Общая психопатология - Сергей Корсаков

Под влиянием гипнотического внушения, впрочем, довольно нередко приходится видеть появление аналогичных изменений памяти.

Амнезия, касающаяся более или менее равномерно впечатлений всех категорий, называется общею амнезией. Кроме того, есть частичные амнезии, при которых теряется какая-нибудь специальная память. Как известно, у нас существует ряд, так сказать, специальных памятей: память зрительных впечатлений, память слуховых впечатлений, память слов. Специальная память, по-видимому, локализируется в определенных участках мозговой коры и по степени развития и тонкости строения этих участков бывает очень различна. Так, есть люди, отличающиеся необыкновенной зрительной памятью: их много среди художников; к числу их принадлежит Густав Доре, известный каррикатурист Пуаре (Каранд‘Аш). У знаменитых «счетчиков» также необыкновенно развита память – у одних зрительная, у других слуховая. Так, известный счетчик Диаманди может на память воспроизвести массу написанных на трех больших досках цифр; 25 букв он запоминает в их порядке менее чем за 1 минуту. Он производит в уме умножения многозначных цифр, извлечение корней четвертой степени и верно говорит остаток, выражающийся иногда в миллионных цифрах. У другого знаменитого счетчика Жака Иноди не так велика зрительная память, как слуховая, – он запоминает прочитанные ему числа и делает с ними вычисления. По-видимому, в связи с преобладанием той или другой памяти различные лица и более охотно мыслят то зрительными образами, то слуховыми.

Поражение специальной памяти – частичная амнезия – бывает довольно нередко главным образом при очаговых страданиях головного мозга. Так, например, известная из курса нервных болезней афазия, или потеря памяти слов, и глухота на слова (surditas verbalis) будет составлять один из видов частичной амнезии. Сюда же будут относиться случаи потери памяти зрительных представлений, при которых человек теряет способность запоминать и вспоминать зрительные образы. Крайне интересен случай такого рода, описанный проф. Шарко: у больного, отличавшегося прекрасной зрительной памятью, настолько сильной, что он, прочтя что-нибудь, мог представить себе почти всю страницу, вдруг развилась после инсульта полная неспособность узнавать образы. Он все понимал, мог хорошо считать, но решительно не мог, например, представить себе зрительный образ дома, дерева. Он знал, что такое башня, но представить ее себе был не в состоянии. Улицу своего родного города, по которой он много раз проезжал, он не узнавал: своих близких родных тоже не узнавал и каждый раз как бы удивлялся новым чертам их физиономий. Я тоже наблюдал одного больного, отличавшегося в здоровом состоянии прекрасной зрительной памятью, дававшей ему возможность, раз увидав кого-нибудь из своих воспитанников (он был инспектор училища), помнить и узнавать без ошибки. У этого больного после апоплексического инсульта не только исчезло это свойство, но он своих домашних мог узнавать лишь по голосу; если ему показывали портрет сына, то он наобум называл кого-нибудь, не узнавая сына. А между тем умственные способности его были в порядке, – он мог делать сложные математические вычисления; у него, по-видимому, исчезло только одно – способность зрительного узнавания. При этом само по себе зрение осталось. Он мог довольно хорошо видеть каждый предмет, но воспоминания, которые должны были присоединиться к этому зрительному образу, не присоединялись. Вскрытия в данном случае не было, но нужно думать, что поражение захватило у него ту область, в которой залегает задний сочетательный центр Флексига, т. е. теменную затылочную область полушарий.

Рассказывают аналогичные случаи по отношению к памяти слуха. Один ребенок, получив сильный удар в голову, оставался в бессознательном состоянии в продолжение трех дней; очнувшись, он позабыл все, что знал в музыке; ничто другое не было им утрачено.

В некоторых случаях исчезает память выученных поступков: больные теряют способность делать то, что прежде они хорошо делали. Я наблюдал одну больную, которая после приступа бессознательного состояния, по-видимому, зависевшего от капиллярного кровоизлияния в кору полушарий, решительно разучилась делать совершенно простые вещи, хотя и сохранила способность понимания окружающего и своего состояния. Не говоря уже о том, что она разучилась, например, заваривать чай, она даже не могла завязать простого узла: возьмет два конца платка, обводит их один около другого и после долгих усилий отказывается от непосильной задачи; я попросил ее надеть подвязку, – она стала бесплодно обводить ее вокруг ног. Застегнуть пуговицы она тоже не могла, – непременно перепутает. Между тем сами по себе движения у нее вовсе не были расстроены. Лишь понемногу, в течение многих месяцев стало наблюдаться улучшение и возвращение прежнего умения.

Все такого рода частичные амнезии зависят от поражения отдельных частей головного мозга и представляют большой интерес при изучении физиологического значения различных отделов мозговой коры.

