Новосёлы - Павел Мисько

— Салют! Салют! — наконец заметил нас дядя Левон. — Вот, полюбуйтесь на этого страуса. Голову спрятал, а пятки торчат. Вылезай, говорю тебе!

Из-под берега, из-под бахромы свисающих корней видны чьи-то знакомые сандалеты. Жора поднял камешек, прицелился — раз! Не попал… Поднял второй — шпок!

— Ой! — послышалось из-под обрыва, и вылез Вася. К коленкам и рукам прилип песок, а на голове — хоть горстью сгребай. — Подземный ход будет! — потеребил Вася грязными руками огненные волосы. — Вон за ту грушу выведу!

На склоне, метра на три от вырытого водой оврага, стоит груша-дичок. Старая, корни толстые, узловатые. Между корнями пацаны вырыли ямку. Если ещё и оттуда копать, из-под груши, навстречу Васе, то можно вырыть подземный ход намного быстрее. Здорово придумал Рыжик!

— Совсем выходи! Вылезай! — Левон Иванович выманивал Васю рукой, как будто выгребал его оттуда. — Какой номер твоей квартиры?

— А он в школу ещё не ходит, считать не умеет, — подколол Серёжа.

— Не знаю? Семнадцатая! — буркнул Вася.

— Вот я сейчас скажу твоей мамаше, что сам себе роешь могилу.

Вася хитро посмотрел на дядю Левона, на нас.

— А моя мама спит после работы, нельзя её будить.

— Ничего, разбудим… — В голосе Левона Ивановича появилась решительность. — «Артековцы», боевое задание: выгнать этого упрямого козла… И сами туда ни ногой! Надо принимать меры, а то будет поздно.

Ушёл дядя Левон. Неужели будет подыматься на пятый этаж, будить Васину маму? Ему ведь так тяжело взбираться по лестнице…

Скатываемся по склону к картошке. Заходим снизу в овраг, как в ущелье. Под ногами влажный и плотный, будто спрессованный, песок. Вода размалевала его извилистыми стёжками-дорожками. Как здесь глубоко! Два моих роста, не меньше. И таинственно, и страшно… И сыро… Отсюда виден только пятый этаж нашего дома.

Павлуша замер посреди оврага, вертит головой по сторонам. А я раздвинул корни — посмотреть на Васину работу. Жора залез в подкоп.

Ну и землекоп из Васи! Слабак! И на метр не продвинулся под берег, а уже звон поднял: «Пещера! Подземный ход!» Здесь только сверху не толще пяди серая земля с дёрном и корнями, а ниже — песочек. Мягкий, сам сыплется, только тронь. Можно было за утро до самой груши докопаться, а он…

— Вася, без нас — ни-ни! — вылез Жора. Глаза у него сверкали. — Мы придём из школы и начнём с двух сторон… Одни отсюда, другие — из-под груши.

Серёжа тем временем выбрался из оврага, стал на бережку как раз над пещерой — г-гэх! И ещё раз подпрыгнул — гух! Нет, не обрушивается, только что-то густо прошелестело и затихло…

Вася выбрался за нами неохотно. От оврага и не думал отходить.

И тут закричала на него в форточку мать. Разбудил её всё-таки Левон Иванович.

— А я и не лез! Я просто стоял! — отговаривался Вася.

Он даже не смотрел в сторону дома. Врал и ни капельки не краснел!

Мы пошли к школе, поминутно оглядываясь. Все, кто проходил мимо, тоже интересовались размытым склоном. Осторожно приближались к самому краю, боязливо вытягивали шеи, заглядывали вниз. Мы останавливались и ждали: а вдруг кто-нибудь рухнет вместе с землёй, кувыркнётся в овраг?

Как не хочется сегодня идти в школу! Пусть бы завтра было хоть десять уроков, а сегодня — ни одного… Мы вырыли б подземный ход мигом. Левон Иванович не успел бы вернуться из города.

— Смотрите, а на том заборе уже нет фанерин с буквами! — показал Павлуша.

Мы опять остановились. Интересно, что за слова мы тогда читали, когда бегали вдоль забора. Никак не вспомнить. Бадурт, что ли…

— Ха-ха-ха! — послышалось возле нас.

Два четвероклассника… Тонкий размахивает портфелем, как будто собрался зашвырнуть его подальше, толстый трясётся со смеху:

— Звонок давно был, а они ворон считают! Ха-ха-ха!

Тонкий подошёл и стукнул меня по затылку. Потом Жоре по спине сумкой — бух!

Ах так?! Мы побросали портфели в песок. Их двое, а нас четверо. Неужели не справимся?

— Ату их! Ату! Ха-ха-ха… — надувался толстяк.

Нас было уже не четверо, а всего двое. Павлуша мчал к школе без оглядки, за ним переваливался с ноги на ногу Серёжа.

— Дон Кихот и Санчо Панса! — обозвали мы обидчиков и припустились вслед за приятелями.

Ну, конечно, опоздали! Тишина в школе… Только где-то грохнула дверь, кто-то протопал ногами по коридору второго этажа.

