Дневник Маргариты (СИ) - Панфилова Маргарита

Вот и я себя так себя чувствовала, ничего такого вроде и не делаю; ну, рассматриваю иногда свои руки, точнее оцениваю маникюр, чисто городская привычка или ругаю обувь. Она тут самая разная попадается и лапти есть и мокасины, и вьетнамки на деревянной подошве и сапоги, принцип выбора — что-кому по карману, но вида никакого. Или вот, подметаю я пол или посуду насухо вытираю вместе с сестрой, казалось бы, что тут можно сделать не так, а он всё равно смотрит за моими действиями. Всё же люди вовсе не настолько невнимательны к окружающим как это принято считать.

Так вот, книгу он у меня из рук забрал и стал её рассматривать на предмет порчи ценного имущества, можно подумать я обложку грызть пыталась, или странички вырывала с целью пустить ценную бумага на папье-маше. А говорить ведь что-то надо, ну я и начала;

— А о чём эта книга? Тяжёлая такая.

На меня посмотрели, подумали и ответили.

— Это дорогая моя Иллия «Кодекс правил и уложений для служащих во всех родах армии королевства Милар».

— А зачем он?

Ну это я уже немного под дурочку косить начала, для чего в армии правила любой понять сможет, но правда, здесь свой колорит оказался.

Герон потеснил меня на лавочке, грузно и с нехорошим стоном уместился рядом со мной. Я как-то раньше не замечала, но кажется старику что-то мешает или причиняет боль. И начал отвечать:

— Затем что в армии много всякого народу и каждый день происходит много чего, поэтому важно понимать на что ты можешь рассчитывать в данный момент и в данных обстоятельствах.

Это понятно, но как-то обтекаемо. Если честно, то с Героном я за всё время, особо-то и не разговаривала, так только просьбы всякие: позови, принеси. Точнее сейчас я с ним в первые по-настоящему вела диалог.

За окном была серая хмарь, не смотря на то что на дворе стоял полдень. Сильный холодный ветер гнал вдоль домов мелкий и колючий снег. В доме кроме меня и одноногого никого не было. Из-за отсутствия какой-либо технике, было жутко тихо, не бубнил на разные голоса телек, не пело радио, и интернет не демонстрировал навязчивую рекламу. Жутко. Я так и не привыкла к это тишине. В Москве это как-то по-другому всё воспринимается, всегда знаешь, что глухой шум в квартире — это соседи, за окном без перерыва туда-сюда проносятся машины, из дома напротив кто-то заглядывает в твои окна. И люди, конечно люди, они всё время куда-то движутся в любое время суток, хоть ранним утром, сонным днём или глухой ночью, куда они у нас все всё время идут?

Боже, в этом бревенчатом доме даже часы не тикали, хотя если бы тикали, я бы умом тронулась. Герон сидел рядом и смотрел что-то в своей здоровенной книге и разговор поддерживать кажется не собирался, так что я продолжила:

— А какие случаи были?

Он посмотрел на меня эдак с прищуром словно подозревал в чём-то или сомневался.

— Да видишь ли девочка, в армии есть и простолюдины и знать и вообще люди так сказать разного сословия и разных привилегий и ведут себя эти самые люди по-разному. А армия на то и армия что в ней и свои правила есть.

Да уж легче не стало, ну и ладно. И я перешла в наступление.

— Дед Герон, а научи меня грамоте.

Выдала я угрюма уставившись в одну точку на противоположной стене.

— А тебе зачем. Что-то раньше как-то не особо хотела?

— Да вот думаю в город перебраться.

Ляпнула я. Накатило на меня что-то.

Старик задумался, посмотрел на меня и опять ушел в себя. Минут через пять пришёл обратно.

— Знаешь, а это выход. Может для тебя так будет лучше. Замуж тебя теперь местные парни не возьмут…

И опять замолчал.

