Общая психопатология - Сергей Корсаков

При другой форме, при приобретенном слабоумии, умственный запас уменьшается, по всей вероятности, вследствие уничтожения нервных элементов мозговой коры, являющегося или вследствие долговременно бывшей душевной болезни, или вследствие прямого поражения мозговой коры болезненным процессом (процессы воспалительные, сдавление мозга, атрофия коры и пр.). Под влиянием всех этих процессов уничтожаются элементы, хранящие следы представлений и понятий в мозгу, и соответственно этому не только утрачивается способность к образованию новых понятий (уменьшение этой способности очень часто составляет признак развивающегося слабоумия), но теряется и запас прежде образованных. Так, больные, страдающие прогрессивным параличом в последнем периоде болезни, совсем не имеют никакого представления не только о том, что они когда-то заучивали, но даже и об отношениях к ним самых близких людей.

В подобных случаях утрачивается – и большей частью навсегда, – как было сказано, запас прежде бывших идей. Но бывают состояния душевного расстройства, при которых недостаточное количество идей обнаруживается и тогда, когда запас их сам по себе и достаточен, и даже остается такой же, как был раньше до заболевания: в этих случаях хотя сам по себе запас идей достаточен, но из него по тем или другим причинам вступают в сознание лишь немногие, так что из разговора и из отношений больного видно, что количество представлений и понятий, которыми он оперирует, ничтожно. Это бывает при различных формах душевных болезней, характеризующихся подавлением душевной деятельности: при ступоре, при первичном излечимом слабоумии и при некоторых формах меланхолии. При ступоре это бывает потому, что энергия душевной деятельности вообще слабеет при этом состоянии; при первичном слабоумии – потому, что при этой болезни развивается расстройство нервных элементов, делающее невозможным на более или менее долгое время репродукцию представлений в нормальном объеме; при меланхолии – потому, что при ней вследствие крайне односторонней восприимчивости возникают в сознании почти исключительно лишь мрачные мысли.

При всех этих состояниях мы имеем, таким образом, сужение круга возникающих в сознании идей.

В других случаях мы видим, что количество идей, являющихся в сознании из запаса, более, чем обыкновенно, является наплыв идей, наплыв представлений. Это бывает при психических расстройствах, характеризующихся возбуждением психической сферы. С особенною резкостью это заметно в маниакальных формах, в остром бреде и в остром галлюцинаторном помешательстве.

При разборе количества представлений следует отличать еще, уменьшено или увеличено количество восприятий, т. е. таких представлений, которые обусловливаются непосредственным, т. е. имеющим место в данный момент, воздействием впечатлений на органы чувств человека. При некоторых болезнях, особенно при тех, при которых существует гиперестезия органов чувств, количество восприятий увеличено. Так, оно бывает увеличено при лихорадочном состоянии, аффекте ожидания, состояниях гипноза и особенно при истерии; благодаря этому истеричные иногда приводят в изумление окружающих, сообщая им такие сведения, которые нельзя иметь при обычной восприимчивости органов чувств и которые кажутся легковерным людям проявлением почти сверхъестественным. Этим (если только исключена возможность обмана) объясняются многие явления так называемого ясновиденья.

