Радужный кот - Виталий Олегович Лесков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ипполит хмыкнул и достал компас. При приближении к кристаллам стрелка начинала вибрировать и крутиться. Однако настоящим из них оказался только один.
– Вот тебе и нечисть. Где вы его достали? – спросил он, вертя кристалл в руках.
– Это… это Марина, – сказал молчавший до этого парень.
Девушка с гонором и русалочьими волосами с неприязнью зыркнула на предателя и что-то прошипела в его сторону.
Ипполит медленно покачал головой.
– Откуда он у тебя? Это-то уж точно статья. Говори.
Марина насупилась, но ответила:
– У мамы стащила. Она в Институте работает.
– Ну это теперь ненадолго, – мрачно заметил Ипполит.
– Отдайте кристалл! – взвизгнула девушка и попыталась выхватить его из рук патрульного. Тот чуть отошёл в сторону, и несостоявшаяся чародейка неловко свалилась на пол рядом с Семёном.
– Ну-ну, коль попалась, не вертыхайся, – пробасил Коготков.
Ему стало лучше, он сел, опершись на стену и, морщась, растирал руки.
– Позвони майору, Пол, – сказал он. – Пусть разбирается.
И майор действительно разобрался. Отчитал детей. Взял номера телефонов, изъял кристалл и отпустил всех с Богом и последним предупреждением.
– А не мягко вы с ними, Олег Васильевич? – спросил Ипполит. – Засранцы ведь.
– Ты, можно подумать, засранцем не был, – ответил Кошевой. – Шокер забрали, за кристалл с мамаши спросим, со сторожа тоже. Всё.
Ипполит поморщился. Его бы воля, он бы этим деткам всыпал по первое число.
– Да, – продолжил Олег Васильевич. – Портал был открыт два дня. Может, он стихийно образовался, а может и нет. Вы с Семёном покатайтесь тут по округе, проверьте, нет ли где чего. Ясно? Коготков, ты как?
– В норме, Олег Васильевич. До сих пор не пойму, как эта девчонка меня достала.
– А ты больше ворон считай, – ответил майор. – Тебя ещё не так достанут, тьфу-тьфу, конечно. Ну всё, давайте.
За руль Семён не сел: чувствовал он себя всё ещё скверно. И выглядел не лучше. Ипполит взглянул на него, усмехнулся и выдал как всегда экспромтом:
В открытом портале тайна,
Тьма нависает над нами,
Но даже цунами стихает
под взглядом Семёна.
– Да иди ты, самурай хренов! – ругнулся на него Коготков. – Заводи давай.
Глава XIV
Майор проводил взглядом уезжающую машину и достал телефон. Приложил его к уху, замер: из трубки доносились длинные гудки, бесконечно долгие. Олег Васильевич хмурился, на лбу залегла глубокая морщина, а в голове крутились слова ведьмы: «… лучше бы за Алёнкой своей приглядывал».
– Алло! Пап! Алло, – голос дочери, звонкий и жизнерадостный, вывел его из оцепенения. Отлегло. Лицо расслабилось, майор улыбнулся.
– Алло, – ответил он. – Привет, зайка.
– Привет!
– Ты где сейчас?
– Да мы из школы идём.
– С кем?
– Ой, пап, ну какая разница?.. С Димой. Можно я к нему в гости зайду? Он позвал.
Олег Васильевич вздохнул. В ином случае он бы конечно разрешил. Но сейчас интуиция вопреки здравому смыслу била тревогу, махала красными флажками и кричала: «Ведьма! Портал! Подростки».
– Домой иди, Алёна, – произнёс майор сухо.
– Па-а-п.
– Иди-иди, тебе домашку делать надо.
– Па-а-а-ап.
– И в художку вечером…
Из трубки послышалось неразборчивое бурчание.
– Алён?
Пауза.
– Что, пап? – ответил унылый голос.
– Обещай, что домой пойдёшь?
