Творения и Гимны - Преп. Симеон Новый Богослов

Таким образом и те, которые будто приходят ко Христу и оставляют мир и мирское, но не отвергаются от всех родных своих и при этом самой жизни своей, делают все противное сему, любят родных паче Христа, — тщетно думают, что они ученики Христовы, и преступая каждочасно не одну какую–либо маленькую заповедь, но много и притом великих, напрасно воображают, что не делают ничего богопротивнаго, — мало этого, мечтают даже быть великими некими и дивными в царствии небесном. Большее же всего зло есть то, что они говорят, будто, действуя так, они нисколько не нарушают заповеди, и не только говорят так, но покушаются, неразумные, убедить в этом и нас, защищающих слово истины. Но возвратимся к нашему предмету.

Итак, все заповеди, которыя Христос заповедал Апостолам, равно заповедал Он и нам, чтоб мы соблюдали их все до одной. И мы можем их соблюсти, даже находясь в мире, но не хотим, потому что слабоваты в вере и любви ко Христу. Что это, сказанное мною сейчас, истинно, подтверждают все, которые, прежде закона, в законе и по воплощении Спасителя нашего Христа благоугодили Богу находясь в мире, с детьми и женами, и при всех попечениях мирских. Потому что совсем не имели пристрастия ко всему этому, но были отрешены от того произволением своим. Иные из них по вере и делам были более светлыми лицами, нежели те, которые проводили жизнь в горах и пещерах. Для чего и мы, опираясь на заповедь Господа, какбы прямо к нам изреченную и к нашей немощи приспособленную, отрицаемся от всего, вступаем на тесный и прискорбный путь, телесно отделяемся от мира и того, что в мире, оставляем одно место и переходим в другое — в монастырь, и начинаем подвиг добродетелей, в коем каждый подвизается, больше или меньше, как произволяет? — Для чего делаем это мы? Для того, чтобы стяжать безпристрастие к сказанному и отрешиться от привязанности к тому, так как иначе это помешало бы нам тотчас, по удалении от мира, начать шествовать путем, ведущим в царствие небесное, последуя заповедям Господа и повинуясь повелениям Его.

5. Но, прошу тебя, вникни хорошенько в силу слов, которыя сейчас хочу предложить тебе. Представь в уме своем некий царский путь, весь углаженный стопами тех, которые прежде добре и богоугодно шествовали по нему; по ту и другую сторону его вообрази горы, лощины, обрывы, высокие утесы и прорывы, а между ними предположи поля, луга, увеселительныя места с тенями и деревами полными разных плодов; представь также, что там в разных местах скрываются многие дикие звери, грабители и убийцы. Ведай теперь, что если мы, вступив на сей путь, шествовать будем по нему, подражая тем, которые прежде нас прошли по нему, — святым, то ничто из этого не может обольстить нас, привлечь к себе наше чувство или повредить нам. Когда шествуя путем заповедей Господних, мы, при проходе между сказанными предметами, не будем обращать очей своих ни на один из них, тогда никто ни из грабителей тех, ни из зверей не посмеют явно напасть на нас; не посмеют они даже и подойти к нам близко, особенно если последуем какому–либо духовному руководителю и имеем добрых спутников.

Бывает однакож, что грабители те иногда стоят вдали, иногда подходят поближе, и одни из них устрашают нас и зверски смотрят на нас, как убийцы, другие напротив ласково обращаются к нам со льстивыми и будто дружескими словами, показывая приятность мест там находящихся, красоты дерев и плодов, и приглашая нас отдохнуть немножко после путных трудов и вкусить от плодов сладких на вкус и прекрасных на вид, — и другия многия изобретают хитрости и безчисленныя употребляют уловки, чтоб как нибудь сманить нас с того царскаго пути. Так безпокоят они нас непрестанно день и ночь, и когда бодрствуем и когда спим, и иногда борют нас срамными похотями, иногда пожеланиями яств запрещенных, иногда отчаянно нападают на нас и стращают, что убьют, думая тем запугать нас и сбить с царскаго пути. Иные из них говорят, что невозможно вынесть всех трудностей этого пути; другие, что эти труды совсем тщетны, и никакой не могут принести пользы тем, кои употребляют их; третьи опять говорят, что этот путь, которым мы идем, конца не имеет, и нам показывают некоторых из тех, которые ни в чем никакого не достигли успеха. Это особенно такие, которые много времени провели в подвижничестве и никакой не получили пользы от этого долговременнаго в нем пребывания, потому что не с разумом шествовали путем заповедей Божиих, и не с правым и благочестивым помыслом, но подвизались своевольно и с гордостию. Такие всегда пресекают свое по Богу течение и, убоявшись, возвращаются вспять, а затем, опустившись в нерадении, предают себя диаволу и начинают делать одно угодное ему.

