Роман Молодой - Сычев К. В.

– Спаси, Господи! – перекрестился Роман Михайлович. – Только теперь я понимаю, что напрасно заключил договор на службу Дмитрию Донскому! Лучше бы поборолся за свой Брянск! Вот в какое болото я влез!

– Тише, батюшка! – буркнул, оглядываясь по сторонам, князь Дмитрий. – Не дай, Господь, услышат!

Тем временем стражники подтащили мычавшего, упиравшегося Некомата к помосту. Еще рывок – и они подняли по ступенькам, как тяжелый куль, бьющееся от смертельного страха тело. Несчастный уже не кричал, а только хрипел, выбрасывая изо рта потоки кровавой пены. Палач цепко схватил его своими огромными руками и поставил на ноги.

– Ишь, теперь запел по-другому! – крикнул кто-то из толпы. – Вот она, утренняя пташечка!

Толпа дико, исступленно захохотала. Заулыбались великий князь и бояре.

Вот Дмитрий Иванович опять поднял руку, и вновь установилась тишина.

Один из стражников, сопровождавших преступника, вышел вперед, оставив за спиной палача и жертву, вытащил из-за пазухи желтоватую бумагу, уставился в нее и громко произнес: – Великий и славный князь, мудрый святитель, знатные бояре, прочие князья и добрые горожане! Слушайте решение великого князя Дмитрия Иваныча и московских бояр! Все вы знаете, как пострадал наш славный город от нашествия диких бусурман! Нечестивые сыроядцы разорили нашу землю, сожгли наши дома и осквернили святыни! Они беспощадно разрушили наши православные храмы, убили множество люда, в том числе женщин, стариков, детей и служителей самого Господа! Нет слов, чтобы выразить нашу ненависть к этим злодеям! Но особенно виноваты перед нашей землей и народом предатели и подстрекатели, приведшие сюда поганых татар! Одним из них является недавно пойманный нами бусурманский холоп Некомат, или по-русски – подлый Брех! Это он виноват в гибели ваших детей, отцов и матерей! Это он – один из тех, кто помог татарам захватить и сжечь Москву! Теперь его ждет заслуженная лютая смерть! Поэтому мы, действуя по воле наших людей и опираясь на справедливую православную веру, постановили – рассечь на части тело этого Бреха здесь на Кучковом поле и бросить его мерзкие останки на съедение бродячим псам! Слава Господу! Во веки веков, аминь!

– А-а-а! – вновь заорал казнимый, пытаясь вырваться из рук палача. Но тот крепко держал свою жертву, сжимая ей руки и ноги. В это время великий князь поднял руку. Тогда палач оживился, быстро сорвал с несчастного армяк и, придушив его, бросил, казалось, онемевшее тело на дубовую колоду. Однако преступник неожиданно очнулся и резко подскочил, но в этот миг палач с силой взмахнул топором. – Хлоп! – беспощадное железо, скользнув по плечу Некомата, буквально оторвало ему руку по локоть. Поток черной крови залил помост, а казнимый упал и задергался от мучительной боли.

– Любо! Славно! – кричали из толпы. – А теперь отсеки ему ноженьку!

Тем временем, преступник, испытывая ужасные страдания, дико завыл.

Ответом ему были радостные крики и смех толпы.

Палач же не стал прикасаться к окровавленному телу, и вдруг, взмахнув топором, отсек несчастному правую ногу. Вновь хлынула кровь, и преступник, дернувшись всем телом, замолчал. Палач еще немного подождал, покачал головой и, видя, что его жертва не приходит в себя, последовательно отрубил ему ловкими взмахами руки еще одну руку, а затем – ногу.

В это время великий князь махнул рукой.

– Кончай же, Пятрович! – буркнул стоявший за спиной палача стражник. – Ты что не видишь знаки великого князя?!

– Щаса! Смойся! – крикнул к всеобщей радости палач и, схватив валявшийся неподалеку армяк казнимого, окутал им окровавленный обрубок, бывший раньше Некоматом, поднося его головой к дубовой колоде. В это мгновение изуродованное тело вдруг задергалось, забилось и вырвалось из его рук, упав в кровавую лужу.

– Ах, ты, скот! – взревел разгневанный палач и, схватив кровавое месиво, так ударил им по колоде, что изуродованное тело преступника окаменело, а опущенная голова оказалась прямо на плахе.

Ловкий взмах руки, хруст, и голова преступника с выпученными от ужаса и страданий глазами, высунутым окровавленным языком и беззубой ямой оскаленного рта упала на помост.

– Слава! Слава великому князю! Слава Дмитрию Донскому! – кричали москвичи, ликуя и наслаждаясь ужасным зрелищем.

Палач схватил отрубленную голову за волосы и быстро воткнул ее в протянутый одним из стражников толстый, длинный дубовый кол.

Еще мгновение и кол, прочно вставленный в отверстие помоста, предстал перед толпой. Установилась мертвая тишина, а потом вдруг все дико, протяжно закричали.

– Слава Москве! Смерть лютым врагам! Слава Господу! – неслось над полем, заглушая благовестный звон колоколов, приветствовавших казнь «нечестивого бусурманина».

Князь Роман с отвращением глянул на страшную, торчавшую на колу голову.

– Господи, прости! – перекрестился он. – Дай мне силы поскорей отсюда выбраться!

ГЛАВА 15

ВОЛЯ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ЯГАЙЛО

– Надо немного подождать, брат: звери скоро объявятся! – молвил великий литовский князь Ягайло, опершись на развесистую березу и глядя вперед. В лесу стояла тишина и, казалось, все его охотники ушли в неведомую глушь, туда, где, среди топких болот и густых зарослей, гасли любые звуки.

– Я знаю, брат, – кивнул головой стоявший рядом с ним князь Скиргайло, – что нужно набраться терпения! Загонная охота – долгая, но добычливая…Не зря русские князья переняли ее у хитроумных татар! Однако помолчим, мы можем спугнуть зверей! Тогда они уйдут в другую сторону…

И братья, замолчав, погрузились в раздумья.

Осень 1384 года была теплой. Казалось, что вернулось лето и витающий в воздухе запах хорошо просохшего сена, аромат спелых яблок призывают к радости, бодрости и беззаботной жизни. Но так только казалось. В душе Ягайло Ольгердовича царили беспокойство и тревога. Он думал о своем двоюродном брате Витовте, с которым совсем недавно помирился. – Неужели Витаутас будет соблюдать наш договор? – размышлял про себя Ягайло. – Или снова возмутится и приведет на Литву крестоносцев?

Ягайло забыл, как сам совсем недавно, при жизни воинственного дяди Кейстута Гедиминовича, искал дружбы с немцами и предавал родную Литву! Имея достойный пример, Витовт тоже обращался за помощью к ним и добился-таки своей цели: напугал Ягайлу и победил! Тогда великий литовский князь решил с ним помириться и тайно, через посланников, предложил Витовту богатые уделы Литвы с городами Брестом, Дрогичином, Мельником, Бельском, Суражом, Каменцем, Волковыском и Гродно. Это был щедрый дар! Несмотря на то, что наследственная вотчина Витовта Троки оставалась пока в руках верного союзника великого литовского князя, его брата Скиргайло, непокорный сын Кейстута был доволен и обязался «почитать Ягайлу, как отца».