История с продолжением - Екатерина Белецкая

– Так… аминазин просрочен на год, – заключил он. – Так что этот номер не прошел.

– Почему? – спросил Лин. Он все еще пытался как-то удержать Пятого, но удавалось ему это неважно.

– Потому, что просроченный препарат я не вколю даже кошке. Дизепама нет, ошиблась Валентина. Остается гексенал. Что ж, тоже вариант.

– Что мне делать? – спросил Лин.

– Пока ничего. Потом будешь помогать, – Гаяровский вытащил блестящие металлические коробочки со шприцами. – Интересно… рыжий, спроси Валентину – давно она шприцы стерилизовала?

Лин вышел. Гаяровский подсел к Пятому, немного приподнял ему голову и сильно хлестнул его ладонью по скуле.

– Очнулся, быстро! – прошептал он. – Посмотрел на меня. Хорошо, молодец. Узнал?

Пятый попытался кивнуть. На скуле у него уже наливался кровью большой синяк, и Гаяровский тут же пожалел о том, что пришлось прибегнуть к таким мерам. Впрочем, что еще оставалось?

– Воды… – прохрипел Пятый на вдохе. В его глазах плескался ужас и непонимание, тело сотрясали волны дрожи.

– Какой тебе воды, – отмахнулся Гаяровский. – Сейчас считать будешь. Я тебе введу наркоз, и надо будет проследить, как он действует. Понимаешь?

– Да…

– Тебе больно?

– Да! – лицо Пятого исказила судорога. – Можно… быстрее?…

– Не все сразу. Лин, ну что?

– Говорит, что шприцы в порядке, – отрапортовал тот. – Что теперь?

– Сядь и разговаривай с ним, не давай отключиться до срока, – приказал Гаяровский. – Спрашивай о чем угодно, тормоши, хоть песни пойте.

– Хорошо… как ты? – Лин подсел к Пятому, поплотнее укрыл его одеялом. – Держишься?

– Пытаюсь… Лин, прости меня… – Пятого трясло все сильнее, он уже был не в силах бороться с судорогами. – Я не хотел…

– Господи, опять! Да у меня и в мыслях не было обвинять тебя в чем-то!… Каждый может заболеть, ничего в этом такого нет. Поправишься…

– Я про другое… тогда… Лин, я не хотел… уходить… я бросил тебя… Валентину… Вадим Алексеевич, простите меня… я так подвел вас… Если я умру… сегодня… я должен попросить у вас… прощения… заранее…

– Еще одно подобное заявление – и разозлюсь по-настоящему, – Гаяровский постучал по шприцу, выгоняя пузырьки воздуха. – Лин, спирт на столе, вата тоже. Приготовь руку. Теперь послушайте меня, оба. Пятый, я понимаю, что это сложно, но постарайся не двигаться. Лин, держи его крепко, понял? – Лин кивнул. – Далее. Пятый, по моей команде начинаешь считать. Вопросы есть? – поинтересовался Гаяровский, наполняя второй шприц и укладывая его в коробку.

Лин отрицательно покачал головой.

– Поехали, – подытожил Гаяровский. Он с осторожностью стал вводить иглу – и тут же пропорол вену. – Лин, я же сказал – держи крепко!

– Я боюсь сделать ему больно, – ответил Лин.

– Дилемма простая – или ему делаешь больно ты, или я. По мне – так уж лучше ты.

В вену он попал со второй попытки. Лин закусил губу, следя за иглой, на его лице отразилось переживание.

– Считай, – приказал Гаяровский. – И погромче, чтобы мы слышали.

– Один… два… – Пятый сбился, резко вздохнул. – Кутэ… лерэ… дзеди… эфди…

Глаза его закрылись, голова упала на подушку. Гаяровский еще несколько секунд сидел неподвижно, положив свободную руку Пятому на шею. Потом поднял глаза на Лина и спросил:

– Так, и что это было?

– Хи онсо сиерс фа эфдис, – одними губами ответил Лин.

