Дневник Маргариты (СИ) - Панфилова Маргарита

Платок мне подали минуты через пять после начала моих рыданий. Не прошло и года — подумалось мне. Взяла демонстративно высморкалась, а что деревня я или как?

— Спасибо. Я это … постираю и верну.

Смотрю на мага зареванными глазами. Про себя думаю прокатило или нет.

Стоит, руки заложил за спину и нагнулся ко мне, сутулиться ещё, вообще на знак вопроса стал похож. Сомневается — догадалась я, но не опасается, уже хлеб.

— А в чём меня вообще подозревают? Я ничего не дела и ничего я не думала и вообще я как лучше хотела. И…, и, и вот собственно, что я хотела сказать.

Это уже с пафосом. И сама испугалась того что ляпнула. Кажется, эту фразу я в каком-то фильме слышала. Вот до чего всё же подобного рода фразочки из фильмов и прочего в подкорку вгоняются что сам того не желаешь, а они так и сыплются из тебя и когда надо и когда не надо.

Маг моргнул, выпрямился и нахмурился. Оценив его фигуру, я поняла, что он надолго ушёл в астрал. Неужели только от одной фразы? Надо же до чего народ слабоватый попался или туповатый, уж не знаю я к чему отнести подобного рода замедленные реакции или так и надо? Странно в общем, я и у прочих тут это «зависание» замечала причём постоянно. Колесо у телеги увязло на размытой дороге — стоят мужики три-четыре человека смотрят на колесо, не моргая и молчат, потом один что-то скажет и снова стоят смотрят на колесо. Чего стоят спрашивается, чего смотрят — делать надо или пытаться делать, а они стоят-тормозят. И в лучшем случает через полчаса начинают шевелиться и это с телегой, если что-то не тривиальное так вообще в чувство только нашатырём приводить, если он здесь есть вообще.

Стоим, каждый думает о своём. Я лично на калитку медитирую с мыслями о превратностях судьбы и о том, что калитка дрянь и покрасить её не мешает, маг на небо глядит, взгляд какой-то блуждающий. И вот наконец маг отмер и выдал:

— Хорошо Иллия. Я верю, что ты не стала «обречённой» и гнили я на тебе не чувствую. Но ты всё же изменилась и сильно, всему этому должно быть объяснение, но я его не нахожу.

Пара фраз для меня прозвучали как абракадабра, но всё же общий смысл мне был понятен. Ура, есть контакт, закрепляем результат и продолжаем разговор.

— Уважаемый маг, а что это такое «обречённая», что это значит?

Начала скромненько. На меня посмотрели удивленно. Я быстренько поясняю:

— Нет я понимаю, что это что-то плохое, но мне никогда не говорили о подобных вещах, всё время маленькая-маленькая твердят.

В лице побольше любопытства и испуга, как у маленьких детей.

— «Обречённой» должна была стать ты и твои подруги после проведённого над вами мерзкого и запрещённого ритуала тем уродом. Внутри вас должна была поселится тень Глубинного мира, и вы стали бы «Сёстрами боли». Но твои подруги этого не пережили, а с тобой он явно что-то неправильно сделал. Допустил ошибку.

Снизошел до объяснений маг. А я подумала хрен редьки не слаще, но уже что-то.

— Значит живой мертвец, что-то вроде того как трава гниёт, но продолжает расти некоторое время? А «Сёстрами боли» — это что такое?

Выдала я гениальность.

— Нет. Трава гниёт снаружи, а люди внутри. А двигающиеся мертвецы — это совсем другое.

И опять замолк. Какой не разговорчивый попался. Ну что ты будешь делать. Ладно, зайдем с другой стороны:

— А что со мной не так? Почему все это повторяют? А что это был за шарик и что вы делали? То, что я не всё помню — это я понимаю, но я стараюсь вспомнить, просто в голове иногда мысли путаются и я не всегда помню слова.

Засыпала я его вопросами и пустой болтовнёй. Корявенько (тут помню, тут не помню), но как по мне, то на лепет деревенской девчушки сойдет. Маг скривился и кажется пожалел, что разговаривать меня потащил. И закруглился тем, что предложил мне и родственникам сходить в какой-то храм за благословением и прочее, а потом шустро забежал в дом.

