Говори - Лори Андерсон

Первый вид спорта для занятий в помещении — это баскетбол. Мисс Коннорс учит нас технике штрафных бросков. Я подхожу к линии, два отскока, и я закидываю мяч в сетку. Мисс Коннорс просит меня повторить еще раз. И еще раз. Она продолжает подавать мне мячи, а я продолжаю бросать их в корзину — вжик, вжик, вжик. После сорока двух бросков мои руки начинают дрожать и я промахиваюсь. К этому времени вокруг меня собирается весь класс и внимательно наблюдает. Николь уже с трудом сдерживается. «Тебе надо присоединиться к команде!» — кричит она.

Мисс Коннорс: Давай встретимся здесь перед занятиями. С Такой Рукой Ты Далеко Пойдешь.

Я:

Очень грустная и подавленная, мисс Коннорс встречает меня три часа спустя. Она держит двумя пальцами листок с моими оценками: D, C, B—, D, C—, C, A. Никакой баскетбольной команды для меня, потому что А — это за ИЗО, таким образом, мой средний балл позорно опустился до 1,7. Мисс Коннорс вряд ли получила бы стипендию по лакроссу, будь она слишком застенчивой или неуверенной в себе. Она учит меня бегать с ускорением, затем снова ставит на линию для бросков в корзину.

Мисс Коннорс: Попробуй дальний бросок теперь бросок с отскоком от щита ты случайно не думала о репетиторе хороший бросок эти D убивают тебя попробуй спланировать так чтобы немного поработать возможно я смогу договориться об оценке по обществознанию но твоя англичанка просто невыносима она ненавидит спорт ты умеешь делать крюк?

Я просто делаю, что велят. Будь я расположена к разговору, то объяснила бы ей, что ни за какие коврижки не согласилась бы играть в ее баскетбольной команде. Вся эта беготня? Пот? Тычки от генетических мутантов? Нет, я так не думаю. Ну, вот если бы в баскетболе был специальный игрок только на штрафные броски, тогда я, может, и подумала бы над ее предложением. Другая команда играет не по правилам, вы должны ответить им тем же. Бум! Но это так не работает, ни в баскетболе, ни в жизни.

Мисс Коннорс явно чего-то ждет от меня. Мне нравится ощущение достижения блестящих результатов — пусть даже это просто штрафные броски. Ладно, дам ей еще пару минут помечтать. В зал постепенно стягиваются члены мужской школьной команды. Их лучший результат ноль и пять. Вомбаты, вперед!

Жердяй, в миру Брендан Келлер, тот самый, что опозорил меня, заклеймив пюре с подливкой в первый день учебного года, встает под корзину. Другие парни начинают отрабатывать броски с разбега и делают пас на него. Брендан тянет вверх тощие осьминожьи щупальца и небрежно кладет мяч в кольцо. Пока команда наших мальчиков единственная на площадке, они непобедимы.

Их тренер рявкает что-то, чего я не понимаю, и команда выстраивается за Жердяем отрабатывать штрафные броски. Он ведет мяч. Отскок, два, три. Бросает. Мимо. Отскок, два, три. Мимо. Мимо. Мимо. Не может забросить мяч с линии, чтобы спасти свою тощую шею.

Мисс Коннорс беседует с тренером мальчиков, а я тем временем наблюдаю за тем, как остальные игроки набирают жалкие тридцать процентов. Затем она подносит свисток к губам и машет рукой, чтобы я подошла. Мальчики освобождают дорогу, и я занимаю свое место у линии. «Покажи им», — командует мисс Коннорс. Я — дрессированный тюлень, отскок, отскок, вверх, вжик; снова, и снова, и снова, и вот парни бросают стучать мячом и смотрят на меня во все глаза. У мисс Коннорс и Тренера баскетболистов очень серьезный разговор, брови нахмурены, руки в боки, мышцы рельефно выступают. Мальчики таращатся на меня — гостью с Планеты штрафных ударов. Кто эта девочка?

Мисс Коннорс тычет Тренеру кулаком в плечо. Тренер тычет мисс Коннорс кулаком в плечо. Они предлагают мне сделку. Если я научу Жердяя делать штрафные броски, то автоматом получу А по физкультуре. Я пожимаю плечами, и они ухмыляются. Я не могу сказать «нет». Я вообще ничего не могу сказать. Я просто не приду.

Наша изостудия процветает, совсем как музей, где полно всяких там о’кифов, ван гогов и картин того француза, который рисовал цветы точками. На сегодняшний день мистер Фримен — Модный Учитель. Поговаривают, что его собираются выбрать Учителем года.

