Этнокультурная история казаков. Часть III. Славянская надстройка. Книга 3 - Коллектив авторов

* * *

В то время, когда начинались неудачи московских войск на западе, для Москвы создалась угроза и в далекой Сибири, в одной из частей бывших монгольских владений. Последний её владетельный хан признал власть московского царя, но был убит одним из своих противников, Кучумом. Кучум, ещё в 1567 году захватив власть в Сибирском царстве (ханстве), занял враждебное отношение к Москве. Угроза ставила царя в необходимость держаться «вежливости».

Для защиты от нападений на вероятных противников со стороны яицких казаков царь послал отряд стрельцов со строгим наказом донским и гребенским казакам не нападать на ногайцев и на крымские владения. Казаки видели в распоряжениях царя не государственную целесообразность, а слабость царя, и с приказами его не всегда считались. Против набегов Ногайской Орды со стороны Астрахани, на Переволоке между Волгой и Доном, донские казаки держали всё время сильную заставу.

В 1573 году казаки опять заняли Азак и некоторое время им владели. Турки их выбили оттуда, но они снова и снова повторяли попытки овладеть крепостью. Поэтому султан должен был постоянно содержать там сильный гарнизон из янычар.

Причины такой настойчивости казаков были глубже, чем желание господствовать над выходом в море. Они сознавали, что Азак – это ключ ко всему Старому Полю. Кто хотел быть хозяином на Дону и на Нижнем Днепре, кто хотел прекращения постоянных нападений на казачьи поселения, тот должен был, во что бы то ни стало, владеть нижним течением Дона. Турки же, в свою очередь, понимали, что, потеряв Азак, им придётся оставить и Северный Кавказ. Поэтому в их планах было не только удержать в своих руках донскую дельту, но и всех казаков «з Дону перевесть и Дон реку очистить».

Настойчивое желание казаков овладеть Азаком исходило и из идеологических соображений, поскольку в памяти населения Дона сохранялось предание, что Азак был когда-то городом донских казаков и что в нём находился храм святого Иоанна Крестителя, считавшегося покровителем Войска. Не угасало также и на Днепре воспоминание об оставленной когда то прародине – Приазовье, о котором им постоянно напоминало прозвище «черк-асы».

Серьёзный историк-казак В. Д. Сухоруков писал: «От 1571 года донские казаки не ограничивались уже одними разъездами между Крымом и Россией, но беспрерывно вторгались во внутренности самой Тавриды, опустошали улусы её, брали пленных, появлялись снова в других местах и тем содержали хана во всегдашних беспокойствах и тревоге. […] В 1576 году приступили к Азову, взяли оный и, такой смелостию изумив султана, заставили его писать о сём к хану крымскому».

Султан резонно видел в торговых сношениях надежду на укрепление мирных связей с соседями. Факт существования на Дону независимого казачьего политического сообщества он признавал, но формальным актом признавать не хотел. Зная о прежних служебных отношениях между большинством казаков и царём московским, он сам и подвластные ему татары направляли первое время к царю все протесты на действия донских казаков. Иван Грозный оправдывался на их упреки: «Наших казаков на Дону нет и не посылаем никого».

В 1577 году на западном фронте произошла смена казачьих полков с их атаманами, и атаман Янов и Ермак возвратились на Дон. По прибытии на Дон Ермак был назначен атаманом заставы на Переволоке. К этому времени относится его столкновение с другим донским атаманом – Андреем Шадрой. Партия Ермака была сильней, и он гнал Андрея вверх по Дону до места, где Дон делает поворот с северо-восточного направления на запад. Андрей, проиграв в степи последнее сражение, ушёл за Терек.

Усиленный новыми партиями казаков, Ермак пошёл на Волгу. Это было в то время делом обыкновенным. Донские и волжские казаки составляли одно казачье сообщество и часто переходили с одной реки на другую. А Полем в то время называлась вся степная полоса по Дону от Волги до Днепра.

На Волге перед этим господствовали казацкие атаманы Иван Колычев по кличке «Кольцо», Богдан Барбоша, Никита Пан и другие. Первые два навлекли на себя царскую опалу за нападение и ограбление на волжском перевозе близ Соснового острова ногайских послов и боярского сына Василия Перепелицына. Царь приказал переловить их и казнить, о чём послал грамоты в Казань, Астрахань и во все украинные города.