Я постояла, глядя на ранние незнакомые звезды и тоже зашла в дом. Не знаю приму ли я этот мир когда-нибудь, или буду до конца моих дней тосковать, по-моему. И мантра про то, что эта жизнь у меня есть, а на Земле уже нет не помогает. Начинаю понимать самоубийц, ну тех что были благополучными, работали, имели уважение, а потом хоп и нищие. Трудно это всё для меня, смириться с моим положении крестьянки, чисто физически трудно. Тоскую по музыке и по привычному бурчанию телевизора, по книгам и интернету. Испытываю настоящую ломку из-за отсутствия вкуса кофе и шоколада, а ещё сахара что, странно учитывая, что это тело всего этого и не знало никогда, а я тоскую, мне скучно без этого и поговорить об этом я ни с кем не могу и, наверное, не смогу никогда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глава 6

Лето кончилось, пришла осень.

Осень была, как и положено с дождями, ветрами и скачущей вверх-вниз температурой. В быту я лично разницы не почувствовала просто тяжёлая и унылая работа в поле была заменена на всё туже тяжёлую и унылую работу во дворе и доме. В это же время мне открылась истина о том, что стиральная машинка — это лучшее достижение человечества равное космическим ракетам и интернету. Кто там у нас придумал стиральную машинку американцы? Всё, отпускаю им все грехи и больше ни слова плохого о пиндосах не скажу. Ибо с приходом холодного ветра стирка для меня превратилась в ледяной кошмар.

И почему они именно меня заставляли это делать?

Нет ну не то что бы заставляли, просто ни у кого из домашних не возникало даже мысли, что я могу этого не делать. А я никак не могла решить для себя — "могу ли я просто забить на всё это или нет".

В прочем о чём это я… Конечно же нет. Все в этом доме вкалывали с утра и до ночи, и дети и женщины и одноногий. Сказать, что я работала больше других будет не правдой, я работала меньше всех взрослых, просто потому что по мнению окружающих была не в себе и мне не особо доверяли что-то ответственное. А стирку спихнули потому что в данном процессе было трудно накосячить вот и всё. Логично, даже не поспоришь.

И действительно чего там делать-то, в деревянный тазик с ручками собираешь всю грязную одежду: кухонные тряпки что служат вместо полотенец, постельное бельё и прочее, навскидку килограмм десять получается. Подмышку пихаешь пару приспособлений что-то вроде колотушки и стиральной доски и бодрой рысью с перекошенным от этого счастья лицом тащишь всё это добро примерно пару километров по пересеченной местности на реку. Температура на улице плюс десять, ветер в лицо, размякшая земля под ногами хлюпает — «красота», одним словом. Подходишь к пруду, радуешься тому, что пиявок и лягушек не видать и давай в холодной воде часа два-три голыми руками бельишко валандать, потом колотушкой отбивать и снова полоскать и так раз пять каждую вещь. К моменту завершения стирки, рук не чувствуешь, а вот плечи и спину ещё как, преимущественно тянущей болью. А ещё костяшки пальцев стираешь в кровь, из носа у тебя течёт, спина от пота мокрая и колючий балахон начинает раздражать кожу от чего постоянно хочется чесаться. Кое-как выжимаешь шмотки и в обратный путь, но уже с мокрым бельём, то есть весит оно раза в два больше. Хорошо ещё что народ у нас в доме не особо щепетильный и переодевается от силы пару раз за месяц, но мне и этого хватает. В остальном же скука и заготовки на зиму: овощи перебирались, частично засаливались, частично замачивались в бочках разных размеров, ну ещё сушились и распределялось всё это между холодным погребом и чердаком.

Была правда ещё и так называемая Большая ярмарка в последние дни лета, куда съезжались и местные и заезжие купцы, но меня эта сходка не впечатлила, но зато приятно напомнила «Черкизон», там тоже было полно всякого немытого народа, создающего вокруг себя беспорядок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я вообще-то рынки не любила никогда и торговаться могу только со злости, не в удовольствие. А вот мои домашние были на седьмом небе от счастья. Все вырядись кто во что горазд, ну и я тоже, дабы не отбиваться от коллектива и ну всем кагалом гулять. Мужчины наши чего-то даже продавали и обменивали, с кем-то выпивали. Женщины больше покупали и сплетничали со знакомыми и родственниками, мне денег не дали, поэтому я так просто бродила по этой ярмарке и глазела на собравшийся народ. Впрочем, все молодые девушки нашей деревни и не только так делали, тоже просто бродили и рассматривали преимущественно народ, а не товар. Краем уха услышала, что девчонки себе женихов присматривают и себя показываю во всей красе. Этакие ярморочные смотрины получаются.