Общая психопатология - Сергей Корсаков

Это – маниакальная форма бессвязности. Мы увидим сейчас, что бессвязность в сочетании идей может зависеть и от другой причины – от первичного расстройства ассоциативной деятельности при так называемом слабоумии и остро развивающемся бессмыслии (дизнойе).

б. Расстройства в правильности сочетания идей. Кроме изменения в скорости течения идей смена идей может страдать и вследствие расстройства в ассоциации представлений, и вследствие нарушения правильности сочетания.

Известно, что сочетание идей происходит по законам ассоциаций. Нормальному человеку, как я уже сказал ранее, смотря по его развитию, свойственно преобладание то тех, то других ассоциаций: так, у иных преобладают ассоциации по внутреннему логическому сходству, у других по внешнему поверхностному сходству, по одновременности появления в сознании и по смежности. Известная степень взаимного соотношения ассоциаций разного рода, впрочем, характеризует нормальное состояние человека: не может быть нормального взрослого человека только с ассоциациями по смежности и внешнему сходству, так же как и не может быть нормального человека, оперирующего только ассоциациями по смыслу.

Но в болезненном состоянии характер преобладающего типа ассоциаций и взаимное отношение ассоциаций различного типа могут резко измениться. Так, у многих людей во время душевной болезни является особенная наклонность к ассоциациям главным образом по внешней связи, поэтому в речи их мы постоянно видим сочетание рифмованных слов или сочетание слов по созвучию начальных слогов (аллитерация) или вообще переход от одной идеи к другой только по сходству какого-нибудь случайного признака.

Это бывает особенно часто при маниакальных состояниях, при которых больные говорят фразы, связанные между собою очень поверхностно, – по рифме, по созвучию и т. п. У других больных является особая наклонность к ассоциациям по контрасту. При этом вслед за одним представлением является другое, как раз противоположное. Так, например, у некоторых больных во время молитвы являются постоянно кощунственные (так называемые хульные) мысли, например циничные представления о Боге и Божией Матери; это их мучает, но они не в состоянии отогнать навязывающихся сопоставлений.

Бывают случаи, когда больных с особенной настойчивостью преследует потребность сочетать представления по их внутренней связи; так, есть больные, которым постоянно нужно решать вопрос о причинной зависимости явлений друг от друга: почему делается то-то, почему делается так, а не иначе. Немецкий психиатр Гризингер описал одного больного, который постоянно мучился разными теоретическими вопросами, совершенно ненужными для него, вроде, например, следующих: «Почему этот предмет имеет такую-то меру, а другой – другую? Почему эта особа маленького роста, почему она не так высока, как эта комната, почему люди обыкновенно не выше ростом, чем они бывают? Почему они не такого роста, как дома?». Таких вопросов больной задавал себе бесчисленное множество; обо всем нужно было спрашивать себя: как и почему? Отогнать эти мысли он был решительно не в состоянии, несмотря на то что они ставили его в невыносимое положение. Это состояние было названо Гризингером – «Grübelsucht» (бесплодное мудрствование)[5].

Все такого рода явления представляют, собственно говоря, образец качественных расстройств в сочетаниях идей. О них мы еще будем иметь случай говорить. Теперь же остановимся главным образом на количественных расстройствах, выражающихся в общем нарушении связности сочетаний. Нарушения эти выражаются в том, что логическая связь идей расстраивается и из ассоциационной цепи выпадают целые звенья, вследствие чего мысль перескакивает непоследовательно от одного предмета к другому. Степени такого рода расстройства могут быть очень различны; иногда мы замечаем лишь небольшую непоследовательность, перебрасывание мысли при сохранении внешней грамматической правильности мышления; в других случаях дело доходит до полной бессвязности в сочетании идей настолько, что не только грамматическая связь нарушается, но нарушается даже связь идей с внешним их выражением, т. е. словом или действием. В таких случаях больной употребляет слова, не соответствующие его мыслям (псевдопарафазия), или пользуется предметами совсем не для той цели, для которой они назначены, например мочится в пепельницу, ест мыло и т. п. (псевдоапраксия).