Как опытный воин, Ермак привлёк к намеченному им плану разгрома Ногайской Орды яицких и гребенских казаков с их атаманами Нечаем и Андреевым. Кроме яицких и rpeбенских казаков, к отряду Ермака присоединился отряд местной «вольницы» под начальством Ивана Кольцо. В итоге, под начальством Ермака собралась дружина в несколько тысяч человек, с которыми Ермак и двинулся за Волгу. Отрядом было нанесено поражение Ногайской Орде, её главный городок Сарайчик был разрушен до основания и всех жителей посекли саблями; даже разрывали могилы и уничтожали гробы мусульман. Отряд Ермака был достаточно силён, чтобы нанести окончательное поражение Ногайской Орде и покончить с ней навсегда, но её уничтожение нарушало политику московского царя в отношении Крыма и Турции, и успехи Ермака явились преступлением против строгих царских указов – мирного сожительства с Ордами.

Хан Измаил, признававший уже протекторат Москвы, послал жалобу царю на казачью «обиду». Тогда же «послы персидские, бухарские и казибанские были в Москве и получили царского величества милость и наградительное жалованье и с тем по реке Волге вниз плыли в Астрахань, и оный разбойник, Ермак, нападе на них и поби и животы их пограбиша…».

Разгром Ногайской Орды и нападение на персидских и бухарских послов вызвало гнев царя. Против отряда Ермака из Москвы был послан отряд стрельцов под начальством головы Мурашкина. Сведения подлинного Списка Императорской Публичной Библиотеки (Сибирские Летописи) сообщают об этом: «И он же атаман Ермак с товарищи русскую рать побил…». Отряд стрельцов на далёкой окраине был слишком слаб, чтобы бороться с отрядами казаков, тем более стрельцы по происхождению сами были казаки, и, когда их посылали против казаков, то они, даже в более позднее время, часто переходили на сторону казачью.

После того, как московская власть оказалась бессильной остановить деятельность Ермака с дружиной и московские войска были побиты, царь послал гонца на Дон с требованием, чтобы Войско остановило «разбой» казаков и чтобы виновники были присланы в Москву. Витзен и Броневский пишут: «На Дону, после получении царского указа, атаман собрал Войсковой Круг, которым было принято решение против отряда Ермака выслать войско казаков, и Ермак должен был быть отправлен в Москву, как и его ближайшие сотрудники».

И в то время, когда московские войска терпели поражение в войне с Польшей, Ермак с отрядом ушедших с ним казаков уже вступал в пределы владений Кучума и приближался к решительным действиям против одного из наследных царей угасшей Монгольской империи.

Но пока война с Польшей ещё продолжалась. Войска короля Стефана Батория повсюду теснили русских, в 1581 году подошли к Пскову и осадили его. Защита Пскова была поручена Шуйскому, а затем к нему присоединились у Пскова 10 тысяч казаков под начальством атамана Михаила Черкашина. Атаман Черкашин, как и Ермак Тимофеевич, принадлежал к числу выдающихся атаманов Войска Донского. Но если Ермак принадлежал к верховым казакам, то Черкашин был ярким представителем «низовы». При этом оба они стремились к одной цели – укрепить положение Войска, сплотив его.

При осаде Пскова обе стороны несли большие потери. Походный атаман Черкашин был убит здесь в 1581 году. Вместо погибшего новым атаманом Войска был избран Иван Кишкин. Войска Стефана Батория, простояв под Псковом тридцать две недели, сняли осаду и ушли от города.

Боясь нападений со стороны Крыма и войны с Турцией, Иван Грозный делал строгий запрет казакам нападать на Крым и турецкие владения. Как вооружённая сила, крымские татары в открытом бою для казаков не представляли неодолимой силы. Против Крыма они вели успешные военные действия. Но более опасным врагом была Турция. Турецкий султан был главой мусульманского мира и особенностью эпохи было то, что мусульманские народы владели не только Азией. Утвердившись на берегах Средиземного моря, турки заняли все старые торговые порты в Крыму, на Кипре, Родосе, наполнили Средиземное море корсарами и загородили прямой путь в сторону Персии, Аравии, Индии и Китая.

Война для Москвы на западном фронте стала принимать всё более тяжёлые формы. Поэтому поход Ермака в отдалённую окраину мусульманских владений вызвал в Москве, первоначально, сильную тревогу и царь, получив сведения об уходе Ермака с отрядом из пределов владений Строгановых, отправил указ о возврате казаков обратно. Правда, было уже поздно.