Том 3. Стихотворения 1866-1877 - Николай Некрасов

Дедушка Мазай и зайцы*

В августе, около Малых Вежей,С старым Мазаем я бил дупелей.

Как-то особенно тихо вдруг стало,На небе солнце сквозь тучу играло.

Тучка была небольшая на нем,А разразилась жестоким дождем!

Прямы и светлы, как прутья стальные,В землю вонзались струи дождевые

С силой стремительной… Я и Мазай,Мокрые, скрылись в какой-то сарай.

Дети, я вам расскажу про Мазая.Каждое лето домой приезжая,

Я по недели гощу у него.Нравится мне деревенька его:

Летом ее убирая красиво,Исстари хмель в ней родится на диво,

Вся она тонет в зеленых садах;Домики в ней на высоких столбах

(Всю эту местность вода понимает,Так что деревня весною всплывает,

Словно Венеция). Старый МазайЛюбит до страсти свой низменный край.

Вдов он, бездетен, имеет лишь внука,Торной дорогой ходить ему — скука!

За сорок верст в Кострому прямикомСбегать лесами ему нипочем:

«Лес не дорога: по птице, по зверюВыпалить можно». — «А леший?» — «Не верю!

Раз в кураже я их звал-поджидалЦелую ночь, — никого не видал!

За день грибов насбираешь корзину,Ешь мимоходом бруснику, малину;

Вечером пеночка нежно поет,Словно как в бочку пустую удод

Ухает; сыч разлетается к ночи,Рожки точены, рисованы очи.

Ночью… ну, ночью робел я и сам:Очень уж тихо в лесу по ночам.

Тихо как в церкви, когда отслужилиСлужбу и накрепко дверь затворили,

Разве какая сосна заскрипит,Словно старуха во сне проворчит…»

Дня не проводит Мазай без охоты.Жил бы он славно, не знал бы заботы,

Кабы не стали глаза изменять:Начал частенько Мазай пуделять.

Впрочем, в отчаянье он не приходит:Выпалит дедушка, — заяц уходит,

Дедушка пальцем косому грозит:«Врешь — упадешь!» — добродушно кричит.

Знает он много рассказов забавныхПро деревенских охотников славных:

Кузя сломал у ружьишка курок,Спичек таскает с собой коробок,

Сядет за кустом  — тетерю подманит,Спичку к затравке приложит — и грянет!

Ходит с ружьишком другой зверолов,Носит с собою горшок угольков.

«Что ты таскаешь горшок с угольками?»— «Больно, родимый, я зябок руками;

Ежели зайца теперь сослежу,Прежде я сяду, ружье положу,

Над уголечками руки погрею,Да уж потом и палю по злодею!»

«Вот так охотник!» — Мазай прибавлял.Я, признаюсь, от души хохотал.

Впрочем, милей анекдотов крестьянских(Чем они хуже, однако, дворянских?)

Я от Мазая рассказы слыхал.Дети, для вас я один записал…

Старый Мазай разболтался в сарае:В нашем болотистом, низменном краеВпятеро больше бы дичи велось,Кабы сетями ее не ловили,Кабы силками ее не давили;Зайцы вот тоже, — их жалко до слез!Только весенние воды нахлынут,И без того они сотнями гинут, —Нет! еще мало! бегут мужики,Ловят, и топят, и бьют их баграми.Где у них совесть?.. Я раз за дровамиВ лодке поехал — их много с рекиК нам в половодье весной нагоняет, —Еду, ловлю их. Вода прибывает.Вижу один островок небольшой —Зайцы на нем собралися гурьбой.С каждой минутой вода подбираласьК бедным зверькам; уж под ними осталосьМеньше аршина земли в ширину,Меньше сажени в длину.Тут я подъехал: лопочут ушами,Сами ни с места; я взял одного,Прочим скомандовал: прыгайте сами!Прыгнули зайцы мои, — ничего!Только уселась команда косая,Весь островочек пропал под водой.«То-то! — сказал я, — не спорьте со мной!Слушайтесь, зайчики, деда Мазая!»Этак гуторя, плывем в тишине.Столбик не столбик, зайчишко на пне,Лапки скрестивши, стоит, горемыка,Взял и его — тягота невелика!Только что начал работать веслом,Глядь, у куста копошится зайчиха —Еле жива, а толста как купчиха!Я ее, дуру, накрыл зипуном —Сильно дрожала… Не рано уж было.Мимо бревно суковатое плыло,Зайцев с десяток спасалось на нем.«Взял бы я вас — да потопите лодку!»Жаль их, однако, да жаль и находку —Я зацепился багром за сучокИ за собою бревно поволок…

