Как и почему - Виталий Рапопорт

- Почему приговор для Штерн был такой мягкий?

- Она занималась проблемами долголетия. Возможно, поэтому Сталин решил ее сохранить, но это только слух.

Глава 13: как умирал жданов

Не успели покончить с Еврейским антифашистским комитетом, как на сцену, словно deus ex machina, выступила Лидия Федосеевна Тимашук, 1898 года рождения (Брест-Литовск), беспартийная, мать полька, отец украинец, унтер-офицер царской армии. В Лечебно-санаторном управлении Кремля (Лечсанупр, ЛСУК, Кремлевка) с 1926 года. Но прежде, чем перейти к ее исторической роли, нам придется возвратиться к событиям лета 48-го года. Кстати, какие у вас знания по биологии?

- Самые рудиментарные.

- У меня тоже, тем не менее, от генетики нам никуда не деться, от Лысенко и тому подобных материй. Они имеют прямое отношение к нашему предмету. Так что не обессудьте. До войны Лысенко, взгляды которого разделял Сталин, взял верх над Николаем Вавиловым. Последнего в 1940 посадили, через три года он умер. В 1945 его брат Сергей, физик, стал президентом Академии Наук. Генетики и вавиловцы, что, как мне объяснили не совсем одно и то же, малость воспрянули духом. Тем более, практические достижения у Лысенко отсутствовали. Весной 48-го года Дмитрий Шепилов, зам Агитпропа ЦК, решил повести атаку на Трофима Денисовича, спустив на него своего протеже Юрия Жданова, 29 лет, которого он только что продвинул на пост заведующего отделом науки ЦК. Шепилов был ловкий царедворец, пока не сломал себе шею.

- До меня только сейчас дошло, что это тот самый, примкнувший к ним.

- Совершенно верно. Заметьте, что нам с вами не обязательно разбираться в существе тогдашних споров. Мы только отмечаем, что Юрий Жданов, химик по образованию, выступил против Лысенко, в защиту идей Менделя, Вейсмана и Моргана. Это был, если память мне не изменяет, инструктивный доклад для обкомовских лекторов, место - Политехнический музей, время - 10 апреля. Юрий влез в это дело вопреки совету отца: Не связывайся с Лысенкой - он тебя с огурцом скрестит! Жданов-старший, начальник Шепилова, сам незадолго до этого лягнул Лысенко на Оргбюро, заметив, что руководство ВАСХНИЛ надо бы укрепить. Скорее всего, это был пробный шар, возможно также, что Сталин отозвался на эту критику неодобрительно, во всяком случае, Андрей Александрович больших никаких шагов в этом направлении не сделал. Лысенко немедленно пожаловался вождю, тот расценил доклад Юрия как акцию в поддержку формальных генетиков, которая шла в разрез с позицией ЦК (т.е. Сталина). В двадцатых числах мая 1948 г. состоялась встреча Сталина с Лысенко. Присутствовал также старший Жданов, молчал, мотал на ус, но было поздно. 31 мая и 1 июня было что-то вроде расширенного политбюро по поводу присуждения Сталинских премий. Там Сталин устроил Юрию разнос в присутствии отца, перед всем составом политбюро, на глазах у академических, совминовских и цековских чиновников: "Ю. Жданов поставил своей целью разгромить и уничтожить Лысенко. Это неправильно... Лысенко - это Мичурин в агротехнике... Лысенко имеет недостатки и ошибки как ученый и человек, но ставить своей задачей уничтожить Лысенко как ученого - это лить воду на мельницу разных Жебраков". Профессор Жебрак был известный генетик, Сталин эту породу на дух не переносил. Главный удар, как все поняли, пришелся по старшему Жданову, который ни разу не был упомянут. Верный сталинец Андрей Александрович числился в близких друзьях вождя добрых лет двадцать. Здоровье его в это время было самое что ни на есть скверное: атеросклероз, ожирение, алкоголизм.

- Вы шутите? Главный идеолог алкаш?

- Жизнь у них была нелегкая: ответственность перед народом, перед историей. Вожди пили крепко, Джилас это отметил не без изумления. Жданов к этому времени стал сдавать. По распоряжению Сталина ему на Ближней даче за обедом наливали один лимонад. Дела покатились под гору. 1 июля Маленкова, опросом членов Центрального комитета, утвердили секретарем ЦК. В сочетании с недавним наскоком на Юрия это назначение показывало, что Жданов котируется у Сталина не так высоко, как прежде. 7 июля Юрий написал вождю покаянное письмо сугубо личного характера. 10 июля Андрей Жданов и Маленков направили Сталину проект сообщения "О положении в советской биологической науке", где действия Ю. Жданова квалифицировались как ошибочные. 13 июля еле живой Жданов уехал в отпуск на юг, там ему стало хуже. За год до этого он прошел курс неудачного лечения в Мацесте, но кремлевские врачи любили посылать своих пациентов к Черному морю. На этот раз Жданов быстро переместился на Валдай, где он вроде бы стабилизировался, пока 23 июля телефонный звонок Шепилова все не испортил. После этой беседы Жданов крайне возбудился, а к вечеру и вовсе свалился с тяжелейшим сердечным приступом. Про что был разговор, неизвестно, но я подозреваю биологические науки. У этой догадки имеются основания, потому что летом 1948 в Кремле много занимались биологией. Маленькое отступление. Вы знаете сущность разногласий между Лысенко и его противниками?

