Охота за слоновой костью - Уилбур Смит

— Конечно, Виктор, — согласился Дэниэл. — Но даже вам не дано убедить мир. Я должен показать, что творится с людьми. Должен показать рабочие лагеря ухали. Можно это устроить?

Виктор подался вперед.

— Да, — сказал он. — Вам известно, что я возглавляю движение сопротивления тирании Таффари. С каждым днем мы становимся сильней. Пока все в подполье, но это подполье собирает всех самых важных и влиятельных людей, кто отвергает Таффари.

Конечно, в основном это ухали, но и хита разочаровываются в режиме. Мы сможем организовать для вас посещение трудовых лагерей. Конечно, в сами лагеря вы войти не сможете, но мы подведем вас достаточно близко, чтобы вы сняли все ежедневные жестокости.

— Да, — подтвердила Келли. — В ближайшие дни сюда на совещание с Виктором прибудут Патрик и другие молодые руководители сопротивления. Он все устроит. — Она замолчала и ненадолго задумалась. — Есть еще бамбути. Вы сможете показать своей аудитории, как уничтожение леса отразится на пигмеях и уничтожит их традиционный образ жизни.

— Именно такой материал мне и нужен, — ответил Дэниэл. — Что вы предлагаете? — Обряд Молимо, — сказала Келли. — Сепо сказал, придет Молимо, и согласился дать вам увидеть это.

Патрик, племянник Виктора Омеру, появился в Гондоле на день раньше, чем ожидалось. Его сопровождала свита, десяток ухали. Пигмеи провели их через лес.

Многие делегации также приходились родственниками Виктору Омеру. И все оказались молодыми образованными людьми.

Когда Дэниэл показал им уже отснятую пленку и объяснил, что еще ему нужно, Патрик и его спутники воодушевились.

— Предоставьте это мне, доктор Армстронг, — сказал Патрик. — Я все организую. Конечно, это опасно. Лагеря охраняют хита, но мы подберемся как можно ближе.

Когда Патрик и его люди ушли из Гондолы, Дэниэл и Сепо пошли с ними.

Они вдвоем вернулись в Гондолу девять дней спустя. Дэниэл похудел и осунулся. Становилось ясно, что путь был трудным и долгим. Одежда Дэниэла была грязной и рваной, и, когда он спотыкаясь поднялся на веранду бунгало, Келли сразу увидела, что он близок к истощению.

Не раздумывая, она побежала ему навстречу, и в следующее мгновение они оказались в объятиях друг друга. Обоих это поразило. Несколько мгновений они не размыкали объятие, но, когда Дэниэл потянулся к ней губами, Келли отпрянула и покачала головой.

— Мы с Виктором так беспокоились, — сказала она, вспыхнув. Дэниэл нашел этот румянец очаровательным, а она торопливо выпустила его руку.

В тот же день, вымывшись, поев и поспав пару часов, Дэниэл показал им материал. На пленке было несколько рабочих отрядов, занятых ремонтом лесной дороги. Очевидно, съемку вели издали, через телеобъектив.

Вокруг отрядов стояли охранники-хита с дубинками и били, как будто беспричинно, полуобнаженных мужчин и женщин, работающих в грязи под ними.

— У меня слишком много такого материала, — сказал Дэниэл, — я смонтирую только самые выразительные эпизоды.

Далее шли съемки рабочих отрядов, медленными усталыми колоннами возвращавшихся в лагеря после дневной работы, а также снятые через проволочную ограду примитивные условия жизни.

Дэниэл отсеял также серию интервью с рабочими, сбежавшими из лагерей. Интервью снимали в лесу. Один из рабочих донага разделся перед камерой и показал многочисленные увечья, причиненные охранниками. Спина его была в шрамах от бича, на голове раны от дубины.

Женщина показала ноги. Плоть гнила и отпадала от кости. Женщина тихо говорила на суахили, описывая условия в лагере:

— Мы весь день работаем в грязи, ноги у нас никогда не просыхают. Царапины и порезы на них гноятся, и со временем мы не можем работать. Не можем ходить.

И она тихо заплакала.

Дэниэл сидел рядом с ней на бревне. Он посмотрел в камеру, которую предварительно установил на треножнике.

— Солдаты в траншеях Франции во время Первой мировой войны называли это «траншейные ноги». Это заразная грибковая инфекция, которая калечит страдальца. Если ее не лечить, ноги в прямом смысле сгниют. — Дэниэл повернулся к женщине и спросил на суахили: — А что происходит, когда вы больше не можете работать?

— Хита говорят, что не будут нас кормить, что мы и так слишком много едим и теперь бесполезны для них. Больных уводят в лес.

Дэниэл выключил камеру и повернулся к Келли и Виктору.

— То, что вы сейчас увидите, вероятно, самые шокирующие кадры из всего, что я снял. Точь-в-точь картины нацистских лагерей смерти в Польше и России. Кое-где может быть неважное качество. Мы ведь снимали из укрытия. Сцены ужасные. Может, вам лучше не смотреть, Келли?

Келли покачала головой.

— Буду смотреть, — решительно сказала она.

— Ладно. Я предупредил.

Дэниэл снова включил камеру, и все посмотрели на маленький мерцающий экран.

Они увидели поляну в лесу. Один из бульдозеров КРУ рыл траншею в мягкой земле. Траншею длиной ярдов сорок-пятьдесят и, судя по тому, что бульдозер в ней почти исчез, не менее десяти футов глубиной.

— Через своих лазутчиков Патрик сумел узнать, где они это делают, — объяснил Дэниэл. — И накануне ночью мы заняли позицию.

Бульдозер закончил копать, выбрался из траншеи и остановился поблизости. Съемка кончилась.

— Следующая съемка сделана три часа спустя, — сказал Дэниэл.

Из леса показалась колонна осужденных, со всех сторон ее окружали солдаты-хита. Было хорошо видно, что все пленники больные или увечные. Они спотыкались или еле передвигали ноги. Некоторых поддерживали соседи, кое-кто опирался на примитивные костыли. Нескольких товарищи несли на носилках.

У одной или двух женщин к спине были привязаны младенцы. Охранники подвели колонну к траншее, и она исчезла из вида. Охранники выстроились у края ямы.

Их было не меньше пятидесяти, в камуфляжных комбинезонах, с автоматами в руках. И они привычно начали стрелять в траншею. Стрельба продолжалась долго. Опустошив магазин своего «узи», солдат вставлял новый и продолжал стрелять.

Некоторые смеялись.

Внезапно один из осужденных выкарабкался из траншеи. Невероятно, как ему удалось прожить так долго. Одна нога у него была прострелена. Он полз, упираясь в землю локтями. Офицер хита достал из кобуры пистолет, подошел и выстрелил ему в голову.

Человек упал лицом вниз, а офицер ногой пнул его в ребра и сбросил в траншею.

Наконец солдаты перестали стрелять. Некоторые закурили. Стоя группами над траншеей, они курили, смеялись и болтали.

Водитель бульдозера сел в кабину и двинул машину вперед. Он опустил отвал и стал сбрасывать в траншею выкопанную землю. Когда яма заполнилась, он принялся ее утрамбовывать.