– Ладно, – нехотя сказала девочка.
И Олег Васильевич вздохнул с облегчением: он знал, что его дочь обещание сдержит.
Алёнка отключила вызов и тоже вздохнула, но не с облегчением, а с досадой. Её карие глаза смотрели на Димку, на его веснушки, на румяные от лёгкого морозца щёки, и ей было жалко расставаться с ним сейчас, когда им только что было так весело.
Димка всё понял.
– Не пускает? – спросил он, понурившись.
– Ага, – протянула Алёнка.
– В другой раз?
– Ага, – повторила она. – Конечно.
Помолчали.
– Ну тогда… до завтра? – спросил мальчик. – Они уже как раз стояли у его подъезда. Алёнкин дом был через дорогу, идти ей было совсем недалеко.
– До завтра, – ответила девочка и улыбнулась.
– Ну, я пошёл, – сказал Коготков, но не двинулся с места: ему очень не хотелось уходить. Он стоял перед этой маленькой и славной девчонкой, и было ему как-то грустно и одновременно светло, и в груди отчего-то щекотало, и улыбка против воли сама растягивала щёки.
– И ты тогда… иди, – произнёс он, лишь бы чего сказать.
– Ладно, – сказала Алёна. – До завтра.
И она невесело поплелась к дому. Мальчик помахал ей рукой и вошёл в подъезд. Досадно. Неужели и Алёнке он не покажет своего Ваську? Алёнке, с которой они пуд соли съели за одной партой! Эх.
Впрочем, переживал мальчик недолго – всего три пролёта. А потом он стал думать о коте. О его сверкающей радужной шерсти, о его тёплых боках и умных жёлтых глазищах. На душе стало хорошо. Димка уже предвкушал, как придёт домой, скинет рюкзак и обнимет Ваську, но вдруг он застыл как вкопанный: у порога его квартиры стояла бабка Агафья. Та, что с первого этажа.
Сгорбленная старуха в цветастом платке и серой бесформенной кофте топталась у дверей Коготковых и что-то неразборчиво бормотала. Димка замер в нерешительности. Агафья не замечала его и не заметила бы, если б с плеча мальчика предательски не сполз рюкзак. Звук был совсем тихий, но старуха услышала и повернула голову. В тот момент Димке её глаза показались какими-то затуманенными, нечеловеческими даже, однако, через мгновение Агафья переменилась и стала совершенно нормальной бабушкой. Она весело подмигнула мальчику, и произнесла по-стариковски ласково:
– На ловца и зверь бежит. Да, соколик?
– Здравствуйте, – неуверенно ответил Димка.
– И ты будь здоров, касатик, – сказала бабушка. – А я вот к вам за солью пришла. Только дома никого нет.
Димка улыбнулся: сам соль любил. И с луковым пером, и с огурцами, и просто с хлебом. Он даже присказку придумал: «Соль – всему голова!»
– Ну как? – спросила старуха. – Поделишься с бабушкой?
– Конечно, – ответил мальчишка и зашагал наверх, на ходу доставая из кармана ключи.
Когда он отпер дверь и зашёл в квартиру, Васьки нигде не было видно. Мальчик прошёл на кухню и насыпал в кружку соли. А когда вернулся в коридор, в дверях уже стояла мама с пакетами в руках.
– Представляешь, Варвара, – говорила Агафья, – макарошки сварить решила, смотрю, а соль вышла вся. Хорошо, у тебя сынок добрый да хозяйственный.
Димка поздоровался с матерью и протянул полную с горой кружку соли старухе.
– Ого! Сколько насобирал, – удивилась Агафья. – Себе-то, милый, оставил?
Димка смущённо улыбнулся.
– Не беспокойтесь, Агафья Тимофеевна, – сказала Варвара. – Берите, если надо. Не просыпите? А то уборщица опять будет ругаться.
– А пущай ругается, – ответила старуха. –
