Кинхаунт - Василий Ансимов

- Что, все? - прорычал Крез, недовольный тем, что драка так быстро кончилась.

Его противник не двигался, лежа на дороге в позе морской звезды, выброшенной на берег.

Мой хохластик закряхтел что-то и начал подниматься.

- Атауш, мажабырнаг... - прохрипел он, оглядываясь.

- Что? - поинтересовался я, решив, что противник больше не испытывает враждебных намерений.

Крез подошел поближе, с явным намерением угостить его новой дозой насилия и агрессии, я предостерегающе поднял руку, желая услышать еще пару слов на иностранном языке.

- Халаберда, - продолжал хрипеть айзер, и вдруг с ненавистью бросился на меня и даже успел ударить по носу.

Я перехватил его руку и заломил в болевой, и тут Крез все таки двинул его ногой по животу. Правда, совсем легонько - кодекс десантника-прыгуна не позволял ему бить противника в таком состоянии.

- Вы у мйеня узнайете... - хрипел побитый айзер, тщетно пытаясь вывернуться из моего болевого. - Ай! Ай! Я племйянник Чара!

- Не знаем такого, - ответил я и заломил ему руку посильнее.

- Ай! Ай! Нйе надо! Отпустйи, пожйалуста!

- Отпусти его, я ему врежу нормально, - поддержал моего врага Крез.

- Нйе надо! - взмолился сокрушенный враг. - Отпустйи! Кир, чувихи, башли?!...

- Башли, - выбрал Крез, и айзер покорно закивал головой.

Я ослабил болевой, и он свободной рукой залез во внутренний карман и протянул Крезу пухлую пачку баунтов. Крез взял ее и подозрительно пересчитал.

Я отпустил айзера.

Не обращая на меня больше никакого внимания, он отбежал на четвереньках к машине, хлопнул дверью и уехал, напрочь забыв о своем нокаутированном друге.

Убедившись, что поле сражения осталось за нами, Крез победоносной походкой направился к Чангу, наблюдавшему за нами все это время с выражением непередаваемого испуга. Я же, о сердобольная душа, занялся оттаскиванием бессознательного айзера прочь с дороги на обочину.

- Почему вы опоздали? - спросил Чанг, колотясь в запоздалой лихорадке.

- Почему ты не согласился?! - заорал на него Крез, и бедный Чанг затрясся еще больше.

- Ладно, - прервал я ненужный обмен колкостями и протянул руку. - Давай наши двести баунтов, Чанг, и мы поехали.

При слове "двести баунтов" Чанга перестало трясти. Он зачем-то несколько раз перевел глаза с Креза на меня и обратно, и вдруг широко осклабился.

- Сейчас, минуту... - с этими словами он исчез в кабине своего грузовика.

Крез с подозрением оглянулся на меня. но Чанг тут же вынырнул обратно, с той же широкой улыбкой и двумя огромными бутылями в руках.

- Это настоящий "первый весенний урожай", друзья, - сообщил он нам самым елейным голосом. - Мой отец делает. Нежный! Как слезинка девушки!

- Че, кир что ли? - глухо поинтересовался Крез.

- Ага! Он самый! - счастливо согласился Чанг, и Крез медленно принял бутылки.

- Погоди, - прервал я ненужный обмен любезностями, - ты зубы не заговаривай. Двести баунтов давай.

Улыбка на физиономии Чанга потускнела, как окна первых этажей после того, как солнце окончательно закатывается за кроны деревьев.

- Баунты?... - переспросил он растерянно, словно я потребовал его невинность. - Двести баунтов?...

- Да, чувачок, двести баунтов! - вышел я из себя. - Кир это хорошо, зачтем за твой косячок, что сразу не согласился! А баунты давай! Иначе сейчас мы твой грузовик отнимем! За тех айзеров!

Чанг помрачнел и насупился, однако понял, что выхода у него нет, и медленно, очень медленно, как умирающая на жарком солнце улитка, вытащил из кармана бумажник и отсчитал нам двести баунтов, выбирая самые засаленные и рваные бумажки. Я хотел было придраться к этому, но Крез нетерпеливо выхватил их и пошел прочь к машине.

Я увидел напоследок, как глаза Чанга жадно вцепились в уплывающие от него бутылки, проклятый скряга, видимо, считал, что с уплатой двух сотен они вновь перешли в его собственность. Но на широкой спине Креза он прочитал твердое "нет", и мы расстались.

- Молодец, клео дожал, - похвалил меня Крез, когда мы уже ехали.

Он смотрел вперед, пыхтя уизоном, и на лице его расплывалась довольная улыбка.

А вот меня терзали смутные сомнения.

- Сколько там баунтов? - спросил я.

- Тысяча семьсот пятьдесят шесть, землйячок! - гаркнул он и весело захохотал. - И еще те двести, что ты забрал у этого вилка!

- Итого тысяча девятьсот пятьдесят шесть, - кисло подытожил я.

Встречное солнце слепило глаза и жарило лицо, но не грело душу.

- Ты чего такой грустный? - гаркнул Крез и треснул меня по плечу с такой силой, что я с трудом удержал руль. - Едем в Реактор, Ваше Величество! Ха-ха-ха-ха-ха!!!

Когда мы вернулись в Амбросию, было уже обеденное время. Проехав по кольцу вокруг старого города в порт, мы наконец добрались до большой круглой башни, сложенной из огромных нетесанных глыб гранита.

На первом этаже башни располагался ресторан "Реактор" - излюбленное место для встреч разного рода бичар, пропахшее дымом уизонов, неповторимой смесью миллионов сортов кира, жареной, вареной и копченой, свежей, вчерашней и полупереваренной еды, а также вечного хита любой курутсянской вечеринки - верченых почек. Поднявшись по темной широкой лестнице, мы заняли место в своем углу, за аренду которого платили сто баунтов в месяц. Официант, приметивший нас еще у подъезда, уже ждал с выражением неподдельного энтузиазма на лице - энтузиазма, обильно сдобренного страхом.

Проглотив по паре обычных закусок, быстро утоляющих голод, мы развалились в креслах и задумались каждый о своем, время от времени делая глоток из бездонных кружек и цапая вилкой одно из блюд.

Крез без остановки болтал о том, каким прекрасным делом мы занялись, и как мы будем богаты, и в каком времени - завтра, послезавтра или прямо сейчас.

А я думал о том, что все это добром не кончится, и ждал неприятных новостей.

Да, если с Чангом дело пойдет, то можно не искать себе работу и не становиться королем. Но я точно знал, что нельзя вот так вот просто сломать сложившуюся систему отношений, получить башли и надеяться, что никто не захочет отнять у тебя эти башли и не восстановить порушенную тобой систему - попутно, для верности, застраховав ее от дальнейших поломок путем переламывания твоей шеи.

В этом смысле, да, я - убежденный пессимист.

Айзеров слишком много, а фермеры удручающе трусливы и глупы. Нас всего двое. Мы можем, конечно, попробовать подтянуть еще ребят, но в успех этого мне не верилось.

Однако обо всем этом можно было начать мучиться и завтра. А сейчас, пока буря еще не началась, надо было спешить получать от жизни последние крохи удовольствия.