Общая психопатология - Сергей Корсаков

Из этого и других аналогичных примеров видно, что хотя, конечно, содержание нашего ума в очень большой степени зависит от количества знаний, которые мы получаем при помощи высших органов чувств – зрения и слуха, но тем не менее невозможность доступа зрительных и слуховых восприятий и, следовательно, полное отсутствие соответствующих представлений не останавливает развития умственной жизни и личности, если только существует возможность правильных внутримозговых сочетаний, если остается доступ к ощущениям осязательным и ощущениям общего чувства. Если же от рождения нарушается возможность иметь восприятия последнего рода, то развитие личности делается невозможным.

2. Расстройства, касающиеся напряженности идей. Большое значение при оценке патологических признаков в интеллектуальной области имеет определение степени напряженности идей и представлений. Мы часто можем наблюдать, что иногда напряженность идей и представлений очень велика; они постоянно всплывают из бессознательной сферы в сознательную и пассивно подчиняют себе внимание, подчиняют себе чувства больного, мотивируют и его поступки. При этом в некоторых болезнях это касается лишь одной какой-нибудь идеи или однородной группы идей, а в других касается самых разнородных.

Так, например, иногда при меланхолии какое-нибудь воспоминание о своем проступке является в сознании с таким напряжением, что больной решительно о нем одном только и думает, крайне преувеличивает его значение, мучается упреками совести и иногда, чтобы избавиться от мучения, кончает жизнь самоубийством.

При болезни, известной под названием ипохондрии и характеризующейся чрезмерным страхом за свое здоровье, мысль о том, что больной страдает какой-нибудь неизлечимой болезнью, например пороком сердца, настолько ясно выступает в сознании больного, что сопровождается даже болевыми ощущениями в стороне сердца; при болезни, известной под именем «навязчивых идей», какая-нибудь идея, например опасение покраснеть во время разговора и тем обнаружить свое смущение, которое «истолкуется» в дурную сторону, настолько сильно внедряется в сознание, что больные готовы совсем отказаться от общества.

Во всех этих случаях особой напряженностью обладают идеи какого-нибудь одного рода. Но есть болезни, в которых чрезмерной напряженностью обладают разнородные идеи. Это бывает в болезнях, при которых существует патологическое возбуждение мозговой деятельности, при мании, маниакальной форме острого бессмыслия, остром бреде и вообще при маниакальных состояниях, являющихся в течение разнообразных душевных болезней. При этом существует наплыв самых разнообразных, иногда быстро сменяющих друг друга идей, которые при своем появлении в сознании отличаются чрезвычайной яркостью и резко влияют как на чувства, так и на действия больных, чрезвычайно волнуя их и вызывая на самые энергические поступки.

В других случаях, наоборот, напряженность идей бывает невелика, они являются в сознании бледными, без значительного влияния на чувства и поступки. Это бывает большею частью при психических расстройствах, характеризующихся упадком энергии душевной деятельности вообще, например, при знакомом нам состоянии слабоумия, а особенно при тяжелых формах ступора.

3. Расстройства в сочетании идей. Эти расстройства, как сказано, распадаются на:

а) расстройства в быстроте смены идей,

б) расстройства в изменении правильности смены идей,

в) расстройства, выражающиеся в недостаточности (дефектности) умственных (логических) операций.

а. Расстройства быстроты смены идей. Кроме изменения в количестве идей, может быть изменение в быстроте смены идей. При нормальных условиях душевной деятельности идеи и мысли сменяются через более или менее определенный промежуток; только тогда наше мышление может быть правильно, когда быстрота этой смены держится в пределах нормы. Если же она даже у здорового человека будет несколько больше обычной нормы, то мышление будет очень поверхностно; с другой стороны, при очень медленной смене идей продуктивность интеллекта будет очень бедна.

При болезненных условиях быстрота смены идей может чрезвычайно резко уклоняться от нормы.

