Невеста из Бостона - Линда Карпентер

Сьюзен подняла на Чейза глаза: его взгляд был прикован к ее груди. Но заметив, что Сьюзен смотрит на него, Чейз отдернул руку и вновь принялся застегивать пуговицы.

Покончив с последней пуговкой, Чейз накинул на плечи Сьюзен одеяло и, поднявшись на ноги, сказал резко, вглядываясь куда-то:

— Я-то думал, что нам уже пора называть друг друга по имени. Даже Маккейн звучит лучше, чем мистер Маккейн.

Он взял фонарь, мешок и поспешно ушел — так, точно не мог больше всего этого выносить.

Сьюзен сидела без движения, несколько сбитая с толку столь неожиданной переменой в его настроении. «Наверное, он злится на меня за мою неуклюжесть, за то, что я упала в шахту, что прибавила к его проблемам еще одну, — думала она. — Только бы он меня не бросил!»

9

Чейз сидел подле нее у потрескивающего костра и чистил винтовку, Сьюзен полуоблокотилась на мешок и ковровую сумку, которые он заботливо положил ей под голову, и мечтательно смотрела на его большие, скользившие по гладкому стволу руки.

Как бы ей хотелось оказаться сейчас на месте этой винтовки! Как было бы хорошо, если бы эти сильные руки скользили по ее плечам, шее, случайно коснулись бы ее груди! От одной мысли об этом Сьюзен задрожала и накрылась с головой одеялом, словно прячась от холода.

Но она не в силах была не смотреть на Чейза. Вновь откинув одеяло, она залюбовалась его крепкими мускулистыми руками, которые золотило пламя костра. Сьюзен покраснела, испугавшись собственных мыслей, и отвела глаза в сторону.

— Маккейн, — пробормотала она.

— Да? — откликнулся он, не поднимая головы.

— Вы можете взять себе мои драгоценности.

На мгновение он застыл, потом с удивлением посмотрел на нее:

— Драгоценности?

— Вы что, забыли? Я же пообещала, что отдам их вам, если вы не бросите меня и вытащите из ямы.

— Ах, вот оно в чем дело!.. — Он вновь принялся чистить винтовку.

— Да-да, я всегда выполняю свои обещания.

— Ну, это обещание можете спокойно оставить при себе. Мне не нужны ваши драгоценности.

Теперь настал черед Сьюзен изумляться: как это так, она предлагает ему драгоценности, которые стоят так дорого, а он отказывается?

— Но я ведь вам очень обязана! Я хочу, чтобы вы их взяли.

Чейз пристально взглянул на нее. Кажется, никогда в жизни ему не приходилось видеть столь красивую девушку. Пламя костра плясало в ее глазах, румянило щеки. «Наверное, он думает, что это самые обычные безделушки», — решила Сьюзен и попыталась объяснить:

— Они стоят около…

— Нет! — крикнул он зло и отшвырнул в сторону тряпку. В его глазах сверкнула ярость. — Мне не нужны ваши побрякушки — сколько бы они ни стоили!

Сьюзен не знала, как его понимать. Может, он богач, а просто прикидывается бродягой? Интересно было бы узнать, кто его родители и вообще, откуда он взялся, этот Чейз Маккейн?

— У вас есть где-нибудь семья, мистер Маккейн?

— А у кого ее нет? — Стоило Чейзу вновь взглянуть на Сьюзен, как злоба его мгновенно улетучилась, и Сьюзен увидела на его лице мечтательное выражение, которого никогда не замечала раньше: — Мои мать и отец живут в Айове. У них ферма, и они выращивают хлеб на самом большом поле, какое я когда-либо видел. — Чейз с доброй задумчивой улыбкой на лице смотрел на пламя костра.

— А какие они, ваши родители?

— Отец — малоразговорчивый работяга, который привык гнуть спину с утра до вечера. Воспитывал нас в строгости, но мы всегда получали только то, что заслуживали. — Чейз засмеялся. — Нашкодим, бывало, он даст нам ремня, получим хорошую отметку — обнимет нас и порадуется. Но больше всего хвалил нас тогда, когда мы чем-нибудь помогали друг другу.

Чейз улыбался, и Сьюзен с удивлением заметила ямочки на его щеках.

— Мама… она совсем не похожа на отца. Она круглая, как шар, и ужасно веселая. Вечно улыбается, даже когда очень устает. А еще она жарит самую вкусную в мире курицу и печет такой пирог с яблоками, что пальчики оближешь. Я с детства зову ее Солнышко.

Солнышко? Сьюзен никогда не думала, что взрослый мужчина, да еще такой великан, как Чейз, может столь нежно к кому-нибудь относиться. Значит, этот человек совсем не такой грубый, как ей до сих пор казалось? Нет, поистине этот мужчина — сплошная загадка. Но так или иначе, ей понравилась та нежность, с которой он говорил о своей семье.

— А братья и сестры у вас есть?

— У меня есть брат, старший. Его зовут Томас, он уже женат, и у него пятеро детей. Он тоже держит ферму — неподалеку от родителей. Придет день, и он станет хозяином сразу двух ферм.

Сьюзен пригляделась к Чейзу: уж не ревнует ли он к брату? Но, нет, в его взгляде не было нехороших чувств. Напротив, его глаза излучали тепло и нежность. Он в задумчивости смотрел на огонь и, казалось, забыл о том, что рядом с ним Сьюзен.

— А вы женаты?

Чейз посмотрел так, точно видел ее впервые в жизни:

— А почему вам интересно? — спросил он наконец с улыбкой.

Густо покраснев, Сьюзен передернула плечами, и тут же ее лицо исказилось от боли.

Чейз усмехнулся и снова принялся протирать винтовку.

— Нет, я не женат, — вдруг сказал он. — У меня нет своего угла, в который можно было бы привести жену.

— А почему? — вырвалось у Сьюзен.

Терпению Чейза, видимо, пришел конец.

— Вы задаете слишком много вопросов! — буркнул он.

Сьюзен открыла было рот, чтобы возразить, но решила, что лучше оставить пока эту тему. Однако любопытство все же взяло верх:

— Что привело вас сюда? Вы сказали, что в Золотых Холмах вас ждет какое-то дело? Да? А что это за дело?

Про себя Сьюзен давно решила, что речь, конечно же, идет о золоте.

Он бросил на нее уничтожающий взгляд, мгновенно заставивший ее умолкнуть. А затем спросил с издевкой:

— К чему все эти вопросы?

Сьюзен смутилась — она и впрямь перешла границы дозволенного.

— Просто так. Надо же о чем-то говорить!

Чейз засунул винтовку в чехол. Облокотившись рукой о камень, он заложил руки за голову и стал смотреть на звездное небо, всем своим видом показывая, что не намерен больше отвечать ни на один из ее глупых вопросов.

Он явно что-то скрывал от нее — только что.

Вдруг Чейз поднял голову и спросил:

— А вы-то сами откуда родом, мисс Сент-Клер?

— Я же говорила вам, что из Бостона.

Сьюзен не понравилось, что Чейз обращается к ней так официально. Ведь всего несколько часов назад этот самый человек называл ее Зеленоглазкой, делал ей перевязку, помогал раздеваться и одеваться, даже видел ее обнаженную грудь. При воспоминании об этом Сьюзен густо покраснела.