Роман Молодой - Сычев К. В.

Однако медведь, ослабев после вопля, в который вложил свои последние силы, неожиданно, повернувшись изумленной мордой к охотникам, рухнул на землю, как куль.

– Кажется, этот зверюга издох, батюшка, – пробормотал один из охотников, лежавший на земле. – Я чувствую, что он уже не встанет!

– Иди же, Трабус, – кивнул головой Скиргайло, – и осмотри это чудовище!

В это время на поляну выскочили остальные охотники с целой сворой собак. Увидев лежавшего окровавленного медведя, псы яростно залаяли, пытаясь вырваться из ошейников, но охотники крепко держали их за поводки.

– А где же великий князь?! – крикнул самый старший охотник, седоволосый Довнар. – Куда он делся?

Скиргайло указал рукой в сторону березы, под которой молча сидел его венценосный брат.

– Поехали домой! – крикнул тот, как бы очнувшись от потрясения. – Наши люди сами разберутся с добычей!

– Да, брат, вот так охота! – сказал ему Скиргайло, когда они выехали на большую дорогу. – Мы сами чуть не стали пищей лютому зверю!

– Благодарю тебя, брат! – ответил Ягайло, покачиваясь в седле и морщась от боли: во время падения он ударился головой о березовый ствол и набил себе шишку. – Если бы не ты, я бы погиб! Ты – великий храбрец!

– Пустяки, брат! – усмехнулся Скиргайло. – Это крепкое вино помогло мне! Если бы не оно, придавшее мне смелости, нам бы не миновать беды! А ты попрекаешь меня пьянством! Разве можно жить без доброго вина?

– Теперь я это вижу, брат, – покачал головой Ягайло. – Но у меня сейчас много забот! Я до сих пор не знаю, кому передать великое княжение, если я стану польским королем! Витаутасу – боюсь! Он может опять сойтись с немцами! А старшего брата Андрея я не люблю…И Дмитрия – тоже! Почему он не пришел мне на помощь со своими брянскими людьми, когда я воевал с Кейстутасом и Витаутасом? Лучше бы мы оставили Брянск Роману Молодому! Он – прекрасный воин и человек слова! Я слышал, что он влачит жалкое существование и совсем забыт Дмитрием Москалем! Было бы неплохо заманить этого славного воина в нашу Литву и привлечь на ратную службу! Я подумаю об этом, когда мы разберемся с поляками! Как ты думаешь, стоит мне жениться на польской красавице Ядвиге?

– Может и стоит, – пробормотал Скиргайло, – но ведь всем известно, что она уже давно не девица! Говорят, что ее познают многие знатные люди едва ли не во все дыры! Я бы не связывался с такой непотребной девкой! Она станет гулять и будучи замужем! Ей, видимо, нужен дрын по самое колено!

– С дрыном у нас все в порядке! – усмехнулся Ягайло. – Слава богам, что мы не обделены телесной силой! Никакой австриец с нами не сравнится! Однако будет об этом! Надо думать о великокняжеском «столе»! Я вот считаю, что венец литовского государя больше всего подходит тебе! Пусть ты любишь крепкие вина и хмельные меды, зато отважен и храбр в сражении! Поэтому я предлагаю тебе, мой славный брат, свое место! Ты должен стать великим литовским князем!

ГЛАВА 16

НОВГОРОДСКИЕ ОБИДЫ

Князь Роман Михайлович Молодой скакал впереди Запасного полка рядом с сыном Дмитрием. – Нет покоя на старости лет! – думал он, покачиваясь в седле. – Из-за каких-то пустяков приходится ездить в такой холод!

Зима 1384 года была, в самом деле, суровой. Сразу же после обильных снегов, выпавших в конце ноября, ударили сильные морозы. По ночам было слышно, как трескался лед на Москве-реке, а розовые рассветы в белесой дымке обещали долгие холода…

В это суровое время великий князь Дмитрий Иванович послал своих людей – Федора Андреевича Свибла, Александра Белеута и Ивана Федоровича Уда – в Великий Новгород за «черным бором». Великому московскому князю не хватало серебра для выплаты ордынского «выхода». После ужасного разорения, которое нанесли татары Тохтамыша, московская земля не могла обеспечить достаточного поступления денег. Помощи ждать было неоткуда, и поэтому Москва опять прибегла к последнему средству – ограблению Великого Новгорода. Поскольку новгородцы уже выплатили свою часть ордынского «выхода» и «жалование» Москве, эти дополнительные, непредусмотренные договорными отношениями поборы, считались даже самими москвичами «неправедными», «черными» делами. Известно, что новгородская знать, как это искони было принято на Руси, стремилась переложить все тяготы и налоговое бремя на плечи простонародья. В свою очередь, «черный люд» воспринимал это как насилие и частенько бунтовал. Поэтому московские бояре очень неохотно отправлялись в поход: никто не хотел рисковать своей жизнью! На последнем боярском совете московская знать долго обсуждала возможные источники доходов, но ничего существенного предложить не смогла. Когда же кто-то посоветовал «пощупать богатых новгородцев», большинство бояр выступили против этого. – Новгородцы полностью расплатились с нами! – возмутился Иван Родионович Квашня. – Зачем нам тормошить беспокойный город и вызывать беспорядки?!

Тогда великий князь Дмитрий вспомнил о многочисленных походах новгородцев на юг, «по Волге», о «славном воине Прокопии», воеводе новгородских ватажников, которые не только грабили земли Нижегородчины, Булгарии, но даже волжские города ордынских ханов и окраины московского удела! – Разве не новгородцы разорили нашу Кострому?! – вопросил Дмитрий Иванович. – Неужели вы забыли о позоре воеводы Плещеева? Это же было совсем недавно! У новгородцев всегда есть серебро! Пусть не прячут свои богатства в тяжелые для нас годы! Они должны помочь русской земле! Разве они были на Куликовом поле и проливавли свою кровь в борьбе с бусурманами? Отсиживались и ждали, со всем своим бесстыдством, кто кого одолеет! За это нужно заплатить выкуп!

– Это правильно, великий князь! – вскочил со своей скамьи Федор Андреевич Свибл. Он всегда вставал и поддерживал любое мнение Дмитрия Московского. – Надо посылать наших людей в Новгород и требовать от новгородских бояр изрядную мзду!

Бояре с улыбками слушали его шепелявую речь и переглядывались. Они не сомневались, что косноязычный льстец будет послан за новгородской данью. Так и случилось. – Если наш мудрый Федор Андреич одобрил это дело, – подвел итог тогдашнему разговору великий московский князь, – тогда пусть сам с моими служилыми людьми едет в тот богатый город и взыщет в нашу казну «черный бор»!

Так московский боярин оказался в эту холодную зиму в Великом Новгороде и «наделал» там «превеликий шум»! Ни новгородская знать, ни тем более «черный люд» и слышать не хотели о дополнительной дани. Лишь только самые богатые купцы поддержали москвичей и выдали четверть необходимой суммы. Когда же Федор Свибл потребовал от новгородских бояр «собрать остальную мзду со всех горожан», те поехали «в Городище, чтобы тягаться с московскими людьми за правду».