Шесть могил на пути в Мюнхен - Марио Пьюзо

Роган улыбнулся врачу:

— Это правда… что мне совсем нельзя вставать?

Молодой врач погладил бородку.

— Разумеется, нет. Двигаться вы можете, поскольку психологического стресса нервной системе это не наносит. — Он, улыбаясь, посмотрел на Рогана. — Просто я не в силах спокойно смотреть на то, как здоровые мужчины, особенно полицейские, издеваются над больным человеком. Уж не знаю, что вы там натворили, но я на вашей стороне.

Розали проводила врача до дверей, затем вернулась, присела на краешек кровати. Роган взял ее за руку.

— Все еще хочешь остаться со мной? — спросил он. Девушка кивнула. — Тогда собирай вещи, — сказал Роган, — мы уезжаем в Мюнхен. Хочу первым делом встретиться с Клаусом фон Остеном. Он для меня важней других.

Розали низко склонила голову.

— Знаешь, рано или поздно они убьют тебя, — прошептала она.

Роган поцеловал ее в макушку.

— Именно поэтому и хочу прежде всего заняться фон Остеном. Он — главная моя цель. Пусть даже двое других уйдут. — Роган нежно подтолкнул ее в бок. — Иди собирай вещи.

Утром они вылетели в Мюнхен и по прибытии зарегистрировались в маленьком пансионе — Роган надеялся, что так будет незаметнее. Он понимал: Бейли и немецкая полиция очень скоро узнают, что он в Мюнхене, а вот на то, чтобы разыскать его там, у них уйдет несколько дней. Но к тому времени миссия будет завершена, и он покинет страну.

Майкл взял напрокат «Опель», а Розали отправилась в библиотеку — поискать в газетах материалы о фон Остене и постараться узнать его домашний адрес.

Они встретились за обедом, Розали выдала полный отчет. Клаус фон Остен был в Мюнхене судьей самого высокого ранга. Старт для столь успешной карьеры дала еще семья — он являлся выходцем из страшно знатного рода, связанного кровными узами с английской королевской династией. И, хотя во время войны был офицером и состоял на службе, не являлся членом нацистской партии — во всяком случае, никаких сведений о том не имелось. Незадолго до окончания войны был серьезно ранен, и, судя по всему, сам этот факт превратил его в совершенно другого человека. И это в возрасте сорока трех лет. Вернувшись к мирной жизни, он изучал право и вскоре стал одним из лучших адвокатов Германии. На политической арене всегда проявлял умеренность и поддерживал американское присутствие в Европе. От него ожидали многого; считалось, что он сможет даже занять пост канцлера Западной Германии. Он пользовался поддержкой крупных немецких промышленников и американских оккупационных властей, проявлял поистине магнетическое воздействие на рабочий класс, будучи превосходным оратором.

Роган мрачно кивнул.

— Да, похоже, тот самый тип. У него был поразительный голос, такой искренний, убедительный. Эта тварь умеет ловко заметать следы.

— Так ты точно уверен, что это тот самый человек? — спросила Розали.

— Тот самый, больше некому, — ответил Роган. — Иначе разве стали бы и Ганс, и Эрик называть одно и то же имя? — Он умолк на секунду-другую, затем добавил: — Сходим к его дому, прямо после обеда. Стоит мне увидеть его лицо, и я сразу узнаю, как бы он ни изменился. Нет, это он, точно он! Истинный аристократ.

И вот они поехали к дому фон Остена, используя карту города. Дом аристократической семьи находился на окраине, в фешенебельном районе. Не просто дом, роскошный особняк. Роган припарковал машину, и они поднялись по каменным ступеням к массивным дубовым дверям. Вместо звонка — голова медведя на петле, вырезанная из дерева. Роган дважды постучал о дверную панель. Через пару секунд дверь отворилась, на пороге стоял старомодный немецкий лакей, страшно толстый и надменный. Он холодно произнес:

— Bitte, mein Herr.

— Мы пришли к Клаусу фон Остену, — сказал Роган. — Повидаться с ним по строго конфиденциальному делу. Можете передать, мы от Эрика Фрейслинга.

Голос лакея немного потеплел. Судя по всему, фамилия Фрейслинг была ему хорошо известна.

— Сожалею, — ответил он. — Но судья фон Остен с женой находится на каникулах в Швейцарии. Затем они планируют посетить Швецию и Норвегию, а в самом конце — Англию. Так что будут отсутствовать почти целый месяц.

— Жаль, — заметил Роган. — Послушайте, а вы не можете сказать, где они находятся в данный момент? Их адрес?..

Лакей улыбнулся, на лице появились розовые толстые морщины.

— Нет, — ответил он. — На отдыхе судья фон Остен не придерживается строгого расписания. С ним можно связаться только по официальным каналам. Может, хотите оставить ему сообщение, сэр?

