Дурацкие игры магов. Книга вторая. - Анфиса Кохинор

- Секретничаете? - с насмешкой спросил Зохаль.

- Ой, - притворно смутился Альяр. - Мы помешали господам. Карл же советуется с Бастиаром. Видимо решает, какой выкуп потребовать с принца за свою строптивую сестрицу.

- Точно-точно, - поддакнул Зохаль. - За девчонку теперь можно просить не меньше миллиона бааров. Помнится, именно во столько оценила головы камийской мечты наша прекрасная кайсара. - Он кивком на Сабиру, которая белым изваянием стояла посреди гостиной и безучастно смотрела прямо перед собой. - Кстати, говорят, Милена владеет мечом гораздо лучше бывшей кайсары.

- Вот бы посмотреть на этот поединок! - мечтательно улыбнулся Рузбех, поедая алчным взором почти нагую Сабиру. - Только представьте: две воинственные красотки взмахивают саблями и бросаются друг на друга. Как возбуждающе двигаются их блестящие, гладкие бёдра, чувственно подрагивают и топорщатся груди, а прелестные ножки…

- Мы поняли твою мысль, Рузбех, - перебил его Бастиар. - И будь ты более надёжным человеком, я предложил бы тебе совместный бизнес, а так - до свиданья!

- Какой бизнес? - ошарашено переспросил Рузбех. - Причём тут бизнес? Я тебе не о том толкую…

- А раз не о том, то вообще отстань, - сквозь зубы процедил граф. - Идите куда шли!

- С какой это стати ты гонишь нас? - возмутился Зохаль. - Мы, может, со старым другом выпить хотим! А тебе дай волю - только о бизнесах-фигизнесах и будешь трещать. Как не умел веселиться, так и не научился! И за что только тебя принц терпит? Сухарь и зануда!

Бастиар поморщился, а Карл рассмеялся и поманил к себе раба. Взяв с подноса серебряный кубок, он подмигнул каруйцу и широко улыбнулся братьям:

- За нашего дорогого принца, друзья мои!

- За принца! - подхватил Бастиар, поднося ко рту кубок. Граф терпеть не мог наглых и разнузданных сыновей Джомхура и очень надеялся, что, выпив, те отправятся восвояси, а он продолжит с Карлом разговор о Марусе или, правильнее сказать, Милене.

- За великого сына Олефира! - дружно подхватила неразлучная троица и, к огромной радости каруйского графа, направилась к Кариму Абали, мечнику из Наджи.

Однако продолжить разговор с Карлом Бастиару всё же не удалось: в гостиной появился Артём. Он обвёл комнату оценивающим взглядом, жестом остановил готовые слететь с губ спутников приветствия и громко заявил:

- Позвольте представить вам моего любимого брата Дмитрия и мою боевую наложницу Марию. Они всегда будут рядом с нами и прошу относиться к ним с должным почтением, господа! А теперь позавтракаем, впереди у нас множество дел!

Принц театрально взмахнул рукой, и в гостиной появился празднично накрытый стол. Камийцы зааплодировали, потом расселись по местам и с некоторым удивлением стали наблюдать за Артёмом, который застыв на месте, смотрел то на Диму, то на Марусю.

- Нехорошо получилось, - вдруг произнёс он грустным, задумчивым голосом. - Я - принц Камии, а мой брат?.. Бастиар!

- Слушаю, мой принц, - сдержанно поклонился каруйский граф.

- Придумай Диме какой-нибудь титул! И пусть он звучит красиво и правильно, потому что, когда я буду зачитывать ему смертный приговор, слова должны литься из моих уст как песня!

Услышав, что брат принца Камии - смертник, спутники ошарашено переглянулись, и лишь Кристер гордо приосанился, с превосходством посмотрел на приятелей, и на его губах появилась тонкая злая усмешка. Он-то знал, что Артём собирается казнить брата, и причастность к тайнам правителя необычайно возвышала графа в собственных глазах.

- Князь Дмитрий, - подумав произнёс Бастиар.

Принц, одобрительно кивнув, повернулся к брату:

- Нравится?

- Главное, чтобы тебе нравилось, Тёма.

- Значит, решено! Ты теперь князь, братец. И когда я казню тебя, то золотыми буквами начертаю на твоём мавзолее: князь Дмитрий, любимый брат повелителя Камии! Будет очень красиво! И каждый день я буду приходить к твоему забальзамированному телу и оплакивать невосполнимую потерю.

Глаза Артёма заблестели, и Дима, легонько сжав его руку, шепнул:

- Я ещё жив, Тёма, не надо оплакивать меня заранее. Лучше поедим.

- Точно! Сейчас позавтракаем и я отведу тебя к могиле великого Олефира. Ты должен увидеть место, где похоронен наш учитель. Он любил тебя! А ты… ты… убил его!

И Артём зарыдал, уткнувшись в грудь друга. Дмитрий обнял его и стал что-то тихо шептать на ухо, а камийцы застыли с открытыми от изумления ртами. За исключением Кристера и Бастиара, никто из них не только не видел слёз принца, но даже не предполагал, что тот умеет плакать. Обычно сын великого Олефира заставлял рыдать других.

Некоторое время в гостиной стояла напряжённая тишина, нарушаемая лишь сопением и всхлипываниями Артёма да неразборчивым шепотом Димы, а потом Бастиар тихо произнёс:

- Смерть великого Олефира тяжелая потеря для каждого из нас. Мы все скорбим вместе с принцем.

Слова каруйского графа разрядили взрывоопасную обстановку в гостиной. Спутники принца зашевелились, их лица приобрели скорбное выражение. Послышались грустные вздохи, и, когда Артём успокоился и оторвался от груди друга, на него смотрели два десятка сочувственно печальных глаз.

Принц Камии последний раз шмыгнул носом, вытер глаза появившимся из воздуха платком и с подъёмом произнёс:

- Не стоит унывать, господа. Мой великий отец будет отомщён. Вы все увидите казнь его убийцы! - Он ткнул пальцем в Диму, а потом взял его за руку: - Идём, братик, я накормлю тебя завтраком. И ты, Маша, тоже садись за стол! Боевая наложница, без жалости и сожаления убившая своего брата, займёт достойное место в свите принца Камии. Не так ли, господа?

- Так, - вздохнул Бастиар.

Кристер презрительно взглянул на него и желчно поинтересовался:

- Не одобряешь решения принца?

- Решения принца Камии не нуждаются в чьём бы то ни было одобрении или порицании! - отрезал граф, наблюдая как Артём отодвигает тяжелый стул и усаживает жену Ричарда за стол, по левую руку от себя.

Брата принц с не меньшим пиететом усадил справа и наконец сел сам. Рабы наполнили кубки, и Артём провозгласил:

- За моего великого отца! И пусть его славные деяния вечно живут в памяти камийцев!

- Во славу и память великого Олефира! - пронеслось по гостиной.

Принц Камии ревниво проследил за Димой, который вместе с прочими залпом опустошил кубок, выпил сам и накинулся на еду.

За столом потекла неторопливая беседа, спутники принца поднимали кубки за повелителя Камии, со смехом и удовольствием вспоминали былое, и в их речах звучала искренняя надежда на то, что уже сегодня они вновь начнут убивать во имя принца. Вместе со всеми Дмитрий и Мария послушно ели и пили вино, а Артём, вальяжно развалившись на стуле, слушал разговоры спутников, радостно смеялся и с пристрастием поглядывал на брата - ему очень хотелось, чтобы тот хоть как-то выказал восхищение делами принца Камии, но Дима с бесстрастным лицом пил вино, поедал камийские деликатесы и молчал.