Кроме гипермнезии и амнезии бывают еще довольно часто обманы памяти (парамнезия), при которых с большей или меньшей настойчивостью вторгаются в сознание образы, кажущиеся воспоминанием бывших когда-то событий. Сюда относятся различного рода явления.

Так, сюда относятся случаи, в которых больной имеет ложное ощущение воспоминания, присоединяющееся к созданиям его собственной фантазии. Он, например, говорит, что он хорошо помнит, что был в таком-то месте, виделся с таким-то лицом, а на самом деле этого не было. Ошибки памяти в таких случаях носят название ложных фантастических воспоминаний или фантастических псевдореминисценций. Иногда они достигают такой степени яркости, что больных решительно нельзя разубедить в том, что в действительности ничего подобного не было (галлюцинации и иллюзии памяти). Очень часто подобные ложные воспоминания являются в результате извращенного воспоминания о каком-нибудь событии, имеющем отдаленное сходство с тем, что утверждает больной, иногда же результатом смешения мыслей с фактами (в таких случаях больной только подумал о чем-нибудь, а ему помнится, что он уже это делал), смешений сновидений с действительностью; последнее особенно бывает у стариков. Под влиянием псевдореминисценций больные рассказывают про себя небылицы, иногда сочиняют про себя целые басни (конфабуляция). Псевдореминисценции последнего рода довольно часто бывают у истеричных больных, которые иногда рассказывают с чрезвычайной уверенностью и с мельчайшими подробностями о насилиях, будто бы совершенных над ними. У нас в клинике была больная, страдавшая истерическим психозом, которая начала рассказывать, что один из врачей клиники недавно объяснился ей в любви, на коленях умолял о взаимности. Она подробно рассказывала об этом, как о действительно бывшем факте, прибавляла, что ей крайне жаль врача, жаль расстраивать его семейную жизнь. Само собой разумеется, ничего подобного не было в действительности. Эта же больная вдруг вспомнила, как она отравила своего мужа, и очень живо описала всю сцену отравления. На самом деле ничего этого не было, но больная несколько дней мучилась, как будто она была настоящая преступница. Псевдореминисценции бывают и при полиневритическом психозе и сродных формах, когда больные довольно уверенно рассказывают небылицы о поездках, которые они делали в самое недавнее время, о лицах, с которыми встречались, о разговорах, которые вели, хотя решительно ничего подобного в эти дни не было; часто при этом действительные события очень давнего времени дают канву для ложных воспоминаний, относимых к настоящему периоду.

Псевдореминисценции бывают также при других болезнях, соединенных с истощением мозга, – при старческом слабоумии, при прогрессивном параличе. Иногда своеобразные ошибки памяти бывают при спутанности и маниакальных состояниях: так, в окружающих их лицах такие больные видят прежних своих знакомых, обстановка больницы отождествляется в их сознании с какой-нибудь прежней обстановкой, что вызывает со стороны больных неправильные поступки. Я должен прибавить к этому, что ошибками памяти обусловливаются иногда такого рода утверждения больных и их поступки, которые для поверхностного наблюдателя кажутся результатом лживости. Это бывает нередко у детей, у истеричных и некоторых дегенератов.

К ошибкам памяти относится также своеобразное явление, которое могут наблюдать у себя и многие здоровые лица: это – то, что иногда вдруг, переживая какое-нибудь событие, мы ощущаем, что мы испытывали уже эти впечатления, что это – буквальное повторение чего-то, бывшего когда-то ранее. Это ощущение продолжается несколько секунд или минут, потом исчезает. Такое явление бывает у неврастеников и у людей, утомленных умственной работой. Это – так называемые идентифицирующие псевдореминисценции, по терминологии Крепелина, или «двойственные воспоминания» – других авторов. Оно бывает и у совершенно здоровых, большей частью молодых лиц, а иногда и у душевнобольных. Вот как рассказывает о таком состоянии один больной, бывший под наблюдением доктора Зандера: «Когда я с кем-нибудь говорю или что-нибудь вижу, то я чувствую, что это уже со мною было: это, – говорю я себе, – ты уже видел, слышал, это ты уже делал; например, читаю я что-нибудь из газет про войну, про поход (дело было во время франко-прусской войны), – я чувствую, что я уже это же самое когда-то читал. Тогда у меня является тоскливая тяжелая мысль: как же, когда я это мог читать?» – А между тем и эта газета, и все окружающие обстоятельства были точь в точь такие и прежде, как будто я все это слышал или читал приблизительно с год тому назад… Один раз я лежал в постели, пришел К. и сказал, что Мюллер умер. Тогда вдруг у меня явилась мысль: ”ведь Мюллер уже один раз помер… Господи, ведь не может же он два раза умереть”. Я это сказал, и сейчас же у меня явилось ощущение, что и это все точь-в-точь так же было: я лежу в постели, К. говорит, что Мюллер умер, а я ему отвечаю совершенно то же: “как же Мюллер может два раза умереть?”»[11].