Нацистские пожиратели кишок (ЛП) - Филлипс Харрисон

Снова пройдя вдоль ограды, Мэри направилась в женское общежитие. Она остановилась у стены здания, за которой толпились мужчины. Она высунула голову из-за угла здания в поисках охранника. Удивительно, но его нигде не было видно. Мэри повернулась к мужчинам и сказала:

- Все чисто.

Затем она повернула за угол и скользнула вдоль стены к двери. Затем она остановилась.

- Эй! - Раздался голос рядом с ней. - Что, черт возьми, здесь происходит?

Голос испугал Мэри, заставив ее сердце сделать сальто в груди. Она посмотрела направо. Охранник завернул за угол и теперь стоял всего в нескольких футах от нее.

Не раздумывая, Мэри направила винтовку на мужчину и нажала на спусковой крючок.

Раздался громкий треск. Грудь мужчины распахнулась, как будто что-то пыталось вырваться из его тела. На руки и лицо Мэри брызнула кровь.

Нацист упал замертво.

Запаниковав, Мэри быстро схватила винтовку, которую уронил охранник, повернулась и побежала к двери.

- Пошли! - Крикнула она остальным.

Из-за угла выскочила Мириам.

-Срань господня! - Раздраженно воскликнула она. - Я думала, он застрелил тебя!

- Нет, - ответила Мэри. - Я выстрелила первой. Я просто запаниковала и нажала на курок.

- Ну, слава богу, - сказал Густав. - Он все равно это заслужил, нацистский ублюдок.

Мэри покачала головой:

-Теперь это не имеет значения, - сказала она, глядя на семьдесят человек, собравшихся позади нее. Она открыла дверь женского общежития и вошла внутрь.

Многие мужчины последовали за ней.

- Что происходит? - спросила Ванда.

- Мы выбираемся отсюда.

- В самом деле?

- Да. И мы должны идти прямо сейчас.

- Прямо сейчас?

- Да, сейчас. Я только что застрелила одного из них. Они уже идут посмотреть, что случилось.

Мэри протянула Густаву вторую винтовку. Густав с радостью взял ее.

- Хорошо, - сказала Мэри. - Пошли отсюда.

Одиннадцать  

До сих пор Шульц был доволен тем, как идут дела. Фюрер, казалось, наслаждался собой; он наслаждался своим обществом (хотя Шульц не был уверен, что Хелена наслаждалась им так же сильно – он даже не был уверен, что она все еще жива), наслаждался вином и закуской. Надеюсь, следующее блюдо понравится ему не меньше.

Шульц шел пружинистой походкой. Это была просто какая-то оптимистичная мысль в глубине его сознания, которая продолжала говорить ему, что теперь они с фюрером будут видеться гораздо чаще. Вполне возможно, что Шульц даже сможет получить место рядом с Гитлером. Возможно, он займет место Карла Ханке, когда тот исчезнет из поля зрения.

Коридор, по которому сейчас шел Шульц, соединял кабинеты – в том числе и его собственный, который в настоящее время занимал фюрер и который использовался как столовая, – со столовой и кухней (а заодно и со скотобойней).

Двойные двери вели в столовую. В задней части столовой находилась кухня. Шульц толкнул эти двери и обнаружил, что в столовой царит беспорядок. Беспорядок, которого не было, когда он был здесь всего несколько минут назад.

- Что, черт возьми, происходит? - спросил себя Шульц вслух.

Столы были раздвинуты, некоторые опрокинуты на бок и прижаты к стенам. Стулья были опрометчиво перевернуты.

Все выглядело так, словно в комнате взорвалась граната.

Шульц двигался по комнате, постоянно поворачивая голову, чтобы осмотреть повреждения. В его голове промелькнуло несколько мыслей:

Неужели это сделал кто-то из заключенных? Неужели это сделал кто-то из его людей?

Что бы ни случилось, это было последнее, что ему сейчас нужно. Не в присутствии фюрера.

Что-то привлекло внимание Шульца.

Он провел рукой по краю перевернутого стола, затем быстро отдернул ее. Она была мокрой и липкой. Он посмотрел на свою ладонь и обнаружил, что она покрыта чем-то похожим на смолу. Шульц поднес руку к лицу и шмыгнул носом. Пахло скверно. Он хотел поскорее избавиться от субстанции, но не собирался вытирать ее о одежду.

