Шотландия. Автобиография - Розмари Горинг

Джон Нокс извиняется перед королевой Елизаветой, 1559 год

Джон Нокс

В своем памфлете «Первый трубный зов против чудовищного правления женского» Джон Нокс утверждал, что женщины не пригодны к управлению государствами. Когда же английская королева Елизавета публично выразила свое неудовольствие этим сочинением, Нокс поспешил оправдаться перед монархиней.

Эдинбург, 1559 год

Дошло до меня известие о недовольстве Вашего величества, каковое, будучи несправедливым, жестоко и почти непереносимо меня уязвило, ведь совесть моя чиста, и потому не впадаю я в отчаяние, сколь бы велико ни было искушение; Господь свидетель, что никогда не злоумышлял я против Вашего величества и не имел в виду оскорбить ни Вас, ни королевство Ваше; и пусть меня судят люди, Он, Который на небесах и ведает все наши тайные помыслы, дарует мне прощение.

Не стану отрицать, что написал книгу против узурпации власти и неправедного правления женщин; не стану и отказываться от того, что в этой книге сказано. Однако почему Ваше величество и всякий, кому дороги английские свободы, сочли, что автор сей книги намеревался их оскорбить? Ведь, прежде всего, книга моя ни в коей мере не служит нападкам на Ваше величество, да и ни единое слово в ней не призвано опровергнуть вольности и свободы нашего королевства.

Как могу я быть врагом Вашего величества, попечением которого был я взращен и обучен и коему обязан не менее любого из тех, кто меня обвиняет? И коли уж говорить о Вашем правлении, как могу я не восхищаться им? желать иного? или не благодарить за него Господ а? Оное Ему, в Его вечной доброте, приятно, недаром избавил Он Вас от страданий, даровал Вам величие и искоренил в сей стране идолопоклонство.

Господь свидетель, что я преклоняюсь перед Вашим величеством и безмерно Вас почитаю; молюсь я, чтобы Ваше правление было долгим, мирным и благополучным; и чтобы все мои братья во Христе могли наслаждаться сим миром, какой Вы им ниспослали…

Рассказ Джеймса Мелвилла о том, как он обучался наукам, раскрывает нам, какого поведения и послушания ожидали в те годы от учеников. Племянник знаменитого религиозного реформатора Эндрю Мелвилла, Джеймс Мелвилл впоследствии стал известным ученым, сторонником религиозных реформ, а прославился более всего своей яркой автобиографией.

Мой отец отослал нас с моим единственным и старшим братом Дэвидом (он старше меня почти на полтора года) на обучение к дальнему родственнику, человеку сведущему и доброму, которого с я признательностью называю, — мистеру Уильяму Грэю, священнику в Лоуги-Монтроз. У него была сестра, богобоязненная и честная женщина, которая часто напоминала мне нашу мать и стала для меня поистине второй матерью. В школе с нами обучались многие дети знатных и простых людей из окрестностей, и учили нас грамоте, прилежности и физическим упражнениям.

Так научились мы читать катехизис, псалтырь и Писание, выучили катехизис и псалтырь наизусть, и в школе я впервые осознал (будь благословен, Господи!), что в сердце моем пробуждается Дух, еще когда мне было восемь или девять лет; я молился вечерами, перед сном, а утром уходил в поля, чтобы в одиночестве повторить молитвы, сладко замирая от непонятных ощущений, чтобы ужасаться божбе и потом сообщать наставнику о тех, кто позволял себе божиться. Мне в память запала та добрая женщина, которая страдала от хвори и потому предавалась чтению и молитвам в постели; я словно лежал в ее комнате и слышал, как она молится.

Мы изучали основы латыни и слова латинского и французского языков, а также правила произношения французских слов. Также мы штудировали «Этимологию» Лилли и отчасти «Синтаксис» Линекера; сюда же следует добавить «Номенклатуру» Хантера, «Малое собрание» Эразма, равно как и отдельные эклоги Вергилия и «Послания» Горация, а еще письма Цицерона Теренцию…

Нас часто выпускали на свежий воздух, и мы учились владеть луком и стрелять из оного, держать клюшку для гольфа, фехтовать палками, а еще бегать, прыгать, плавать, бороться, состязаться друг с другом, причем каждому подбирали пару, как на уроках, так и во время занятий на воздухе.

Счастливая, блаженная пора! Лишь наше небрежение и неблагодарность вынудили Господа сократить срок обучения, отчасти из-за того, что учеников было слишком много, и наставник стал уставать, отчасти же из-за недуга, каковой Бог, карая за наши грехи и презрение к Его Писанию, наслал на Монтроз, от которого до Лоуги всего две мили; потому учеников распустили, и мы с братом, подробно остальным, вернулись домой.