Было потехи у баб, ребятишек,Как прокатил я деревней зайчишек:«Глянь-ко: что делает старый Мазай!»Ладно! любуйся, а нам не мешай!Мы за деревней в реке очутились.Тут мои зайчики точно сбесились:Смотрят, на задние лапы встают,Лодку качают, грести не дают:Берег завидели плуты косые,Озимь, и рощу, и кусты густые!..К берегу плотно бревно я пригнал,Лодку причалил — и «с богом!» сказал…

И во весь духПошли зайчишки.А я им: «У-х!»Живей, зверишки!Смотри, косой,Теперь спасайся,А чур зимойНе попадайся!Прицелюсь — бух!И ляжешь… Ууу-х!..Мигом команда моя разбежалась,Только на лодке две пары осталось —Сильно измокли, ослабли; в мешокЯ их поклал — и домой приволок,За ночь больные мои отогрелись,Высохли, выспались, плотно наелись;Вынес я их на лужок; из мешкаВытряхнул, ухнул — и дали стречка!Я проводил их всё тем же советом:«Не попадайся зимой!»Я их не бью ни весною, ни летом,Шкура плохая, — линяет косой…

Соловьи*

Качая младшего сынка,Крестьянка старшим говорила:«Играйте, детушки, пока!Я сарафан почти дошила;

Сейчас буренку обряжу,Коня навяжем травку кушать,И вас в ту рощицу свожу —Пойдем соловушек послушать.

Там их, что в кузове груздей, —Да не мешай же мне, проказник! —У нас нет места веселей;Весною, дети, каждый праздник

По вечерам туда идутИ стар и молод. На полянеДевицы красные поют,Гуторят пьяные крестьяне.

А в роще, милые мои,Под разговор и смех народаПоют и свищут соловьиЗвончей и слаще хоровода!

И хорошо и любо всем…Да только (Клим, не трогай Сашу!)Чуть-чуть соловушки совсемНе разлюбили рощу нашу:

Ведь наш-то курский соловейВ цене, — тут много их ловили,Ну, испугалися сетей,Да мимо нас и прокатили!

Пришла, рассказывал ваш дед,Весна, а роща как немаяСтоит — гостей залетных нет!Взяла крестьян тоска большая.

Уж вот и праздник наступилИ на поляне погуляли,Да праздник им не в праздник был!Крестьяне бороды чесали.

И положили меж собой —Умел же бог на ум наставить —На той поляне, в роще тойСетей, силков вовек не ставить.

И понемногу соловьиОпять привыкли к роще нашей,И нынче, милые мои,Им места нет любей и краше!

Туда с сетями сколько летНикто и близко не подходит,И строго-настрого запретОт деда к внуку переходит.

Зато весной весь лес гремит!Что день, то новый хор прибудет…Под песни их деревня спит,Их песня нас поутру будит…

Запомнить надобно и вам:Избави бог тут ставить сети!Ведь надо ж бедным соловьямДать где-нибудь и отдых, дети…»

Середний сын кота дразнил,Меньшой полз матери на шею,А старший с важностью спросил,Кубарь пуская перед нею:

«А есть ли, мама, для людейТакие рощицы на свете?»— «Нет, мест таких… без податейИ без рекрутчины нет, дети.

А если б были для людейТакие рощи и полянки,Все на руках своих детейТуда бы отнесли крестьянки…»

Накануне светлого праздника*