Он быстро прошел на кухню, взял полотенце и вытер руки.

А потом его взгляд устремился к двери скотобойни. По ее поверхности было размазано черноватое пятно.

Озадаченный, он почувствовал, как его лоб исказили морщины.

Все еще держа в руке полотенце, он толкнул дверь бойни. Внутри было темно. Плита все еще горела, пламя мерцало, отбрасывая тени по всей комнате. Он протянул руку и щелкнул выключателем. Ничего не случилось.

Шульц почувствовал, как участилось его сердцебиение. Почувствовал, как на шее пульсируют вены. В нем рос страх.

Он прошел дальше в комнату и увидел выпуклую фигуру, лежащую на рабочем столе. Он отодвинулся.

Его охватил ужас, когда его глаза, наконец привыкшие к темноте, увидели труп Отто, его живот был вспорот, внутренности свисали из открытой полости. Из внутренностей все еще торчал мясной крюк; он раскачивался взад-вперед на веревке из мяса, царапая кафельный пол.

В мозг Шульца врезалась внезапная мысль. Женщина! Она сбежала! Она убила Отто!

Он повернулся туда, где висела женщина.

Действительно, она исчезла.

Но затем, приглядевшись, Шульц заметил, что она исчезла не вся; ее руки остались прикрепленными к стропилам. С них ручьем стекала кровь.

Шульц оглядел комнату. Сбоку на полу, прижавшись к стальному шкафу, лежало тело женщины. Ее плечи превратились в лохмотья, а руки были оторваны. Отто не мог этого сделать. Это сделал кто-то другой, кто-то с огромной силой. Должно быть, это был тот самый человек, который убил Отто.

Шульц тупо уставился в пространство, застыв на мгновение.

Он оцепенел. Что бы ни происходило, это не могло произойти в более неподходящее время.

БАМ!

Где-то за пределами комнаты раздался выстрел.

Шульц чуть из кожи не выпрыгнул. Он повернулся на цыпочках и поскользнулся в луже крови женщины, его ноги выскользнули из-под него. Когда он потянулся, чтобы не упасть, его руки невольно нащупали плиту. Шульц быстро отдернул руки, стиснув зубы. Он ничего не видел в темноте, но уже чувствовал, как кожа на ладонях начинает покрываться волдырями.

БАМ! БАМ! БАМ!

Где-то за пределами столовой раздались новые выстрелы.

Не обращая внимания на боль в руках, Шульц прошел через кухню в столовую.

Чего он не заметил, так это того, что полотенце, которое он держал в руках, упало в пламя печи. Он не видел, как загорелось полотенце, упало на пол и воспламенило растительное масло, пролитое на плитку, позволив огню распространиться по всей кухне.

В столовую вели две двери: та, через которую вошел Шульц (теперь слева от него), и другая, в дальнем конце комнаты (прямо напротив). Тот же коридор, по которому Шульц шел из кабинета в столовую, продолжался вокруг комнаты, поворачивая за угол туда, где находился второй коридор. Судя по всему, стрельба велась отсюда, поэтому Шульц пересек комнату и вышел из столовой.

Ни за что на свете Шульц не ожидал увидеть то, что увидел, выйдя в коридор.

Он понял, что это было, как только увидел его.

Это был Голем.

Эти грязные евреи действительно сделали это! Он даже не верил, что такое возможно. Он слышал рассказы о них, но никогда даже на секунду не думал, что они могут быть правдой. Как такое вообще возможно? Вера? Нет. Бог ненавидел евреев, вот почему их нужно было уничтожить.

Каким бы невероятным это ни было, то, что увидел перед собой Шульц, просто не могло быть реальностью. На полу коридора уже лежали три тела. Их тела были изуродованы: конечности оторваны, головы отрублены, внутренности вырваны из соответствующих полостей. Перед Големом стоял один охранник. Он поднял винтовку и выстрелил.

Не было никаких сомнений в том, что выстрел попал в цель; ствол винтовки находился всего в нескольких дюймах от существа. Но Голем даже не вздрогнул. Его мягкое, податливое тело просто впитало пулю.

Охранник повернулся, чтобы бежать.