Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман

'Мне стоит позвать кого-нибудь к вам, моя госпожа?'

'Кого бы вы позвали, лорд Сомерсет?' - нетвердо спросила Анна. 'Сестра в полдень отбывает в Лондон, дабы воссоединиться там с мужем. А матушка... матушка не встретит нас в Уэймуте, как предполагалось. Утром нам стало известно, что она отправилась укрыться в аббатстве Бьюли... Вы знали?'

Эдмунд Бофор кивнул. У него сформировалось свое собственное мнение о графине Уорвик, избравшей личную безопасность в обмен на то, чтобы находиться с дочерьми, когда они узнали о гибели отца и предательстве Кларенса. Не милосердный поступок. Совсем.

'Думаю, вам лучше вернуться к себе, леди Анна', - мягко посоветовал Сомерсет. 'У вас еще есть время полежать, мы не тронемся в путь на Эксетер вплоть до середины дня'.

'На Эксетер?' - неуверенно повторила девушка, и Эдмунд понял, - никто даже не позаботился уведомить ее об этом изменении в первоначальных планах.

На каменных плитах зазвучали шаги, и они обернулись, чтобы увидеть Маргариту Анжуйскую, движущуюся в западном направлении, навстречу им. Сомерсет заметил, стоящая рядом с ним Анна Невилл напряглась, поддерживаемая Бофором рука ответила внезапным сжиманием мышц.

Маргарита протянула Эдмунду унизанные кольцами пальцы для поцелуя, принимая от невестки обязательный реверанс.

'Анна, вас разыскивает сестра. Она готовится к отъезду и хочет попрощаться'.

'Благодарю вас, Мадам. Я пойду к ней, с вашего позволения'.

Маргарита кивнула, и Анна бросила взгляд на Эдмунда Бофора. 'Благодарю вас, лорд Сомерсет, за рассказ о Барнете'.

Сомерсет опустил взгляд на скомканный носовой платок, который Анна Невилл всунула ему в руку.

Он снова сложил его и вернул в карман камзола, после чего поднял глаза и обнаружил, что Маргарита с язвительным удовольствием за ним наблюдает.

'Итак, мой лорд Сомерсет сочувствует маленькой пташке Невилл?' 'Да, Мадам, сочувствую', согласился Эдмунд. Маргарита взяла его под руку и с улыбкой предложила: 'Не желаете ли прогуляться со мной, милый друг? Мне требуется побеседовать с вами'.

'Мне приятно выполнять повеления моей госпожи', - ответил Бофор с заученной любезностью. Его галантная улыбка поведала бы внимательному зрителю о разбуженной настороженности, Сомерсет прекрасно знал, что сейчас произнесет королева.

Тем не менее, первые слова Маргариты не относились к ее сыну и возвращению во Францию, как Эдмунд того боялся. 'Итак, расскажите мне, мой лорд, о чем вы беседовали с дочерью Уорвика? Вы осушили слезы в ее чудесных карих глазах и убедили девочку, что ее отец представлял собой образец рыцаря без страха и упрека?'

Сомерсет молчал, и королева искоса окинула его подозрительным взором.

'Как вы легко прочитываемы, мой господин рыцарь!' - насмешливо, но беззлобно упрекнула Маргарита. 'Считаете, мы плохо обращаемся с малышкой, разве не так?'

'Нет, Мадам', - опроверг предположение Сомерсет, но со столь малой убежденностью, что Маргарита подняла бровь и засмеялась над ним.

'У вас очень плохо выходит лгать!' Но вдруг ее настрой сменился, уступив место серьезности.

'Благодарение Господу, мой сын совсем не влюблен в девочку Невилл, она совсем не дала ему для этого повода. Замуж за Эдуарда малютка не стремилась, на брачное ложе пошла, как осужденный на виселицу. Вы можете обвинять его в недостатке нежности к отвергающей мужа супруге, к той, которая не заботится, как много людей уже об этом знают?'

'Нет', - сдался Сомерсет. 'Думаю, нет. Не была ли Ее Высочество тогда предана делу Йорков? Странно, что пятнадцатилетняя девушка может оказаться упрямей самого Творца королей!'

Маргарита пожала плечами. 'Кто знает? Но я искала вас не ради бесед об Анне Невилл. Девчонка сейчас не играет никакой роли. Без Уорвика нам от нее нет никакой пользы'.

Она остановилась на дорожке, пристально глядя на Эдмунда.

'Сомерсет, мне страшно'.

Бофор испытывал замешательство. Искренняя и щемящая исповедь смущала, не согласуясь с воспоминаниями. Как Эдмунду было известно, Маргарита Анжуйская не боялась никого из живущих на свете.

'Вам надо положиться на Господа Всемогущего, Мадам. Верить в его милосердие и божественную мудрость'.

Маргарита окинула Сомерсета взглядом, глухо и болезненно рассмеялась. 'Мне страшен не Божий приговор', - очень тихо произнесла она. 'Я боюсь решения Эдварда Йорка'.

Его гордость была оскорблена. Сомерсет считал значительной услугу Карла Бургундского по предоставлению армии и чувствовал себя таким же способным боевым командиром, как и Эдвард Йорк.

'Мертвых не судят, Мадам', - холодно ответил Бофор. 'Я верю перед Богом Отцом и Христом Сыном, когда мы встретимся с Йорком на поле, победа окажется за Ланкастерами'.

'Если на то будет Господня воля', - прошептала Маргарита. Она наклонилась, сорвала цветок, растущий за изгородью, окаймляющей дорожку, и начала обрывать с него лепестки, кидая их себе под ноги.

'Только из-за невозможности забыть... Ему тоже едва исполнилось семнадцать лет'.

'Кому, Мадам?'

Маргарита потянулась за еще одним цветком, прежде чем неохотно ответить: 'Эдмунду, графу Рутланду'.

Сомерсет быстро вздохнул. 'Мадам, простите, что говорю так резко, но я нахожу ваше замечание в высшей степени смущающим, в самом деле. Прошлой ночью вы сказали принцу Эдуарду, что Йорк рассматривает битву при замке Сандл своим кровным долгом. Вы также придерживаетесь этой точки зрения? Боитесь за жизнь вашего сына по причине смерти Эдмунда Рутланда? Бога ради, смилуйтесь над нами! Это я могу точно вам сказать, Мадам... Если человек идет в бой, понимая свои шансы на успех и потери, он уже обречен!'