Милая Кассандра - Дениз Робинс

— Лиза обещала отвезти нас домой, как только ты выздоровеешь, — закончила Кассандра.

После ее слов глаза у Кевина снова заблестели живым интересом, и он начал подшучивать над невестой, что она сочла хорошим знаком. Раз парень повеселел, значит, ему стало лучше.

— Только не говори мне, что мы будем с тобой жить во грехе! — усмехнулся он.

— Ни за что, — ответила девушка, и щеки у нее вспыхнули. — Только в воображении злобных обывателей.

Левой, здоровой рукой Кевин взял прядку ее шелковистых волос, прижал к губам и посмотрел на нее долгим страстным взглядом.

— Даже не знаю, смогу ли я соблюдать приличия, — весело заявил он. — Может быть, тебе лучше пока пожить отдельно, а ко мне прислать какую-нибудь хорошенькую медсестру? Здесь есть очаровательные особы.

— И не мечтай. Чем быстрее ты будешь дома, тем лучше, — строго ответила мисс Хейес.

— Мне никто не нужен на целом свете, кроме тебя, моя единственная любовь, — прошептал ее возлюбленный, и вдруг все ее заботы и тревоги исчезли. Касс была окутана теплой пеленой его любви и чувствовала бесконечную нежность к нему.

— О, Кевин, — проговорила она. — Какое это будет блаженство, когда мы останемся одни! Кстати, ты не узнаешь свою квартиру.

— Надеюсь, старина Барни убрался перед отъездом.

Девушка не стала отвечать, не желая его расстраивать, и перевела разговор на другое. Она стала расспрашивать про Брюссель. Жених рассказал ей про ярмарку, на которую его посылали, красочно описал Брюссель и поведал, как довольно начальство его деятельностью.

— Не помню, говорил ли я тебе, что они готовы взять меня на постоянную работу? — прибавил Кевин.

— И что ты решил?

— Наверное, придется согласиться, — произнес он, вздыхая. — Теперь, когда я без пяти минут женатый человек…

— Об этом пока не думай, — перебила его невеста. — Знаешь, Кевин, мне не нужны эти деньги, если из-за них ты не сможешь написать книгу.

— Ты просто ангел! — воскликнул молодой человек.

Кассандра печально сообщила, что ей пора уходить, поскольку Лиза ждет ее в машине.

Он жадно, требовательно поцеловал девушку, и она тоже поцеловала его.

— Спокойной ночи, милый Кевин, — прошептала Касс. — Сегодня ночью мы будем думать друг о друге. И мечтать, что это наша первая брачная ночь.

— То есть нам придется напрячь воображение, ты хочешь сказать? — усмехнулся ее жених.

— Как я тебя люблю! — в восторге воскликнула Касс.

— И я тебя люблю, — отозвался он.

На этой счастливой ноте они расстались.

Ровно через сутки — в воскресенье вечером — девушка почувствовала, что снежный ком несчастий и бед наконец растаял, и она оказалась на вершине блаженства. Рентген показал, что рука Кевина не имеет серьезных повреждений, однако голова пострадала больше. Парень получил сильное сотрясение мозга, поэтому ему приходилось все время принимать таблетки от головной боли. Состояние его было удовлетворительным, и врачи согласились отпустить его домой, но лишь на том условии, чтобы он строго соблюдал постельный режим, как минимум, еще два дня. Касс получила разрешение забрать его из больницы в понедельник, в любое время.

— Да, пора, знаешь, его забирать, — смеясь, говорила она Лизе. — У них в палате сестричка такая красотка, что я ужасно ревную. Она со мной поболтала, когда я вышла из палаты. Представь себе, она тоже ирландка, огромные синие глаза, прямо как у Кевина. И она без обиняков заявила мне, что ей очень жаль, что такой симпатичный земляк скоро выписывается! Ты представляешь! А он так любит флиртовать… Но я ответила ей, что парень только наполовину ирландец, причем эту половину я намерена перевоспитать. Иначе мне придется всю жить отгонять от него девчонок, которые не прочь с ним пококетничать.

— Да ему никто не нужен, кроме тебя, — уверенно заявила подруга. — И потом, он занят сейчас карьерой, ему не до девчонок.

— Как ты права, — со счастливой улыбкой согласилась Кассандра.

Они снова взяли машину миссис Бирнхэм и поехали забирать Кевина из больницы.

Молодой человек был еще бледноват, но уже начал приходить в себя. Он почти не обращал внимания на загипсованную руку и обнимал Касс здоровой рукой, когда они вместе сидели на заднем сиденье машины. Лиза постоянно посматривала на них в зеркальце заднего вида и усмехалась.

— Эй, вы, там! Я вас вижу, так что никаких глупостей.

— Тебе просто завидно! — откликнулась мисс Хейес.

«Да, — подумала Элизабет, осторожно пробираясь по запруженной машинами улице к центру Лондона, — может быть, и завидно. Кевин такой милый и симпатичный, я понимаю, почему Касс жить без него не может. Наверное, я своего Ричарда никогда не буду так сильно любить, но зато он врач, мужчина уравновешенный и благоразумный. Мне кажется, я не смогла бы жить с таким импульсивным человеком, как Кевин. Я бы все время за него переживала. А подружка как будто его понимает и принимает все его поступки с олимпийским спокойствием».

Кевин сейчас думал о том же самом. Он непрестанно подносил ладонь Касс к губам и целовал ее. Сильная красивая рука с тонкими пальцами; ногти девушка красила очень светлым лаком, отчего кожа казалась загорелой. Когда они достигли площади Расселл и свернули вниз, в почти непроезжий переулок под названием Грум-стрит, где был их дом, парень вдруг коснулся ее волос и пропел:

И вдруг понятно стало мне,Что золотые листьяНапоминают цвет ее волос.

Кассандра прижалась щекой к его плечу.

— Наша любимая песня, я ее обожаю: «Ветряные мельницы твоего воображения». У меня в голове все это время и правда крутилась какая-то ветряная мельница. С тех пор как я ушла из дома, события обрушиваются на меня со скоростью урагана.

Кевин указал на высокое уродливое здание викторианских времен, у которого мисс Бирнхэм остановила машину.

— Добро пожаловать в наше новое и очень временное жилище, любовь моя, а уж я постараюсь, чтобы мы здесь не задержались.

Когда они вышли из автомобиля, молодому человеку пришлось беспомощно смотреть, как девушки выгружают чемоданы.

— Как однорукий бандит в кино, я мало чем могу помочь, — недовольно проворчал он.

— Ничего, дорогой, — я же сильная, как молодая лошадка, — утешила его невеста. — А другой чемодан отнесет Лиза, думаю, она не против.

Они взобрались по вонючей грязной лестнице с щербатыми ступеньками, покрытыми вытертым линолеумом, и наконец оказались около квартиры, на двери которой над почтовым ящиком висела табличка: «Кевин Мартин и Барнард Диксон».