6. Но где мне пересказать вам, духовным братиям моим, все козни и ковы врага нашего диавола и злых демонов его, когда оне безчисленны? Почему возбудив внимание и любоведение подвижников тем, что сказал, прочее оставляю доследовать им самим. Я же возьмусь изображать вам, что обещал, т. е. узы пристрастия, какое имеем мы к родным, как вяжет нас лукавый диавол этим пристрастием (и особенно тех, которые победили уже многия другия страсти и украсились венцами сей победы) и посредством его бедне низвергает нас злый сей во тму и погибель. — Но внимай тщательнее тому, что буду говорить.

Представь, что ты — на сказанном выше пути, и или теперь только начал шествовать, или уже несколько времени шествовал но нему, и встретил немало нападков со стороны означенных грабителей и зверей, но, благодатию Христовою, ни их ласканиями не был обольщен, ни красотою видимых там вещей не увлечен к наслаждению, ни страхом и устрашениями не поражен, — и с царскаго того пути не уклонился, и на нем не остановился, не двигаясь вперед, ни вспять не возвратился, но все с большею и большею живостию и стремлением течешь вперед. Думаешь ли, что когда ты так течешь, диавол оставил тебя на покое, и отстал от тебя, отказавшись вести с тобою брань? Нет, нет! Не даст он тебе покоя; но зная, что мы оставили отца и матерь, и все вообще родство, и обещали Богу, когда принимали монашескую схиму, исполнять и эту заповедь вместе с другими, о коих сказано, и видя, что не мог совратить нас с царскаго пути никакими способами, — что делает? Приводит нам сначала на память родителей наших и родных, потом, имея в виду смутить ум наш и довесть нас до несоблюдения заповеди Христовой, коею повелевается нам отвергнуться родных, предлагает из Божественнаго Писания изречения, сказанныя людям, находящимся в других положениях и отношениях, говоря внутри нас: Чти отца твоего и матерь твою, заповедует Бож. Писание, — и от свойственных племене твоего да не презриши (Ис. 58:7); потому что, как говорит Апостол, кто о присных не промышляет, веры отверглся есть (1 Тим. 5:8). Не знает этот лукавый, как следует, что это сказано не для того, чтоб мы паче Христа любили родителей и родных, и их предпочитали любви к Христу, но чтоб научить нас покорности Богу; ибо если надлежит слушаться и почитать родителей своих, не тем ли паче должно покорствовать Богу Творцу и нашему и самих родителей наших? Но, о злокозненный диаволе, свойственные племене нашего суть не родные наши, но единоверные, о каковом свойстве ты не знаешь, как подобает, и предлагаешь нам родных по плоти, стараясь ввергнуть нас в любовь и пристрастие к ним.

Когда же заметим мы его прельщение, и добре поймем его, или сами собою, или с помощию руководителей наших и собратий, вместе с нами шествующих путем Христовым; то этот обольститель что скрытно подшептывает внутри ума нашего? Ты говорит, уже достиг такой меры преспеяния и совершенства, какой не знает никто из собратий твоих; ты стяжал совершенное безпристрастие и безстрастие; потому ты можешь всегда, как хочешь, равнодушно смотреть на родных своих, будто на чужих. Это влагает он в ум, и тут же представляя какого либо родственника, если не телесно, то в мысли, опять говорит скрытно: как тебе оставить на пагубу это творение Божие, видя, что он погрязает в неведении Бога, подобно безсловесным животным? Почему тебе не подать ему руки помощи, не просветить ума его и не научить познанию Бога, его создавшаго? Какое оправдание дашь, и что ответишь в страшный день суда? — Потом прекращает такую речь, и только внушает поминать его в молитвах своих и проливать о нем слезы сострадания, повторяя в сердце его следующия слова Писания: изводяй честное от недостойнаго, яко уста мои будет, — опять: елика сотвористе единому сих братий моих меньших, Мне сотвористе (Мф. 25:40), — и еще: аз бых отец немощных (Иов. 29:16). И все это явно есть прелесть диавольская. Если брат тот (коему это внушается) не поддастся таким внушениям и, собравшись с силами воспоперечит врагу — диаволу, говоря: что должен я делать для родного, тоже должен делать и для чужаго, который паче есть родной мне по Богу, чем тот по плоти, то лукавый враг отвечает ему, говоря: истинно так есть, как ты говоришь, — и Бог таким именно образом печется о всех, таким образом, то–есть, чрез посредство других все знают Бога и веруют в Него; таким же образом и ты знаешь Бога и веруешь в Него, — чрез посредство или родных своих, или других людей чужих; и этот родственник твой чрез тебя познает Бога, а другие потом чрез него. Но в настоящия времена, кто как ты? И куда пойдет он, если ты оставишь его? Сгубит он душу свою, — и ты конечно будешь виновен в его погибели, если оставишь его, — Такою лестию вражьею наконец прельщается брат, — и стоит, под таким благовидным предлогом давая диаволу вязать себя вервию пристрастия, — и когда связан станет, тогда уже не противоречит ему, как совершенно убежденный бесовскими доводами.