Мятный поросенок - Нина Бодэн

Но Полл тоже боялась, притом сейчас, нынче. Она вскрикнула:

- О, я прошу тебя, Тео, останови его! Я тебя прошу!..

Тео смотрел на нее, не понимая ее испуга, и потому сам тоже растерял­ся: сестра испугалась! Его с е с т р а, которая всегда и почти во всем была храбрей его! Он сразу почувствовал себя старшим, защитником. Конечно, дело можно было уладить только одним способом. О, если бы он, Тео, был покрупнее или похрабрей хотя бы! В раздумье он сравнивал себя и Ноя, но ведь ясно: даже если он накачает себя отвагой до немыслимых преде­лов, все равно драка не продлится и минуты. Ной старше его всего на несколько месяцев, но можно считать, что на несколько лет: он, Тео, против этого здоровенного верзилы младенец!..

- Послушай, - заговорил Тео, уже уступая, - я положу это яйцо на­зад. Этого с тебя довольно? А если хочешь, могу извиниться перед жен­щиной.

Ной с ухмылкой пожал плечами. Полл вскочила с могильной плиты, стала его упрашивать:

- Пожалуйста, Ной, не говори тете Cape!..

- Ну, это будет чего-то стоить. Это зависит...

Его зеленые глаза сузились, стали жесткие, как стекляшки, и она при­жалась к брату.

- Оставь ее, Ной, - сказал Тео. - Она девчонка - всего лишь, и нече­го ее стращать. - Потом он повернулся к Полл. - Я тут сам разберусь. Ты иди, я догоню, когда надо будет.

В его голосе звучали повелительные нотки, каких она раньше от него не слыхивала. Она подхватила корзинку с продуктами и отошла к церков­ным воротам; Джонни семенил следом. Там она остановилась, оглянулась. Слышать, о чем говорили мальчишки, она не могла, но видела, что Тео вел разговор, при этом жестикулировал энергично, а Ной слушал его с удивле­нием, но и с интересом. Она достала из кармана одно «Послание купидо­на» и, прежде чем съесть, прочла стишок: «Девушка чистая, роза души­стая, замуж пора, женихи у двора». Посасывая конфетку, Полл присела ря­дом с Джонни, обняла его рукою за шею и почувствовала себя совсем спо­койно. Прижавшись к его теплому, плотному телу, она подумала: до чего же быстро он растет, прямо удивительно быстро! Под котлом он уже не по­мещается, а скоро станет такой большой, что нельзя будет в доме держать. Мама жаловалась, что от него в кухне повернуться негде, и обещала, как только потеплеет, соорудить для него местечко в старом курятнике в углу сада. Полл почесала ему горло против его колючей щетины и вздохнула:

- Бедный Джонни!

Казалось, сто лет прошло, а по церковным часам всего пять минут.

Наконец Ной кивнул и отошел, а Тео не спеша направился к сестре. Он был бледен, но улыбался. Полл сразу стало легче от этой улыбки.

- Он не расскажет?

- Нет, я это уладил. Но если по правде, то умной тебя никак не на­зовешь. Никогда нельзя уступать вымогательству. - Его улыбка сталаеще шире, румянец вернулся к его щекам. - К счастью, он тоже дурак по­рядочный.

- Что ты под этим подразумеваешь?

- Да ничего особенного.

- Нет, ты же подразумевал что-то?

- Ну, что-то. Тебе, во всяком случае, этого знать не надо. И бояться тоже, потому что я нашел способ заткнуть ему рот, притом мне это ничего не будет стоить, а он думает, что стоит, и немало. - Он глядел на нее, в его глазах светилась какая-то тайна, может быть, даже зловредная.­ - Думаю, что тут есть кой-какие тонкости, которых тебе не понять. Даже если бы я тебе рассказал.

Он так и не рассказал. Хотя она приставала к нему всю дорогу, пока шли домой, и потом еще несколько дней. Она уже устала спрашивать, а он сказал только одно:

- Тебе лучше этого не знать. Надежней, честное слово. Пусть так и останется между мной и Ноем. Ты уж доверь мне все это...

ГЛАВА 5

Когда настала пасха, Полл уже настоль­ко освоилась в Норфолке, будто прожи­ла здесь многие годы. Каждый дюйм был ей знаком, и не как карта на бу­маге с обозначенными на ней речками и прочими значками, но как нечто свое, запечатленное в мозгу и в душе. Она могла, закрыв глаза, видеть, как медведь пляшет на Маркет-сквер. Тео и Ной толкуют возле церкви, а среди примул на набережной Парк Лейн - гнездо малиновки; а за цер­ковью каштановая аллея, и она сама мчится по ней через скакалку или же кувыркается на белых деревянных перилах около городского колодца и, вися вниз головой, наблюдает за лошадьми-битюгами, которых привели на водопой; когда они поднимают свои большие морды, с них сбегают струи воды...

- Почему называется городской к о л о д е ц, - спрашивает Полл,­ - когда на самом деле это целый пруд?!