— Нет, — сказал Роган. Развернулся и зашагал с Розали к машине.

Уже в номере Розали спросила:

— Ну, что будем делать?

— Планы меняются, — ответил Роган. — Я поеду на Сицилию и попытаюсь разыскать Дженко Бари. Если там все пройдет нормально, прямо оттуда вылечу в Будапешт на поиски Венты Паджерски. А потом вернусь сюда, в Мюнхен, и вплотную займусь фон Остеном.

— Ну, а как же с визой? — спросила Розали. — Бейли сказал, ее аннулировали.

Роган заметил сухо:

— Знаешь, и я тоже уже давно в шпионском бизнесе. Как-нибудь найду способ раздобыть фальшивый паспорт или поддельную визу. А если Бейли будет путаться под ногами, придется позабыть о том, что он мой соотечественник.

— А как же я? — задала третий вопрос Розали.

Майкл долго молчал.

— Постараюсь организовать все так, чтобы тебе хватало на безбедную жизнь. Оформить нечто вроде трастового фонда, откуда ежемесячно сможешь брать деньги, что бы ни произошло.

— Так ты не берешь меня с собой? — спросила она.

— Не могу, — ответил Роган. — Прежде я должен сделать тебе нормальные документы. И потом, если возьму тебя с собой, Бейли будет легче выследить нас.

— Тогда буду ждать тебя здесь, в Мюнхене, — сказала Розали.

— Договорились. Но только ты должна привыкнуть к мысли, что какое-то время меня рядом не будет. Есть шанс, небольшой, миллион к одному, что весь путь до конца пройти не получится. А уж если доберусь до фон Остена, они точно припрут меня к стенке.

Розали уткнулась ему в плечо.

— Я на все согласна, — тихо сказала она. — Но только позволь мне ждать тебя… пожалуйста, разреши мне ждать тебя!..

Роган погладил ее по золотистым волосам.

— Конечно, конечно, милая, — сказал он. — Сможешь кое-что для меня сделать?

Она радостно закивала.

— Знаешь, я тут рассматривал карту, — начал Роган, — и вдруг подумал. Что, если нам с тобой съездить в Бублинхаузен? До него всего четыре часа на машине. Думаю, ты будешь рада увидеть родные места. Хочешь туда вернуться?

Он почувствовал, как напряглось все ее тело, спина изогнулась.

— О, нет, — в страхе пробормотала она. — Нет, только не это!

Роган еще крепче прижал ее к себе.

— Мы проедем очень быстро, — сказал он. — Просто увидишь, как сейчас выглядит это место. И тогда, возможно, руины перестанут сниться тебе в кошмарных снах. Может, все уйдет, забудется. Давай попробуем. Я буду очень быстро вести машину, обещаю. Ты не забыла, что первым делом сказала своему доктору? Что ты хочешь вернуться в Бублинхаузен, верно?

Она перестала дрожать.

— Ладно. Я вернусь, — сказала она. — Но только с тобой.

Глава 10

На следующее утро они погрузили в «Опель» вещи Рогана. Решили, что из Бублинхаузена доедут до Франкфурта, и уже оттуда Роган вылетит самолетом в Палермо и займется поисками Дженко Бари на острове Сицилия. А Розали сядет в поезд и вернется в Мюнхен, где будет ждать возвращения Рогана. Он твердо обещал ей:

— Как только закончу дела в Италии и Венгрии, сразу вернусь сюда и займусь Остеном. Но прежде всего отправлюсь прямо из аэропорта в пансион. — Тут он солгал. Он решил, что встретится с Розали только после того, как разделается с фон Остеном и останется при этом на свободе.

«Опель» летел по немецким дорогам. Розали отодвинулась от Рогана как можно дальше, прижалась к дверце и старалась не смотреть на него. Примерно в полдень Роган спросил:

— Хочешь, остановимся, перекусим?

Она отрицательно помотала головой. По мере того как они все ближе и ближе подъезжали к Бублинхаузену, Розали, сжавшись в комок, все ниже опускалась на сиденье. Вот Роган свернул с автобана, и они оказались в городке Вецлар, где некогда находился большой оптический завод, который так усердно бомбили американцы. Как раз во время такой бомбежки и погибли отец и мать Розали. «Опель» медленно двигался по запруженной машинами улице, и вот наконец они приблизились к желтому указателю со стрелкой и надписью «Бублинхаузен». Розали закрыла лицо обеими руками, точно была не в состоянии видеть все это.

Роган ехал медленно. Приблизившись к деревне, осмотрелся по сторонам. Ни следа войны, ни единого шрама. Все полностью перестроено, только новые дома были уже не из дерева цвета имбирного пряника, но из бетона и стали. На улицах играли дети.