Великодушные враги (Право на измену) - Элизабет Стюарт

Мысль Джонет яростно заработала. Значит, этот человек — сын предателя, молодой хозяин Дэрнэма. Она изо всех сил пыталась припомнить все, что слышала раньше. Роберт старался не обсуждать неприятные вопросы в ее присутствии, однако один разговор ей вспомнился: ее дядя как-то раз заметил, что Хэпберн сидит глубоко в кармане у Генриха Тюдора. А теперь, Боже милостивый, он получил назад свое поместье! Стало быть, он состоит на службе Ангуса.

— Вот видишь, разве ты не рада, что хорошенько выспалась, прежде чем узнать такую страшную новость? — язвительно спросил Александр. — Похоже, ты близка к обмороку! Боишься меня как заразы?

Его беспечная веселость испарилась без следа, глаза наполнились непередаваемой тоской, и Джонет вдруг почувствовала необъяснимое сострадание к этому человеку. Ему нелегко жилось все эти годы.

— У меня не бывает обмороков, — спокойно возразила она. — Разве что от боли, но не от того, что рядом со мной сидит человек с сомнительной репутацией. Да, я забыла, еще от отравленного вина.

— «Сомнительная репутация». Как мило сказано. Это Мьюр научил тебя так изысканно выражаться?

Джонет принялась разглядывать крошечный узелок на ткани покрывала.

— Не знаю, о чем вы говорите.

— А я думаю, знаешь.

— Нет. Я же вам сказала, я служанка. Конечно, я слышала о графе Мьюре. Кто же его не знает? Но я не…

— Ну хватит! — перебил ее Александр. — Во имя всего святого, прибереги свои сказки для тех, кто чуть меньше повидал в жизни, чем я. Ты совершенно не умеешь врать — тут он нарочно назвал ее по имени, — Джонет.

Она смотрела на него в панике, больше не испытывая ни малейшего сочувствия. Александр Хэпберн был человеком, лишенным чести и даже простейших понятий о приличии. И он, конечно же, выдаст ее Мэрдоку Дугласу, в этом Джонет не сомневалась.

— Очевидно, вы все знали с самого начала.

— Нет. Если ты помнишь, у меня поутру были гости, пока ты тут отдыхала. Один из них — твой горячий поклонник. Он просто умирает от желания воротить тебя назад.

Джонет почувствовала приступ тошноты. Нетрудно было догадаться, что за этим последует.

— Наш дорогой лорд-губернатор поставил на ноги всю округу в поисках Мьюра и его племянницы. Ей-Богу, милая, он в такой горячке, что я уж было решил, будто он тоже видел твои бесподобные стройные ножки. А может, так оно и есть? — осведомился Александр, насмешливо поднимая бровь.

Джонет стало совсем скверно. Его коварные слова обрушивались на нее подобно ударам. Она совершенно растерялась и не знала, что ему отвечать. Но, слава Богу, она еще не утратила фамильной гордости и решила, что, несмотря на свою злосчастную судьбу, не уронит чести Максвеллов. Роберт говорил ей, что честь дороже жизни, и Джонет хорошо запомнила урок.

Она подняла глаза на обидчика.

— Не каждому из нас доводится жить в сточной канаве, милорд. Вы пребывали там так долго, что, наверное, об этом позабыли. Однако это не дает вам права забрасывать грязью всех, кому, на свою беду, пришлось с вами соприкоснуться.

Прошло несколько томительных секунд. Его глаза сузились, щека непроизвольно задергалась.

— Ты права, детка, — проговорил он тихо. — Я прошу прощения.

Наступившее вслед за этим молчание было тягостным для обоих. Джонет ощутила, как ее охватывает некое странное чувство: как ни поразительно, оно больше всего походило на жалость.

Раздался стук в дверь, и в комнату вошла Мэдж, неся поднос с едой и вином. Александр поднялся, а Джонет перевернулась в постели, уткнувшись носом в стену. После тяжелого разговора она чувствовала себя совершенно разбитой. Больше всего ей хотелось, чтобы и хозяин спальни и старуха поскорее ушли.

Но старая женщина пребывала в отличном расположении духа и не собиралась сдавать свои позиции.

— Сядь, дитя мое, выпрямись. Вот поешь, и тебе сразу станет лучше, — сказала она, поставив поднос на постель, и стала взбивать подушки за спиной у Джонет. — Пора тебе как следует подкрепиться, если хочешь дать отпор этому негодяю.

Джонет бросила взгляд на Александра. Казалось, он ничуть не обиделся. Наоборот, он улыбнулся одной из тех редких открытых улыбок, которую Джонет уже довелось видеть. Улыбка прогнала угрюмость с его лица, он как будто посветлел лицом и уже не казался таким опасным.

— Она прекрасно умеет давать отпор, Мэдж, так что не надо ее подзуживать, а не то еще укусит. — Александр любовно обнял старуху за плечи. — Спасибо тебе за все твои хлопоты.

— Мне это было в радость. Она прелестное дитя, ты не находишь?

Александр встретился глазами с Джонет за спиной Мэдж.

— Да, Мэдж, я тоже так думаю. Ну, а теперь ступай, пора и тебе поужинать, да и на боковую. Если мне еще что-то понадобится, я позову Гранта.

Джонет наклонилась вперед и усилием воли заставила себя улыбнуться.

— Спасибо, Мэдж. Хоть это и не лошадь — все равно спасибо.

Старуха усмехнулась и похлопала девушку по руке. Затем, одарив своего хозяина жизнерадостной улыбкой, она засеменила прочь из спальни.

Александр удивленно посмотрел ей вслед.

— Мэдж была моей кормилицей, — пояснил он. — И вот теперь мне от нее спасу нет. Всякий раз, стоит мне вспомнить вслух о своем благородном происхождении, она заводит разговор о том, как часто ей приходилось менять мне пеленки, когда я еще лежал в колыбели.

Он обернулся.

— А что это за разговор насчет лошади?

— Это шутка, — беспокойно ответила Джонет.

Склонившись над подносом, она принялась рассматривать свой ужин. Здесь хватило бы еды на целый полк.

Джонет с удивлением обнаружила, что просто умирает с голоду.

Александр налил два бокала вина. Джонет глянула на него с подозрением, когда он поднес один из них ей. Хозяин Дэрнэма, усмехнувшись, протянул ей и второй.

— Даю слово, оно не отравлено, но выбирай сама. Я выпью другой.

Джонет взяла бокал, поднесла к губам, вдохнула аромат вина, потом осторожно сделала глоток. Его вкус не показался ей странным. Это было столовое вино, притом хорошего урожая.

Александр присел на постели и положил себе еды. Джонет изумленно воззрилась на него.

— Вы ужинаете здесь?

Он на мгновение остановился.

— А что ж, по-твоему, я делаю, детка?

Джонет смутилась, поняв, что задала дурацкий вопрос. Он собирался ужинать с нею в спальне, это было очевидно.

— Никто не знает, что ты здесь, — пояснил Александр. — Было бы странно, если бы я распорядился прислать ужин наверх, к себе в спальню, а сам уселся бы за стол в зале.

— Да, конечно.

Джонет старалась не поднимать глаз. Значит, о ней никто не знает. Значит, он не сказал Мэрдоку Дугласу… по крайней мере пока.