Общие расстройства в сочетании идей бывают при душевных болезнях чрезвычайно часто; всякое сколько-нибудь значительное аффективное состояние отражается на ходе сочетания идей. Известно, что и у здоровых при аффектах смущения, гнева и пр. связность сочетаний становится уже не та, какова она в нормальном состоянии: является состояние растерянности, мысль идет скачками. Далее, всякое сколько-нибудь значительное ослабление внимания, даже вследствие утомления, расстраивает последовательность в ходе мыслей: уменьшается связность сочетания идей по логическому соотношению; начинают преобладать сочетания по смежности и по одновременности над сочетаниями по смыслу; чисто случайные впечатления вторгаются в сознание, расстраивая ход мыслей. То же самое бывает при чрезмерном обилии впечатлений, действующих на психику; чрезмерное количество образов не дает возможности поставить их в надлежащем порядке по их значению и зависимости друг от друга. В результате является состояние растерянности, обусловленное ощущением недостаточной верности в сочетаниях идей. Все это каждый здоровый человек может наблюдать на себе. Само собой понятно, что при душевных болезнях, при которых является столько условий, нарушающих правильность восприятия и деятельность внимания, столько условий для истощения мозга и появления аффектов, расстройства в сочетании идей бывают чрезвычайно часты и нередко достигают очень большой степени.

в. Расстройства, выражающиеся в недостаточности (дефектности) умственных (логических) операций.

Нам известно, что логические операции человека обусловливаются таким сочетанием представлений и понятий, при котором при помощи «направляющей деятельности ума» [апперцептивной функции Вундта] представления и понятия сочетаются в суждения, умозаключения и, наконец, в ряд выводов. Нужно полагать, что при этом в нашей психике происходит такой процесс: как в сознательной области душевной деятельности, так и в бессознательной устанавливаются два пункта: один из них есть цель, к которой должен вести процесс мысли; другой – исходный пункт, от которого он начинается; затем, благодаря возбуждающей энергию иннервационного процесса направляющей силе, происходит восстановление следов из массы прежних впечатлений, из запаса следов прежде образовавшихся представлений и понятий; из этих следов, т. е. из идей, им соответствующих, при помощи особенной деятельности, которую мы ощущаем в себе в форме внимания или вообще умственного усилия, мы производим выборку: устраняем все то, что не может повести нас к поставленной цели, и выбираем все то, что может вести к ней.

Таким образом, при правильном ходе логических операций из громадного запаса представлений и понятий, которые находятся в распоряжении активной душевной деятельности, мы делаем целесообразную выборку. Чем более широк круг идей, из которых в данный период происходит эта выборка, тем ум шире; чем менее широк, тем он одностороннее. С другой стороны, чем правильнее, т. е. последовательнее и определеннее, происходит выборка сообразно с поставленной (и притом довольно отдаленной от исходного пункта мышления) целью, чем меньше случайно возникающие ассоциации отвлекают мышление от намеченной цели, чем целесообразнее сочетание идей, тем ум сильнее, и наоборот. То, что называется глубиной ума, зависит в значительной степени от того, какие цели ставятся логическим операциям, насколько они имеют отношение к наиболее существенным сторонам жизни, которые могут иметь значение для человека не только в данную минуту, но и вообще. Сочетание идей при глубоком уме должно совершаться только по существенным признакам, а не по случайным. Чем это больше, тем ум глубже; чем меньше, тем ум поверхностнее.

Наблюдая за различными проявлениями умственной жизни, мы замечаем, что умственная деятельность бывает различна по своему качеству в зависимости от живости, т. е. энергии душевной деятельности вообще. У некоторых людей с живой энергией постоянно ставятся разные запросы уму, – интеллектуальной деятельности ставятся беспрерывно цели. У других, наоборот, интеллектуальная работа вяла, целей никаких не ставится. Это бывает при общей вялости психической деятельности, при отсутствии живых чувств и интересов, а у душевнобольных особенно часто наблюдается в состоянии слабоумия.