В рай с пересадкой - Александр Грязев

— Пить не надо.

— Чего не надо пить?

— Вино, конечно.

— Ты что говоришь, уважаемый? — Да… — покачал головой Георгий и пристально поглядел на Роберта. — Правильно о тебе говорили.

— Что говорили?

— Послушай, уважаемый… Помоги собрать вещи твоих соседей. Мы их унесём.

— Пожалуйста, забирайте. Скоро их освободите?

— Скоро. Сегодня.

Георгий вместе с Робертом собрали вещи в одну большую сумку, затем, забрав её и чемоданы ребят, Георгий с милиционером вышли из купе.

В коридоре их увидела Марина.

— Ой! — воскликнула она испуганно. Что-нибудь случилось? Где наши мужчины?

— Ничего не случилось, девушка. Просто им надо одеться.

— Так они живы?

— Живы, живы и здоровы.

— Ой! — так и подпрыгнула Марина. — Нашлись! Живы! Как хорошо! Спасибо!

Она неожиданно бросилась к Георгию, обняла его и расцеловала.

— За что спасибо, девушка?

— Как за что? Я же вся извелась! Не знаю, на что и подумать. Ведь пропали мои туристы-то. Я ночами не спала.

— Не пропали.

— Где они?

— Здесь… У своего друга.

— Ой? Я хочу с вами, к ним.

— К ним нельзя.

— Почему?

— Они в бане.

— В бане? А зачем?… Ах, да… Когда придут?

— Сегодня… завтра… не знаю.

— Передайте им, что мы послезавтра уезжаем. Ровно в два часа дня. Хорошо?

— Хорошо, конечно.

— Ой, спасибо.

— Когда встретимся, слушай? — вдруг спросил Георгий.

— Кто?

— Я и ты, слушай.

— Не знаю.

— Я знаю: сегодня вечером. Да?

— Зачем?

— Как зачем, слушай? Вот приеду и отвечу на твой вопрос. Хорошо?

— Хорошо.

— Э-э, совсем забыл, слушай. Как тебя зовут?

— Марина.

— А меня Георгий. Значит, до вечера. Да!

— До вечера.

Георгий и милицейский лейтенант вышли из вагона. Марина проводила их до дверей.

Завернутые в простыни наши друзья во главе с Гурамом Александровичем сидели в одной из комнат бани. Перед ними на маленьком столике громоздилась еда и стоял кувшин.

Все, кроме Рожкова, держали стаканы.

— А ты помнишь, Сергей, нашу партизанскую баню.

— А как же. Ведь это я её делал.

— Разве? А мне всегда казалось, что я.

— Ну… идею подал ты, а воплотить в жизнь мне пришлось.

— Да, это ты нашёл ту огромную деревянную бочку в каком-то сарае.

— Я её вычистил, выпарил, вымыл и пожалуйте, братцы, в баню. Воду в котле грели. Хорошая была банька.

— Ребята довольны были, как сейчас помню.

— А помнишь…

— Погоди, Серёжа… Мы всё про своё говорим, а Сандро и Никола вроде бы загрустили. А, Сандро?

— Нет, всё нормально. Мне очень хорошо. Отдыхаю телом и душой, — ответил Рожков.

— Но ты не выпил свой стакан вина. Не нравится?

— Спасибо, я не пью.

— Понимаю, заболел.

— Нет, Гурам, — сказал Селезнёв. — Он слово дал.

— Кому? Вам?

— Себе.

— И долго держит?

— Уже полгода.

— Я верю тебе, Сандро, и понимаю тебя. А у тебя, Никола, как настроение? О чём задумался?

— Спасибо, всё хорошо, Гурам Александрович. А думаю о том, что мир прекрасен, хотя и тесен. Так прекрасно, что и поверить до сих пор не могу. Расскажи кому — не поверят. Ведь ещё совсем недавно мы ехали в вагоне для крупного рогатого скота, а сейчас в бане сидим. Да ещё где? В самом городе Тбилиси! А банька… ох и хороша!

— Верно, Коля, — поддержал Селезнёв. — Лучше, чем здесь вряд ли бывает.

— Вообще-то бывает, — ухмыльнулся Колька.

— Где?

— В бане.

— Где-где?

— В бане… с бабой.

— Ещё чего захотел! — захохотал вместе со всеми Николадзе.

Дверь отворилась и там показался Георгий.

— Порядок, Гурам Александрович.

— Спасибо, Георгий. Мы скоро, жди.

— Есть.

— Ну, а теперь, друзья мои, я хочу задать вам один вопрос.

— Давай, Гурам, — кивнул Селезнёв.

— Чтобы каждый из вас хотел у нас в Грузии увидеть? Начнём с Николая. Каково твое желание?

— Песни грузинские послушать. Только не по радио.

— Ясно. Нравится? Чем?

— Многоголосьем.

— Ты прав. Так многоголосно нигде в мире не поют. Только у нас. Хорошо… Сандро?