— Куда в ботинках?! — загородила нам дорогу гардеробщица тётя Дуся.

Вот ещё канитель… И кто их выдумал, эти тапочки! В старой школе, где я первый класс кончал, хоть на руках ходи, никто и словечка не говорил. И хоть бы этот закон все соблюдали — в тапочках… А то Женя-девятиклассник — сам видел — в чём ходит по улице, в том и в школе. И все старшеклассники так.

Серёжа и Павлуша грохнули дверями своих первого «А» и второго «А». А мы с Жорой во втором «Б».

Мария Сергеевна остановила нас у порога.

— Почему опоздали?

Я вздохнул. Жора переступил с ноги на ногу, посмотрел в потолок.

— Весь класс ждёт, не срывайте урока.

— А это самое… Земля раскололась… Ага!.. Можете проверить… Ещё чуть-чуть, то и наш бы дом туда…

Класс загудел.

— Провалиться на этом месте! Дом уже наклонился… «Скорых помощей» понаехало — со всего города! Людей забирают… Со страха у некоторых это… Обмороки всякие… А мы вырвались, прибежали в школу! — Жора смотрел в глаза учительницы и не мигал.

Все ученики первого от окна ряда и среднего поподнимались, начали заглядывать в окна.

Учительница нахмурила брови.

— Ну?! Дом провалился?! Ах, какой страх! — Голос у неё был такой — ни на грош не поверила. — Кладите сумки… Жора соберёт тетрадки с домашними заданиями, а Мурашка пойдёт к доске. Решим несколько примеров.

Она мне — раз! — тяжёлый пример, а я — щёлк, щёлк, как семечки. Она второй, потруднее, а я трах — и в дамках! Она: «Трижды восемь?» Я: «Двадцать четыре!» Она: «Пятью девять?» Я: «Сорок пять!»

— Садись! И чтоб больше не опаздывал!

Дневник не попросила, не захотела пятёрку поставить. Как же — опоздал! Нарушитель дисциплины! А если б тройку заработал или двойку, то сразу б затребовала.

И пусть, подумаешь!.. Очень мне нужно. Я не отличник, не буду кусать себе локти. Только обидно, что Жору к доске не вызвала, а только меня…

Я вынул из кармана козлика, легонько тронул кружочек под коробкой. Козлик кивнул головой. Вроде хотел сказать: «Да, да! Ни за что обидели!» Я надавил сильнее — козлик сунул голову между передними ногами и посмотрел на свой хвостик: на месте ли? Жора хмыкнул, повернулся ко мне: «Ну-ка, ну-ка, что он ещё может выкинуть?»

Жорина парта рядом с моей, только через проход — в среднем ряду. Можно сказать, рядом сидим. А Зина, что со мной, так себе, не в счёт.

Я вдавил дно коробочки до конца. Козлик со всех четырёх — брык! Копыта вместе, хвост в сторону, голову с коробки свесил…

— Рожки да ножки!.. Кончик хвоста!.. — громко прошептал Жора.

А Зина с Надречной улицы взвизгнула на весь класс, как ненормальная. Зажала себе рот. Все обернулись в нашу сторону.

— Изотова Зина, что случилось? Если учительница обращается к ученику, надо встать.

Изотова Зина встала, но ничего не сказала. Только сверк на меня глазами, сверк… Хоть бы уж голову в мою сторону не поворачивала!

— Мурашка, это ты ей покоя не даёшь? И тебе не стыдно обижать девочек?

Я встал, ко мне ведь обращались. Обижаю Изотову?! И пальцем не тронул, нужна она мне!

— Это Изотова не даёт ему задачки решать! — бросился на выручку Жора.

Лучше бы он молчал!

— Я-а мешаю реша-а-ать?! — зловеще протянула Изотова. — Мария Сергеевна, это Мурашка фокусы показывает с рогатым осликом, отвлекает меня.

«У-у, предательница, это тебе так не пройдёт…» — закипает у меня внутри.

— Мурашка, неси сюда дневник и своего ослика. Быстренько! — спокойно говорит Мария Сергеевна. Учительница у нас хоть и молодая, но строгая.

А что я говорил! Когда надо пятёрку с плюсом ставить, о дневнике и не вспомнит…

Я столкнул локтем авторучку. Бросились поднимать и я и Жора.

— Спрячь… — сунул ему козлика в руки. А сам понёс дневник: — Пожалуйста, Мария Сергеевна… Нет у меня ни осликов, ни козликов. Изотовой палец покажи — пол-урока будет хохотать.

Нет, Зине-дрезине жизни теперь не будет. Это ей даром не пройдёт… Взвоет, сама попросится, чтоб пересадили на другую парту!

И тут прозвенел звонок.

— Мурашка, забери дневник! — Мария Сергеевна подвинула дневник на край стола и — цок-цок-цок! — пошла на перерыв.

Я развернул дневник. Пятёрка (без плюса) стояла на своём законном месте. Зато внизу страницы красовалось: «На уроках занимается посторонними делами!»

Меня окружили одноклассники.

— Покажи козлика, который ослик! Покажи фокусы!