Его кабинет — это Крутой центр. У мистера Фримена всегда включено радио. И нам разрешено есть за работой. Он выгнал парочку бездельников, принявших свободу за возможность не соблюдать правила, поэтому оставшиеся теперь не рискуют выступать. Уж больно тут весело, чтобы все бросить. Во время занятий комната буквально набита живописцами, скульпторами и графиками, а некоторые ребята засиживаются здесь до отхода последних автобусов.

Работа мистера Фримена над картиной продвигается весьма успешно. Какой-то газетчик пронюхал про нее и написал статью. В статье мистер Фримен представлен как непризнанный гений, посвятивший себя делу образования. Статья была иллюстрирована цветной фотографией незаконченной картины. Поговаривали, что кое-кто из членов школьного совета узнал там себя. Спорим, они вчинят ему иск.

Мне бы хотелось, чтобы мистер Фримен вставил дерево в свой шедевр. Я пока не могу понять, как сделать свое более реалистичным. Я уже испортила шесть кусков линолеума. Дерево отчетливо предстает перед моим мысленным взором: высокий дуб с покрытым шрамами мощным стволом и тянущейся к солнцу густой листвой. Перед нашим домом как раз растет такой. Я чувствую дуновение ветра, слышу песню пересмешника, возвращающегося в свое гнездо. Но на линолеуме дерево получается у меня каким-то мертвым, похожим на зубочистку или на детский рисунок. Мне никак не удается вдохнуть в него жизнь. Мне хочется все бросить. Перестать мучиться. Но я не знаю, чем еще можно заняться, поэтому продолжаю потихоньку ковыряться.

Вчера сюда ворвался Самый Главный. Вынюхивал, что это мы тут делаем. Его усы так и ходили вверх-вниз, а глаза, точно два радара, обшаривали комнату в поисках нарушений. Но не успел он переступить порог комнаты, как невидимая рука выключила радио, а пакетики с картофельными чипсами моментально испарились, оставив после себя только слабый аромат соли, примешивающийся к запахам киновари и сырой глины.

Самый Главный внимательно осмотрел комнату на предмет нежелательного веселья. Но обнаружил только низко склоненные головы, остро отточенные карандаши и опущенные в краску кисточки. Мистер Фримен потрогал темные корни на голове у дамы из школьного совета и поинтересовался, нуждается ли Самый Главный в помощи. Самый Главный размашистым шагом вышел из класса и направился в сторону курительного рая Отбросов общества.

Когда я вырасту, то, возможно, стану художником.

Хизер оставила у меня в шкафчике записку, умоляя прийти к ней после школы. У нее неприятности. Она не соответствует стандартам Март. Всхлипывая, она выкладывает мне всю историю в своей комнате. Я слушаю и общипываю катышки на джемпере.

В преддверии Дня святого Валентина Марты решили устроить мастер-класс шитья подушечек для маленьких детей, которые лежат в больнице. Мег-и-Эмили сшивали подушечки с трех сторон, а остальные набивали, прострачивали их, потом приклеивали сердца и плюшевых мишек. Хизер отвечала за сердца. Она очень волновалась, так как кое-кто из Март не одобрил ее наряда. Они накричали на нее, обвинив в том, что она приклеивает кривые сердца. А затем еще слетела крышечка от бутылочки с клеем, и Хизер напрочь испортила подушечку.

На этой драматической ноте она швыряет куклу через всю комнату. Я убираю от греха подальше лак для ногтей.

Мег низвела Хизер до набивальщицы подушек. Когда производство подушек было налажено, началось собрание. Тема: Развозка консервированных продуктов. Старшие Марты ответственны за доставку еды нуждающимся (в сопровождении фотокорреспондента) и встречу с начальством с целью координации возникающих потребностей в координации.

Я отключаюсь. Она говорит о том, кто отвечает за старост класса, кто — за рекламу, ну, за все такое прочее. Я продолжаю витать в облаках до тех пор, пока Хизер внезапно не произносит: «Мел, я знала, что ты будешь не против».

Я: Что?

Хизер: Я знала, что ты не откажешься помочь. Думаю, Эмили сделала это из вредности. Она меня не любит. Я собиралась попросить тебя помочь, а потом заявить, что это я сама, но тогда придется врать и вообще до конца года корпеть над плакатами. Поэтому я сказала, что у меня есть подруга — готовая работать на благо общества талантливая художница, и спросила, не может ли она помочь с плакатами.

Я: Кто?

Хизер (уже смеется, но я на всякий пожарный держу в руках лак для ногтей): Ты, глупышка. Ты рисуешь лучше меня, и у тебя куча времени. Пожалуйста, обещай, что сделаешь это для меня! Может, когда они увидят, какая ты талантливая, то предложат тебе вступить в их клуб. Пожалуйста, пожалуйста — взбитые сливки, молотые орехи и вишенка на торте, — пожалуйста! Если я лоханусь, они точно внесут меня в черный список, и тогда я уже никогда не смогу стать членом приличного клуба.