— Тбилиси хочу увидеть. Много слышал, читал, в кино видел. Своими глазами охота поглядеть.

— Хорошо, Саша. А ты, Серго? Твое желание.

— А я, Гурамушка, друг мой любезный, желал бы в твоей деревне побывать. Ты много о ней рассказывал. Да вот времени только маловато у нас.

— Как мало? Время с нами, а завтра выходной. Съездим.

— Но ведь нам в поезд надо.

— В поезд я вас сегодня не отпущу. Вы мои гости.

— Тогда надо узнать, когда поезд обратно пойдёт. Не промазать бы.

— Узнаем, всё узнаем. Без вас не уйдёт.

— Тогда мы твои, Гурам, и слушаемся только тебя!

— Согласны! — поддержали Селезнёва Колька и Никанорыч.

— Прекрасно! За вас, друзья! — встал с места Гурам Александрович. — Да исполнятся ваши желания!

Выйдя из бани, и, положив вещи в багажник, все забрались в машину.

— Ну что, Георгий, покажем нашим гостям Тбилиси? — сказал Николадзе.

— Конечно, Гурам Александрович. С чего начнём?

— Давай к фуникулёру. Сперва Мтацминда.

— Есть.

Машина двинулась по улице.

— Как там наш сосед? — спросил Колька Георгия. — Книгу читает?

— Сидит, читает.

— Ну и как он тебе показался?

— Странный человек, слушай.

— Я же тебе говорил. Робот да и только.

— Бывает, Георгий, — вмешался в разговор Николадзе. — Всё бывает.

— А куда мы сейчас, Гурам Александрович? — спросил Колька.

— Сейчас я хочу вас прокатить на фуникулёре.

— А это что за зверь?

— Это канатно-рельсовая дорога вон на ту гору, видишь? — пояснил Николадзе.

— Вижу.

— Гора называется Мтацминда. Там на плато наш знаменитый парк. Туда и ведёт эта дорога — фуникулёр.

— Высоко.

— Полкилометра.

— Ого!

— Это не высоко, — засмеялся Николадзе. — Но почти весь город видно. Каждый, кто приезжает в Тбилиси, обязательно туда ездит. Так заведено давно: дорогу построили ещё до революции, в девятьсот шестом году. — Надеюсь, что и вам будет интересно.

У здания нижней станции фуникулёра машина остановилась и все пошли за Гурамом Александровичем.

Внутри станции зашли в вагон фуникулёра и он, почти сразу же тронулся вверх по горе.

Стоя в вагоне у широких окон и держась за поручни, друзья с интересом глядели во все стороны. Внизу они увидели вдруг крыши домов, а чем выше вагон поднимался, тем шире и величественнее открывалась перед ними панорама Тбилиси, с горами, окружающими город, с кварталами домов, огромным амфитеатром, поднимающимся по обеим берегам Куры.

В просторном, отделанном мрамором зале первого этажа верхней станции пассажиры вышли из вагона. Через двери попали прямо в парк на широкую аллею, по которой, однако, не пошли: Гурам Александрович повёл друзей на одну из площадок обозрения перед самим зданием станции с высокой и светлой колоннадой.

Остановившись у ограды, опять залюбовались открывшимся внизу изумительным видом города.

— Вот, друзья мои, наш город с высоты птичьего полёта.

— Здорово! — восхитился Рожков.

— Нравится? — спросил Николадзе.

— Первый раз такое вижу.

— Я тоже первый раз на такой высоте, — сказал Колька.

— Давно стоит Тбилиси? — спросил Селезнёв.

— С пятого века.

— Стало быть полторы тысячи лет.

— Вот это возраст!

— Я, может быть плохой экскурсовод, — начал Гурам Александрович, — но, попробую… Так вот, начало города связано с именем нашего национального героя, грузинского царя Вахтанга Горгасали. Как рассказывает легенда, однажды он охотился в этих местах. Царский сокол настиг фазана и оба исчезли в ущелье. Вон в той стороне. Когда царь со свитой спустился туда, то увидел бьющие из-под земли горячие ключи, а в воде сварившихся птиц. Он повелел здесь заложить город и назвал его по тем тёплым водам. «Тбили» в переводе значит «тёплый».

— А до этого где он жил? — спросил Колька.

— В Мцхете, недалеко отсюда. Это была тогда столица Восточной Грузии. А памятник царю Вахтангу у Метехского замка на самом берегу Куры.

— Мы у него побываем?

— Обязательно. Это в старой части города.

— А твой дом где, Гурам? — спросил Селезнёв.

— Вон там, — показал Николадзе, — в левой, новой части города. Только отсюда не видно.

— Да, красота необыкновенная.

— Я люблю осенний Тбилиси.

— Почему?

— Тогда не жарко. Тихо, спокойно. А ещё потому, что осенью у нас бывает Тбилисоба. Не слыхали об этом?