Пробуждение дракона (ЛП) - Далтон Сара

Два брата втащили в пещеру к принцу Стефану старика в лохмотьях и бросили на пол.

— Этот видел вашего брата, Ваше высочество, — сказал один из братьев. Он был юным, девятнадцать или двадцать лет, каким был и брат Стефана Матиас, пока Лука не убил его. Брат был таким тощим, что мантия все время спадала у него то с одного плеча, то с другого, и он постоянно поправлял ее. Стефан забыл его имя. Он плохо помнил имена не важных людей.

Кап-кап-кап.

— Поднимите его, — приказал Стефан. — Я хочу знать, что он скажет.

Старик заскулил, брат поднял его на ноги.

— Зачем это, Ваше высочество? Клянусь, я вам помогу. Мы привезем завтра устриц. Или хотите шелк из Золотого залива?

— Тихо, — приказал Стефан. — Ты — капитан «Морехода»?

Старик кивнул.

— Да. Тридцать лет. Забрал у Натана Глаза, когда он проиграл акуле у зантийского берега. И за тридцать лет я честно поставлял моллюсков, поверьте.

Стефан расхаживал перед мужчиной, сцепив руки сзади, чтобы выпятить грудь.

— Ты здесь не из-за этого. А из-за измены! Ты перевез мальчишку, убившего принца Матиаса?

— Что? Но я никогда… — старик замолк и смотрел на ноги.

Кап-кап-кап.

— Что скажешь? — осведомился принц Стефан. — Был на борту мой младший брат?

Стефан следил за стариком, стиснув зубы. Это должно быть правдой. Он уже получил несколько разочаровывающих отчетов. В тавернах сообщали, что был мальчишка в темном углу, пил эль, а потом кто-то замечал принца Луку у ворот города на белом коне. Говорили, кто-то, похожий на Луку, спал на пляжах у Реялона. Это все было бредом. То не был его брат, то были сироты и другие отбросы. Ему нужна была настоящая информация, чтобы показать отцу свое достоинство. Король терял терпение. Матиаса убили почти две недели назад. Похороны уже прошли. Он старался не думать о слезах сестер и бледном лице отца, когда они оставляли Матиаса в мавзолее.

Кап-кап-кап.

— Кто-то был, — признал капитан.

Стефан заинтересовался.

— Дальше.

— Два брата. Просвещения. Они просили доставить в Зантос. Один был младше, вашего возраста, Ваше величество. Ореховые глаза, каштановые волосы. Другой брат был старше, с темной кожей и синими глазами, но я это уже рассказал вашим людям. Они были в каюте Младший подстригся по пути. Они заплатили серебром и сошли в Золотой бухте.

Стефан ощутил покалывание кожи. Еще никто не описывал так хорошо брата Аксила.

— Еще раз опиши их. Подробно.

— Если вы так хотите, — кивнул капитан. — Они были в голубых мантиях, как на ваших людях. Старшему было около сорока, он был с темной кожей и необычными синими глазами. Выглядел как из Зантоса, я вам скажу. Младший был подавлен. Бледный, глаза красные. Цеплялся за старшего, будто иначе упал бы. Будто болен чем-то. Я не знал, переживет ли он путь. Это все, Ваше высочество? Мне нужно уходить. Корабль вот-вот прибудет…

— Иди, — рявкнул Стефан. Он провел пальцем по рукояти меча. Обвел там молнию.

— Он идеально описал вашего брата и гувернера, Ваше высочество, — брат Миккел почти парил над полом пещеры. Его мантия тянулась за ним, собирая песок и грязь. — Похоже, брат Аксил главный. Он способнее, чем мы думали. Может, он был к этому готов? Запасся плащами и монетами?

— Он умнее, чем мы думали, — отметил Стефан. — А моему брату все еще плохо. Он был при смерти перед смертью Матиаса.

— Но сил хватило сбежать, Ваше высочество, — добавил Миккел. — Похоже на магию.

Стефан согласился. Его глупый брат явно был связан с магией и менти. Он сжал меч. Он ненавидел их.

Кап-кап-кап.

Он вдруг испугался. Его тактика сработала на замке Унна, но потерь было много. Без Матиаса и Луки в Эстале было неспокойно. Замок Унна был разрушен, это встревожило города и деревни вокруг. Уже усилилось воровство и преступления в Илкте. Жители севера тревожились, это было плохо всегда. Но это не все, он ощущал и тревогу отца. Король еще сильнее хотел уничтожить менти. Все это вело только к одному неизбежному результату: войне.

Это закипало. Он каждую ночь молился Аниосу о войне, но не ощущал до этого изменений. Конечно, это был лучший способ очистить королевство от бедствия. Менти. Но он боялся. Ему было семнадцать, и война была близко.

— Мой брат в Зантосе, — сказал Стефан. — Мы должны послать скаутов узнать больше. Я хочу знать, что он сделает дальше.

— Говорят, менти убежали в Зантос после мятежа, — сказал брат Миккел.

— Менти? Их не могло остаться много.

Он подобрался к Стефану и опустил ладонь на его плечо.

— Вы будете удивлены, мой принц. Менти плодятся как крысы, распространяются по землям. Может, вы найдете брата и заодно подавите врагов. Аниос будет рад очищению.

Стефан кивнул, но его ладони потели.

— Думаете, Лука ушел к менти?

Миккел убрал ладонь с плеча Стефана и пожал плечами.

— Возможно.

Стефану нравилась эта мысль. Так было проще. Если Лука с менти, то он — враг. Не нужно больше переживать, что Лука — его брат. Лука был врагом, а врагов убивали.

— Эм… простите, Ваше высочество. Я могу уйти? — капитан заламывал руки, нервно разглядывая темную пещеру.

Стефан переглянулся с Миккелом.

— Он рассказал нам все, что знает.

— Да, — сказал Миккел. — Но он уйдет, зная больше, чем до этого. Его кровь усилила бы вас, мой принц.

Стефан улыбнулся, но скрывал так гримасу. Миккел давал ему кроваво-красные зелья, чтобы усилить. Вкус был гадким, и его язык стал алым. Но они работали.

— Хотите пожертвовать им? — спросил Стефан.

— Умрет трижды, — ответил брат Миккел.

— Нет! Нет! Не нужно, — взмолился капитан. — Я никому не скажу, клянусь. Я уплыву в Зантос, уйду в Пепельные горы и не вернусь. Вы меня больше не увидите в Эстале. Пощадите.

— Человека морей хорошо бы утопить, — продолжил Миккел. — Или повесить. Или вы, мой принц, можете пронзить его сердце. Аниос хотел бы увидеть вашу силу.

Стефан теребил рукоять меча. Он был сильным, как Аниос, но очистит мир, начав с несчастного капитана.

Кап-кап-кап.

11

Лука

В первую ночь в Долине теней Лука сидел у костра с Аксилом и торговцами, что взяли их с собой, и думал о Реве. Это его удивляло. Его мысли были поглощены Матиасом. Он представлял похороны, кости брата в каменной гробнице в Зале Просвещения в Реялоне. Он представлял запах трав, что уложили бы букетом на гроб Матиаса. Он думал о словах братьев: «Только Просвещенный бог знает правду смерти. Время Матиаса прошло. Он останется в нашей памяти». Просто и честно, как всегда делали братья.