– Что? – не понял Гаяровский.

– Я сказал, что он сумел досчитать до шести, – ответил Лин.

– Какая у вас система счисления, Лин? – еще тише спросил Гаяровский. Лин не ответил. Он молча подал Гаяровскому второй шприц и придерживал Пятому руку, пока тот делал укол. Потом они, не говоря друг другу ни слова, перевязали Пятому руку и сели на стулья. Лин принялся складывать лекарства в пакет, но Гаяровский его остановил.

– Погоди, может еще чего придумаем, – сказал он. – Не обижайся, я просто…

– Я и не думал обижаться, – ответил Лин. – Вам показалось.

В комнату заглянула Валентина.

– Ну чего тут у вас? – спросила она.

– Ты проходи, Валя, можно. Спит он… в результате всех усилий. Ты чего такая печальная?

– Позвонил Коля, – Валентина тяжко вздохнула. – Побеседовали мы с ним… назвал меня бесхвостой сукой. Поделом, наверно.

– Это еще почему? – поинтересовался Гаяровский.

– Из-за Пятого. Он, оказывается, две недели не ел. Умирать собрался. Коля справедливо решил, что из-за меня.

Они посмотрели на Пятого. Тот выглядел жалко – одеяло не могло скрыть худобы, голова безвольно откинулась, мокрая от пота прядка волос прилипла ко лбу. Повязка на израненной руке быстро намокала от крови.

– Слабо затянули, надо потуже, – Гаяровский встал. – Не расстраивайся, Валь. Ну его, этого Колю.

– Если бы он был не прав, я бы не расстроилась, – грустно сказал Валентина. – Как же гадко на душе, ребята!… Не передать. Стыдно.

– Что Бог не делает – все к лучшему, – рассудил Гаяровский. – Иди, Валюш, отдыхай. Лена легла?

– Да… я еще почитаю. Зовите, если что.

– Ты нам тогда скажи – витамины, глюкоза… что у тебя есть из того, чем можно его поддержать? Что-то больно большой пост получается, – заметил Гаяровский. – Четырнадцать дней…

– Вадим, смотри как сильно кровит! Давай скорее викасол сделаем.

– Шприц еще один есть?

– Инсулиновый.

– Тащи. А эти – кипятить. Лин, займись, нечего тут устраивать время великой скорби. Все утрясется. Валь, глюкозу я сделаю подкожно, потом… что еще нашла?

– Кой чего есть. Котиамин нашла, глюкозы полно, еще есть инозин, В12… Хватит?

– Более чем. Все, оставляй манатки и иди, наконец, спать. Пожалей нас, грешных.

– Шприцы готовы, я их остывать поставил, – сообщил Лин. – Что еще сделать?

– Посиди с ним. А как ты так быстро управился?

– Воды взял мало, – пояснил Лин, снова садясь рядом с Пятым. – Господи, какая глупость! Ведь этого всего могло не быть…

– Прекрати демагогию. Переверни его на грудь, я пока глюкозу наберу… а шприцы-то где?

– На кухне.

– Сними с него майку. Плохо, что придется колоть под кожу, но руки я трогать боюсь, – Гаяровский подошел к окну, задернул штору. – Рыжий, а там опять снег.

– Я вижу, – кивнул Лин. – Февраль, метели… красиво. У нас таких нет.

– У вас – в смысле, откуда вы?

Лин кивнул. Он усадил Пятого, стащил с него майку, снова положил на бок и прикрыл одеялом.

– На грудь, рыжий, – приказал Гаяровский. – Так я не смогу нормально уколоть.

– Я помогу.

Пятый слабо шевельнулся, по лицу его пробежала тень. Он еле слышно застонал.

– Вы же сказали, что он под наркозом, – с тревогой заметил Лин.

– Под наркозом, – согласился Гаяровский. – Но, во-первых, гексенал не обезболивает, а, во-вторых, я побоялся давать большую дозу. Ты же видишь…