- Очень смутно, что-то по поводу идеализма.

- Придется этого коснуться. Вот сталинская цитата, которая неплохо объясняет сей предмет: "Вейсманисты и их последователи, отрицающие наследственность приобретенных свойств, не заслуживают того, чтобы долго распространяться о них. Будущее принадлежит Мичурину". Лысенко утверждал, что изменения в живом организме, полученные под влиянием условий жизни, передаются по наследству. Генетики возражали, что такая передача невозможна в принципе, поскольку наследственная информация хранится в генах и хромосомах. Лысенко пытался подтвердить это опытами, которые не удавались, но он был изворотливый жулик, подтасовывал результаты и, главное, умел подводить марксистскую базу.

- Но если экспериментальные доказательства отсутствовали, как же он сохранял свое положение?

- А как алхимики могли продолжать свои старания на протяжении многих веков? Или изобретатели вечного двигателя? Цель была привлекательная. Сталин принял сторону Лысенко из политических соображений: если эти положения верны относительно растений, то их можно применить к людям. Тогда навыки строителей социализма, достигнутые с помощью пропаганды и террора, будут автоматически проявляться у следующего поколения советских людей. Это понятно?

- В первый раз до меня дошел смысл этой борьбы с генетикой. В школе нам так не объясняли.

- Ладно. Лысенко еще в 47-ом писал Сталину: "Метафизическое учение о живых телах - морганизм-менделизм, вейсманистский неодарвинизм -преподается во всех вузах, мичуринское же учение, советский дарвинизм, почти нигде не преподается. Прошу Вас, товарищ СТАЛИН, помочь этому хорошему, нужному для нашего сельского хозяйства делу". Сталин тогда ничего не сделал, сил было мало. Теперь он решил, что надо действовать. События развивались драматично. Директор Ботанического сада академик Цицин обратился к Сталину и Жданову с предложением устроить в ВАСХНИЛ публичное обсуждение несостоятельных концепций Лысенко. Пора, мол, окончательно разоблачить этого шарлатана. Цицин некогда был с Лысенко заодно, но после происшедшего у них конфликта сводил счеты. Сталин нашел идею полезной, но применил по-своему. Тогда в ВАСХНИЛ из-за репрессий оставалось всего 16 действительных членов. 15 июля Сталин постановлением Совмина добавил к ним сразу 35 - все лысенковцы. Прочитав в газете список новых академиков, Цицын слег с инфарктом. 23 июля Лысенко прислал Сталину текст своего доклада на предстоящей сессии ВАСХНИЛ, этот документ вождь внимательно прочел и отредактировал. Очень вероятно, что в тот же день он дал Шепилову конкретные указания по поводу сессии, о чем тот и сообщил своему шефу Жданову. Среди этих указаний одно было особенно примечательное: в день закрытия сессии опубликовать покаянное письмо Юрия, которое отправитель явно не предназначал для печати. Неудивительно, что Жданов свалился. Сессия ВАСХНИЛ прошла в атмосфере махрового мракобесия, очень в духе того времени, если вспомнить всесоюзные потуги доказать русский приоритет в каждой области знания. Морган, а особенно подозрительные для русского уха Вейсман и Мендель не могли устоять против нашего посконного Мичурина. Президент Белорусской академии генетик Антон Романович Жебрак, которому крепко всыпали на сессии, попал после этого на прием к Шепилову: "Вас, генетиков, спасли немцы. Если бы не война, мы вас уничтожили бы еще в 1941 году". Он имел в виду после ареста Николая Вавилова.

- Позвольте, ведь это Шепилов начал травить Лысенко устами Юрия Жданова?

- Он диалектику хорошо усвоил, держал нос по ветру. И потом, какая разница кого уничтожать? Жданов при смерти, довольно биологии, пора заняться медициной. 25 июля на Валдае больным занялась бригада из Кремлевки: начальник Егоров, главный терапевт Виноградов, профессор Василенко, заведующая кабинетом функциональной диагностики врач Карпай. Лечащий врач Майоров был тут же, ожидая заключения вельможных гостей. Оно было успокаивающим: острый приступ сердечной астмы, главная причина - застарелый кардиосклероз, опасности для жизни нет, продолжать назначенное ранее лечение. Страстный рыболов Майоров вернулся к своему любимому занятию, повседневное наблюдение вела медсестра. 7 августа у Жданова перестали снимать кардиограммы, 27-го грянул новый тяжелый приступ. На следующий день в санатории на Валдае появились те же московские светила за вычетом Карпай, бывшей в отпуске. Уже по прибытии Егоров решил снять ЭКГ, кардиограмму, на каковой предмет из Москвы самолетом доставили врача Тимашук.