Относиться отрицательно ко всем явлениям такого рода научный исследователь никоим образом не должен. Несомненно, наблюдаются случаи, в которых способность узнавания настолько поразительна, что увлекающийся человек может видеть в этом «несомненное» доказательство влияния мистической силы (а наоборот, односторонние скептики – «несомненный» обман). Внимательное же и обстоятельное исследование таких случаев доказывает, что в большинстве случаев эта способность узнавания объясняется необыкновенной восприимчивостью органов чувств и тем, что впечатления одного чувства, так сказать, по иррадиации вызывают впечатления в области другого. Такого рода наблюдения сделаны были, между прочим, французским ученым Рише; очень недавно д-ром Ховриным из Тамбова опубликовано относящееся сюда наблюдение[4], крайне интересное. Дело шло об истеричной девице, которая обладала способностью читать написанное на бумаге, спрятанной в запечатанный конверт. Само собою разумеется, что было принято во внимание все, чтобы не оставалось сомнения, чтобы больная не могла вынуть бумагу из конверта (вкладывалась даже светочувствительная пластинка, на которой сейчас бы остался след, если бы конверт был раскрыт при свете). Для определения содержания написанного испытуемая должна была по большей части много раз ощупывать и даже мять письмо. Тогда (правда, не всегда, а в периоды, когда испытуемая чувствовала особое предрасположение к производству опыта) у нее являлось зрительное представление, мало-помалу (иногда в несколько сеансов) слагавшееся в картину, соответствующую тому, что было написано; иногда эта особа узнавала написанное с необыкновенной точностью, определяя и характер почерка и цвет чернил. Тщательное исследование состояния ее чувствительности указало на то, что восприимчивость ее чрезвычайно велика; она могла узнавать осязанием написанные цифры сквозь несколько слоев бумаги, могла определять даже цвет осязаемых предметов по какому-то особому термическому ощущению и ощущению общего чувства; мало того, она могла определять без помощи зрения цвет предметов, заключенных в стеклянные пробирные трубки, – опять-таки по каким-то смутным ощущениям, вызывавшим, как бы по иррадиации, соответствующие зрительные ощущения. Также очень повышена была восприимчивость ее и к зрительным и слуховым впечатлениям. И слуховые образы возникали у нее легко через посредство впечатлений осязательных и общего чувства.

Количество восприятий бывает увеличено также при общем повышении энергии душевной деятельности, наблюдаемой, например, при мании и других аналогичных болезнях: маниакальные больные очень легко усваивают самые незначительные впечатления из окружающей их обстановки и иногда поражают своею восприимчивостью.

Наоборот, при понижении энергии душевной деятельности, которое бывает при формах депрессивных (меланхолических) и при слабоумии, а особенно при ступоре, оно резко уменьшено. Оно может быть уменьшено также при односторонности внимания, являющейся при гипнозе и сомнамбулизме и, само собою разумеется, при ослаблении телесной чувствительности, т. е. при различных формах анестезии, при отсутствии способности зрения и слуха.

Не следует, однако, полагать, что если количество восприятий мало, то соответственно этому всегда будет и малое количество понятий. Хотя действительно материалом для развития понятий служат впечатления, действующие на органы чувств, и образование понятий при недостаточности восприятий крайне затрудняется, но тем не менее способность развивать понятия может быть хорошо сохранена, несмотря на то, что пути для восприятий до крайности ограничены. В доказательство этого можно привести известный случай Лауры Бриджмэн, американки, лишенной с самого раннего детства зрения и слуха, почти лишенной обоняния и потому в детстве походившей на идиотку, вследствие недостатка представлений и отвлеченных понятий. Однако она вовсе не была идиоткой, и как только старание наблюдавшего ее д-ра Гоу было обращено на то, чтобы сообщить ей по возможности больше восприятий через общее чувство и осязание и дать им нормальное направление для образования надлежащих сочетаний, она поражала своим быстрым умственным развитием и способностью выражать свои мысли, она очень скоро научилась читать печатные книги, записывала свои мысли и впечатления и затем в течение своей жизни вела обширную переписку.

В последнее время описывался также очень большой успех, сделанный воспитательницей одной американки Эллен Келлер, тоже слепой и глухонемой с 1½ годового возраста. Опытная воспитательница, действуя исключительно через осязание (и, конечно, через общее и мышечное чувство), мало-помалу научила девочку различать предметы и соединять с представлением о них символические сочетания осязательных образов и движений пальцев и мышц, участвующих в акте письма, т. е. научила читать (по выпуклому шрифту) и писать с такой орфографией, что редкая 7-летняя девочка (а Эллен было в это время 7 лет) могла бы похвалиться таким правописанием. На 10-м году Эллен научилась говорить, руководствуясь осязательными, общими и мускульными ощущениями, сопровождающими произнесение слов, так что через несколько лет изучила латинский, французский и немецкий языки, историю, математику и, по последним известиям, готова была держать университетский экзамен.