он лишь чарующе улыбнулся мне в ответ. Казалось, его улыбка говорила: «Именно, Вайпер. Теперь ты видишь, насколько я кровожаден и хитер? Куда тебе тягаться со мной!».

– Вам не следовало… – начала я, изнемогая от душевной боли.

– Нет, следовало! – перебила меня Софи. – Поговорив с вами всего несколько минут, я поняла, что вы, действительно, прекрасны! – Она положила ладонь на сердце. – А ваш поступок! Ради вашей любви вы пожертвовали всем!

Я с изумлением смотрела на нее, не понимая, что она имела в виду.

О какой любви она говорила? Неужели Грейсон рассказал им обо мне и Седрике?

– О чем вы? – пролепетала я.

– Вы бросили родной дом и свою семью ради лорда Грейсона! Я не смогла бы так! Я восхищаюсь вами, вашей смелостью и стойкостью! Пойти для любви на такие жертвы! Вайпер, вы удивительная девушка! – с неприкрытым восхищением на лице, воскликнула Софи.

Эта жуткая, безжалостная ложь Грейсона поразила меня. Как он посмел рассказывать такое? Как он посмел извратить мою прекрасную и чистую любовь к Седрику? Как он посмел сказать, что я люблю его – маньяка и психопата?!

– Но ведь это… – хотела возмутиться я.

– Не нужно, Вайпер, – мягким тоном перебил меня Грейсон и, нагнувшись ко мне, прошептал мне на ухо. – Ты хочешь, чтобы они ушли отсюда живыми?

Я была готова заплакать от безысходности: он терзал мою душу своей гнусной ложью и переложил на мои плечи судьбу жизней гостей. Значило ли это, что я могла спасти их? Но я больше не верила ни единому слову вампира: его обещания были ложью, и он доказал это, когда убил Лурдес и Сьюзен.

– Я только хотела сказать, что это была судьба, – поспешила сказать я, притворившись, что вцепилась в его слова, как в спасательный круг.

– Умница, – прошептал Грейсон и, повернув ладонью к себе мое лицо, поцеловал меня в губы.

Мной завладело непреодолимое отвращение, но я послушно приоткрыла губы, чтобы уверить его в своей покорности. Язык Грейсона проскользнул в мой рот, и, округлив глаза, я мягко оттолкнула его от себя, громко прошептав: «Брэндон, пожалуйста, у нас же гости!».

Дюпри переглянулись: наверно, им стало неловко от такой сцены.

– Приношу свои извинения, просто я так давно не видел ее! – сказал вампир, тоже заметив это, но его глаза смеялись – было видно, что смущение Дюпри забавляло его.

Но мне стало стыдно за то, что я невольно, но вместе с Грейсоном поставила их в неловкое положение, и мои щеки загорелись.

«Зачем он выдумал эту историю? Зачем ему это нужно? – Эти вопросы заполнили мою голову, и я ощущала крайний дискомфорт оттого, что гости считали нас влюбленными. – Зачем Грейсон, презирающий людей, притворяется, что любит меня? Наверное, для него это забавная игра, в которую он играет со дня их знакомства! В Праге… Они познакомились в Праге…