Так, течение мысли может быть очень замедлено, как бы заторможено. Мысли чрезвычайно туго сменяются одна другою, и разговор с больными, у которых наблюдается это явление, представляет большое затруднение: приходится много раз повторять один и тот же вопрос, чтобы получить односложный ответ. С часами в руках можно заметить, что больные отвечают на вопрос лишь через 1–2 минуты после того, как он им был предложен. Больные сами сознают, что мысли их двигаются вяло, медленно и иногда по целым часам сидят над простым письмом или над страницей книги, стараясь усвоить читанное. Это бывает при меланхолии, особенно же при той ее форме, которая носит название melancholia atonita. При этой разновидности меланхолии больные сидят неподвижно, как бы оглушенные громом (atono – оглушаю), а мысли их представляются как бы совершенно остановившимися на какой-нибудь одной, большею частью поражающей ужасом идее.

Это же бывает при состояниях экстаза, т. е. при таких состояниях, при которых одна какая-нибудь мысль, большею частью религиозного или другого возвышенного содержания, захватывает сознание и не дает места другим.

Нужно заметить, что вообще мрачное настроение духа, печаль, тоска влекут за собою задержку в смене идей; оттого-то при меланхолии и происходит обыкновенно медленное течение мыслей. Но оно бывает не только при меланхолии, но и вообще при меланхолических состояниях, встречающихся как постоянное или временное явление в разнообразных болезнях, например при меланхолическом умопомешательстве, при меланхолических формах дизнойи, при кататоническом помешательстве и в меланхолическом состоянии прогрессивного паралича.

С другой стороны, при некоторых других формах душевного расстройства течение идей бывает резко ускорено. Мысли сменяют друг друга быстро, вследствие этого интеллектуальная деятельность ускоряется. Это бывает при болезнях, соединенных с веселым настроением и повышенным самочувствием, чаще всего при мании и вообще при маниакальных состояниях, бывающих как симптом различных болезненных форм. При этом смена и сочетание идей происходят легко, свободно; то, что в здравом состоянии потребовало бы со стороны больного усилий, теперь говорится совершенно легко и свободно: больной, например, сыплет рифмами, остроумными замечаниями. Речь богата образами, меткими сопоставлениями. Многие больные, никогда не писавшие стихов, сочиняют экспромты. У нас в клинике лежала одна простая деревенская крестьянка, по развитию совсем не превосходившая других крестьянок; у нее было маниакальное состояние, она много и быстро говорила и очень часто стихами. Вот, между прочим, письмо ее к мужу:

     «Милый ВаняНа вас обида моя естьВы мне не шлете долго вестьОт вас я вести все ждалаИ по ночам я не спала.Вы знать забыли про меня.Шлю отрадну к вам я весть,Хорошо мне очень здесь.Остаюсь довольна вамиГосподами докторами и слугами.Затем прощайте уведомляю вас, что Я жива и здорова.Вы письмо мое прочтитеИ ответ ко мне пришлите.Я ответа буду ждатьПо ночам не буду спать».

Иногда при поверхностном взгляде кажется, что умственная деятельность больных с ускоренной и облегченной сменой идей даже богаче и продуктивнее, чем она была в здоровом состоянии. Однако при внимательном взгляде оказывается, что это только внешний блеск, что мышление сделалось очень поверхностным: идеи так быстро сменяют друг друга, что больному трудно сосредоточиться; вследствие этого глубина мышления падает; больной часто теряет нить в бесконечных подробностях, которые вследствие облегчения в смене мыслей побуждают его уклоняться от главной темы.

Если смена идей еще более ускоряется, то больной не успевает следить словами за быстро сменяющимися идеями; слова не поспевают за мыслями; больной, не успевая выразить одной мысли, говорит уже о другой. Если ускорение идет еще быстрее, то, несмотря на всю быстроту речи, слова только отрывочно выражают идеи, быстро сменяющиеся в голове больного. Идеи несутся в его голове как вихрь. Это состояние носит название вихря, или скачка идей – fuga idearum. При этом больной не может совсем сосредоточиться и отдает только поверхностный отчет в окружающем; только настоятельно повторяя вопрос, можно добиться от больного правильного ответа, указывающего на то, что он понимает окружающее; но этот ответ всегда краток, так как поток мысли сейчас же увлекает больного в сторону. При еще более увеличивающейся быстроте в смене идей происходит полная бессвязность идей – incohaerentia idearum. В этом случае бессвязность идей зависит от необыкновенной быстроты смены идей, вследствие чего нормальное сочетание по закону ассоциации невозможно.