- В Норфолке все пруды зовут колодцами, - отвечает ей тетя Сара.

- А я однажды видела, - добавила тетя Гарриет, - как слон купался в городском колодце, это когда цирк приезжал. О, это было зрелище! Лю­ди столпились вокруг, только из церкви, одеты по-праздничному - и все сразу насквозь, когда слон задрал свой хобот и ка-а-ак дунул!.. А то озе­ро, где мы на коньках катались, называется Колодец угрей, а еще есть Ко­лодец невесты, там лягушки икру мечут.

- Но когда стемнеет, туда лучше не ходить, - сказала мама. - Я вам не рассказывала ужасающую историю про то, как этот пруд получил свое название? Так вот, однажды темной ночью, много лет назад, жених с не­вестой выехали из города в крытой карете, запряженной парой горячих во­роных коней. Погода была ненастная, тучи то и дело набегали на луну, и, когда они подъезжали к пруду, кучер сбился с пути и попал на дорожку, что спускается прямо к воде. Потом он хотел было повернуть, но слиш­ком поздно. Карета была чересчур тяжелая, и все они канули в воду на­веки - и кучер, и кони, и бедная юная чета, погибшая во цвете лет. Г­ворят, что в темные ночи все это как бы заново происходит: можно услы­шать, как бьют копыта по дороге, катят колеса, жуткий крик невесты...

- Сказка, и только, - молвила тетя Сара. - Думаю, что сначала это был какой-нибудь Птичий колодец - множество птиц гнездится в этих мecтax! - но с годами название поменялось, как это нередко бывает с на­званиями.

- Анни Даусетт там живет, - сказала Полл, - на той дороге, что идет мимо Колодца невесты. Не хотела бы я быть на ее месте, когда она бежит домой, зимою!

- Не слишком ли много времени ты проводишь с этой Анни Даусетт?

- А почему бы и нет?

- Потому что.

- Анни моя подруга, - сказала Полл.

Но она это сказала себе под нос, совсем тихо - только Тео мог это рас­слышать.

Полл отлично знала, за что мама недолюбливала Анни Даусетт, но сама как раз за это ее и любила. Анни носила старье в будни и в празд­ники, дралась с мальчишками, была грубиянка и на все способна. Она даже согласилась сопровождать Полл в самый трущобный квартал города, кото­рый назывался Скотобойня, - беспорядочный и тесный лабиринт узеньких закоулков и ветхих домов. Тетя Сара сказала, что ни одна воспитанная девушка не пошла бы через этот квартал даже средь бела дня, а уж вече­ром и говорить нечего. «Ой, я бы - ни за что!» - сказала Лили, передер­нув плечами, и, разумеется, Полл тут же решила побывать там.

Она и Анни отправились на Скотобойню в последний день пасхи, сразу после школы. Полл сперва нервничала, потому что не знала, что ее ждет. А узнав, разочаровалась: ничего такого ужасного. Правда, не слишком опрятное место, овощные отбросы чавкают под ногами, женщины переки­дываются новостями и сплетнями, не отходя от своих порогов, детишки возятся у их ног...

Полл тогда подумала, что в жизни не видывала такого количества детей­. Тощие и толстенькие, бледные и румяные, они цеплялись за материн­ские юбки или сидели в рахитичных колясках. А один младенчик уронил на землю свою погремушку, и, когда Полл подняла ее, он перестал пищать и улыбнулся ей. Щеки были у него толстенькие, упругие и блестящие. Полл обратилась к его маме:

- А мне кажется, я ему понравилась. Как вы думаете, можно мне им погулять?

Женщина смотрела на Полл молча. Она была высокая, с большой грудью и крупным лицом, а глаза темные, с жестким блеском. Она засмеялас­ь, и Полл увидела, что у нее многих зубов не хватает. Притом Полл не сразу поняла, что женщина смеется н а д  н е ю. А когда Полл повернулась, чтобы уйти, женщина из соседнего дома стала смеяться, а за ней и следую­щая, и смех этот заполнил, кажется, всю улицу, бил по ушам... Анни схватила ее за руку:

- Бежим! Живей!..

Они бежали, заляпывая ноги грязью, бежали по кривым улочкам, ми­мо сумрачных лачуг, все двери у них нараспашку, мимо других женщин­ - бежали туда, где Маркет-сквер, такая широкая и безопасная. Вздохнув након­ец свободней, они поглядели друг на дружку. Анни с удивлением, Полл виновато.

- С чего это ты вдруг с ней заговорила? - сказала Анни. - Рехнулась, что ли?

- Сама не знаю.

Полл сгорала от стыда, издевательский смех все звенел в ее ушах.

- Скажи спасибо, - добавила Анни, - что она в ухо тебе не съездила!

- А что я такого сделала? Не нагрубила ничуть, только попросила ре­беночка подержать.

- Все равно довольно странно с твоей стороны. Она подумала, что ты психическая.