Княжна (СИ) - Кристина Дубравина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тогда Князева позволила себе перевести дыхание. Она на ногах держалась, что не радовать Анну не могло, но картина перед глазами малость кружилась, как после долгого вальсирования в одну и ту же сторону.
Она растёрла себе шею, спрятанную за высоким горлом водолазки, прежде чем поняла, что видела Кристиана Вагнера один раз — в середине июля девяносто первого года, когда впервые перешла порог «Софитов» с Сашиного тычка.
А после она босса не видела. Даже на премьерах пьес, какие раньше под запись озвучивала, какие чуть позже стала вручную переводить, какие с прошлого года на пару с Сухоруковой ставила, не видела герра Вагнера. Всё считала, что генеральный директор, театром прикрывающий мутные схемы, в которые Анна носа никогда не совала, во время спектаклей решал свои «вопросы».
И оттого встреча с начальством была ощутимым ударом куда-то в переносицу, выбивая из головы Князевой какие-либо мысли и только оставляя под рёбрами иррациональное — или, всё-таки, объяснимое? — волнение.
Анна вздохнула, отказав себе в глотке воды, и развернулась к дверям.
Насколько ей помнилось, герр Кристиан был чем-то похож на Сухорукову.
Тоже не любил опозданий.
На пути ей никто не встретился, что в равной степени успокаивало и напрягало. Князева шла по коридорам, спускаясь на второй этаж и заворачивая сразу от пролёта направо, входя в специальный служебный коридор. В дни постановок возле неприметной двери ставили громилу, пускающего туда только работников «Софитов» и людей, приехавших в театр не культурно просвещаться, а «работать» на свой страх и риск.
Утром первого октября Князеву у двери никто не встретил. Анна зашла внутрь и оказалась в коридоре, в котором бывала только с Викторией Дмитриевной — и то, крайне редко.
Стены, обшитые вульгарно дорогим красным деревом, делали пространство вокруг Князевой слишком тёмным; буро-алая ковровая дорожка под ногами напоминала пропасть. Лампы, выполненные в виде подсвечников, висели на стенах каждые пять метров, что для такого узкого и тёмного коридора явно было слишком большим расстоянием.
Она вдруг отстраненно подумала, что именно такой интерьер и представляла себе во всём театре, когда впервые от Белова услышала про «Софиты», и, передёрнув плечами, ускорилась. Поторопилась по коридору, приказывая себе не цепляться мыслями за то, что сейчас, перед спонтанной встречей с герром Вагнером не имело никакого веса, значения и смысла.
Одна из дальних дверей была открыта, и в ней Анна увидела сидящую за столом Анастасию. В приёмной она уже не дёргалась панично, будто в своей среде была. Девушка сидела за столом, по всей видимости, из дуба, и перебирала какие-то документы, не переживая за их содержимое.
Подняла голову, чутко заметив на себе чьё-то наблюдение, и встретила взор помощницы режиссёра. Подозвала девушку к столу, свободной рукой нажала кнопочку на телефоне, соединяющим её с генеральным директором, и проговорила:
— Герр Вагнер, к вам фрау Князева.
Анна от такого обращения мысленно усмехнулась; надо же, какая статусность! Её Вагнер, интересно, так же назвал, когда требовал к себе позвать?
Глупый, поверхностный интерес пропал, когда Князева услышала искаженный динамиками телефона голос Кристиана:
— Пусть проходит.
И, если сравнить этот голос можно было бы с чем, то Анна обязательно бы вспомнила озвучку «Крёстного отца», которого просто обожал Валера Филатов. Дон Корлеоне так важно и статусно не говорил, как тот же Вагнер, позволивший Князевой зайти в его кабинет.
Ане признавать того не хотелось, чтобы саму себя на страхе не поймать, но лёгкие сузились, став объемом не больше кулака.
Один вздох стал максимумом возможностей Князевой, когда секретарша подошла к двери и открыла её перед Анной, приглашая ту внутрь.
Хотя за спиной Князевой и был длинный пустой коридор, она, увидев за столом босса, поняла, что отступать ей стало некуда.
Так, как Вагнер, выглядеть могли бы в будущем дети, родившиеся с золотой ложкой во рту и кутавшиеся в шёлково-атласные пелёнки. Видно было, что Кристиан при себе имел деньги большие, грязные, и понимал это, отчего и не отказывал себе ни в каких прихотях. Герр сидел в окружении дорогой мебели, в достойном костюме, какой без жалости сможет выбросить, если случайно плеснёт коньяком на пиджак.
— Проходите, Анна, — позвал её Вагнер. Девушка с электрическим щелчком в своей голове вдруг поняла, что слишком долго стояла на пороге, слишком прямо рассматривала босса, которого видела в первый — и последний — раз больше двух лет назад.
Челюсти поджались вплоть до тупой боли, когда Князева, отругав себя коротко за такую роскошь, шагнула всё-таки внутрь кабинета. Настя, что так и держала для неё дверь, с внимательно-напуганным выражением лица проводила Анну взором, а потом вернулась на своё место.
Помощница режиссера остановилась в полутора метрах от стола Кристиана Вагнера, мысленно приметила, что дверь не закрылась на замок.
Ком в горле, пульсацией своей напоминающей гнойник, стал чуть меньше.
Она посмотрела в лицо Вагнеру, чуть присела, подобно представителю Виндзорской династии{?}[Нынешняя правящая династия Великобритании.]. Поздоровалась сдержанно в надежде, что Кристиана не заинтересуют излишне крепко сжатые перед грудью руки:
— Доброе утро, герр Вагнер.
— Здравствуйте, Анна, — повторил её полное имя мужчина, отчего девушку чуть передёрнуло, как от неприятной щекотки. Полную форму имени своего Князева любила, но голосом Вагнера та звучала… отталкивающе.
Она не исключала, что дело в самом боссе, который после дежурного приветствия снова затих, вперяя в неё взор. Аня в ответ так же дежурно держала уголки губ чуть-чуть выше их привычного положения, и перекрёстом взяла пальцы.
Кристиан с некой задумчивостью поправил запонки, а потом заговорил одновременно так, что Князева и расслабилась, и напряглась:
— Понимаю ваше удивление, вызванное моим внезапным желанием увидеться. Но, Анна, можете не переживать. Просто я только сейчас осознал, что, несмотря на хорошие дружеские взаимоотношения с фрау Сухоруковой и её удовлетворение вашей работой, с вами лично я не встречался ни разу.
Анна кивнула в вежливости, но ухо старалась держать востро. Вагнер говорил мягко, почти обволакивающе, чем, вероятно, не одну даму обворожил, но Князева уже хорошо знала, что обычно скрывалось за такими ладными речами.
Мягко стелют для того, чтобы потом очень жёстко опрокинуть.
Кристиан взглянул на неё опять, будто в попытке понять, как Князева на его слова отреагировала, и подвёл какой-то итог, самой Ане не ясный. С всё той же задумчивостью посидел в тишине, а потом, вместо того, чтобы девушке предложить сесть, встал с места своего.
У Князевой на миг упало сердце.
— А это, я считаю, просто оскорбительно. Как минимум,