Ха, не возьмут они, не дамся — это точнее будет. Видела я этих парней, а в прочем от Московских они по сути не отличаются. Шумные, не особо умные, к девчонкам пристаю, а вдруг кое-что обломиться, а жениться не придётся. В меру трудолюбивые, в меру ленивые. Целеустремлённых и амбициозных среди них мало, но попадаются и те, кто хочет повторить путь Герона — в армию пойти, кто-то строит планы на удачную женитьбу. Будь мне реально как Иллии шестнадцать может быть меня моё замужество и волновало, а вот сорокалетнюю тётку такие проблемы не впечатляют. А необходимость пахать в поле до старости, или пока ноги-руки не отвалятся, а то что тяжёлый труд скажется на здоровье это к гадалке не ходи, меня точно не привлекает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В общем макраме я забросила и приступила к обучению местной письменности. Моих домашних это уже не удивило, а сестра так и вовсе обрадовалась. По большому секрету за мытьем очередной горы посуды она мне потом шёпотом втолковывала.

— Ты молодец сестрёнка. Не надо отчаиваться, что эта деревенщина может понимать. Вот Герон тебя подучит науке, и мы тебя в город к родне отправим. У нас по материнской линии в Силаме тётка троюродная есть, она женщина тоже учёная и удачно за купца замуж вышла в своё время, так что она не бедствует хоть уже и вдова. Мы к ней родственниц моего мужа хотели отправить, в городе выбор женихов всяко лучше, чем у нас здесь. Но она отказала, сказала, что безродных и безграмотных простушек в городе полно, а у неё и так дел много, и отвечать за наших наивных дур она не намерена. Но если ты выучишься, то тут она уже ничего возразить-то не сможет, родня как никак.

Меня впечатлило. Это что там за тётя такая? Небось грымза старая не иначе. И опять задумалась — ну родня и что? Неужели только поэтому отказать нельзя. Свои сомнения я сестре высказала, ей не страшно. Я это уже поняла.

— Нужна я тётке в том городе? Она так же небось скажет — мол не нужна малолетка и всё.

Сестра на меня посмотрела таким диким взглядом, что меня покоробило. Чего это она так?

— Иллия не греши, такие слова говорить в доме грех.

Я испугалась и заюлила.

— Сестричка, я что? Просто не уверена, что такая городская дама захочет взвалить заботы об мне на себя. Сама посуди корми меня, одевай, приглядывай. Ей это надо. Скажет просто что тоже не подхожу и всё.

Сестра расслабилась и защебетала, как с ней и бывает:

— Иллия, ты прям как маленькая, а ведь тебе уже почти восемнадцать, мало-ли, кто чего хочет в этой жизни. Но родня это святое, против законов крови просто так никто не пойдёт. Кто захочет проклятье на себя накликать.

Вот блин, чем дальше в лес, тем толще партизаны, о чём это она. Кажется, я не знаю что-то очень важное в этой жизни. Чёрт, что же делать как бы так извернуться что бы это выяснить. Это явно что-то такое что все знают, какое-то правило, суеверие, или ещё что-то в этом роде? Ладно, в принципе я и раньше подозревала что-такое. И Герон, который просто пришёл в этот дом потому что люди, живущие здесь ему родня и трио просроченных невест и вдова с сыном, я сама наконец, и никто не жалуется и не ворчит мол пора и честь знать. А, впрочем, ладно разберусь со временем, научилась же я дойки в конце-то концов. Не велика наука оказалась, всё дело в тренировке.

Ладно, забыли про неведомую тётку на время, непонятно ещё, что там с ней и как. Вернёмся к делам насущным. А проще говоря в школу, так вот любой, кто грешит на современную школу, мол не так учат не тому и не в то время, не знает, о чём он говорит. Герон мужик безусловно умный и всё такое, но не учитель ни разу, я себе мозг сломала о местный учёный гранит, была и вовсе дикая мысль, а не издевается ли надо мной это старый козёл.

Начнём с того что местная письменность была невероятно трудна и её действительно нужно было изучать с детства. Что не буква то шедевр, и даже моё некоторое представление о том, как нужно учится читать и писать, мне не слишком помогло. Первой моей мыслью было конечно же составить букварь, самый простой букварь. И сразу облом — бумаги в доме не было, от слова совсем не было. Вспомнила прошлое родной Руси и пошла искать бересту, облом — берёз не было, глины, воска тоже поблизости не наблюдалось. А когда Герон втирал мне сию науку как это принято у них, у меня глаз дёргаться начинал. Нет, слова-то я как раз понимала, а практического применения этим словам не находила. Как можно запомнить написание буквы или предложения ориентируясь на описание:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})