Я провел в той школе почти пять лет и за это время, припоминаю, услыхал о свадьбе Генриха и Марии, короля и королевы шотландцев; об убийстве сеньора Давида (Риччо. — Ред.); о смерти короля в Филдской церкви; о пленении королевы в Карберри и о событиях на Лэнгсайдском поле… Еще я ясно помню, как мы вышли на пустошь, чтобы полюбоваться костром, разожженным на вершине горы в честь дня рождения короля…

Мария Шотландская прибывает в страну, 19 августа 1561 года

Джон Нокс

Возвращение королевы Марии в Шотландию ознаменовало наступление одного из наиболее ярких периодов в политической истории страны. Прибытие Марии описал Джон Нокс, причем текст написан уже после убийства Риччо, и в нем немало язвительных замечаний и воспоминаний.

Девятнадцатого августа 1561 года, между семью и восемью часами утра, Мария, королева шотландцев, прибыла из Франции, вдовая, на двух кораблях… Само небо в миг ее прибытия ясно дало понять, что сулит стране возвращение королевы, а именно — горе, боль, тьму и нечестие. На памяти тех, кто живет ныне, небеса впервые были столь темны и оставались таковыми еще два дня; лил проливной дождь, сам воздух пахнул премерзко, а туман пал такой густой и плотный, что нельзя было разглядеть ничего на расстоянии шага от себя. Солнца не видели целых пять дней. Господь послал нам предостережение, но увы — многие из нас ему не вняли.

Убийство секретаря и, возможно, любовника королевы Марии итальянца Давида Риччо, совершенное супругом королевы лордом Дарили и его друзьями, стало вехой в истории и без того бурного правления Марии Стюарт. Описание жестокого убийства Риччо — а королева в ту пору готовилась разрешиться от бремени — составил один из доверенных советников Марии, дипломат и воин сэр Джеймс Мелвилл, ставший пажом королевы в четырнадцать лет, а позднее назначенный личным советником и постельничим. Наиболее интересны набросанный им портрет Риччо и очевидное всем покровительство Марии итальянцу, вопреки советам сэра Джеймса.

Прибыл к нам, в свите посла Савойи, некий Давид Риччо из Пьемонта, юноша, веселый нравом и хороший музыкант; в распоряжении ее величества уже имелись три певца, и она пожелала четвертого; тогда ее величеству рассказали об этом человеке, который мог бы стать четвертым, и привели его, чтобы он спел с остальными; позднее, когда посол отбыл, он остался в нашей стране и состоял при королеве как певец.

А еще позднее, когда секретарь ее величества уехал во Францию, этот Давид получил сию должность, занял высокое положение и привлек внимание ее величества, причем знаки внимания оказывались ему нередко на глазах сановников и когда проходили государственные советы; и потому многие ему завидовали и ненавидели его, и одни сановники глядели с неодобрением, а другие старались не замечать его, когда входили к королеве и видели, как он беседует с ее величеством.

Потому не без некоторого страха пожаловался он мне на все это и попросил моего совета. Я сказал ему, что чужакам нередко завидуют, когда они принимаются вмешиваться в дела другой страны. Еще я сказал, что люди верят, будто он заправляет ныне едва ли не всеми делами, и посоветовал на глазах вельмож оказывать им подобающее уважение и попросить о том же ее величество. Он так и поступил, а позднее сообщил мне, что королева не пожелала что-либо менять. Наблюдая воочию, как крепнет ненависть среди знати к этому Давиду и что ее величество своим упорством его губит, я воспользовался случаем и дал ей тот же совет, какой давал сеньору Давиду, как сказано выше. Ее величество возразила мне, что ни в какие дела он не вмешивается, лишь ведет ее французскую переписку, как и прежний секретарь; и всякий, кто обвиняет его в чем-либо, должен это осознать, а она никому не позволит указывать ей, как вести повседневные дела. Она поблагодарила меня за мою заботу и пообещала впредь быть осторожнее.

Король, то есть Дарнли, пожалуй, слишком легко согласился на убийство сеньора Давида, каковое подготовили лорды Мортон, Рутвен, Линдсей и прочие, возжелавшие подчинить себе двор и парламент. Король в ту пору был еще очень молод и не слишком опытен в управлении страной. Также считали, что план был известен графу Ленноксу, который имел покои во дворце; а еще графам Атоллу, Босуэллу и Хантли, последние два покинули дворец через окно и бежали к садику, обнесенному неглубоким рвом. Злодейство совершилось в субботу в марте 1565 года (по старому календарю) около шести вечера.