На дальних берегах. Том первый (СИ) - "sgtmadcat"

Тролль сделал несколько жестов и скорчил рожу. Бьернсону хотелось повредничать, но обильная добыча привела его в хорошее расположение духа.

— Ладно… Он прав: ты нас угощал, так что подставляй посуду…

— Вот именно, бля… — Куба проследил, как кружка наполняется до краев, — Надо делится.

— А ты с нами прибытками со своей добычи поделишься?

— Да нахуй оно тебе? У тебя вон сколько всего дохуя.

— Вот ты говно, как человек…

— Говно не тонет… — Куба одним махом ополовинил кружку, — Как будете жрать — крикните.

— Совсем охуевший, что ли?

Бьернсон попытался дать ему под зад, но Куба быстро ретировался, умудрившись, при этом, не пролить ни капли. Семеныч, тем временем, уже успел натаскать несколько рыбин и теперь колдовал над котлом, с слезами умиления глядя, как там плавает не какой-то батат, а настоящая, правильная картошка.

— Ригели вот так. Двадцать пять на писят… — поев и хорошо выпив, команда «Ежа» расположилась на вокруг костра и принялась обсуждать, как вскрывать люк, — И ключ единственный.

— А ключ какой?

— Как штырь. И на конце железка качающаяся с двумя зубами. Ты эту железку со штырем в дырку пропихиваешь, качалка чпоньк… Поперек встает. Потом ты её на себя тянешь и крутишь, пока она зубами в отверстия на шестеренке не зайдет. И потом за штырь эту шестеренку крутишь, а она ригели вытаскивает

— Звучит просто.

— Сложно каждый дурак сделает. И, вдобавок, не зная какой ширины качалочка и какой длины зубы, ты этот замок хер вскроешь…

— Нахера его вскрывать? — пожал плечами Бьернсон, — Так выдернем.

— Напоминаю: сталь — десятка и усилена профилем по краям.

— Ломами поддеть?

— Там зацепится не за что.

— Обдолбить по кругу и выдрать вместе с рамой.

— Если бетоном залили, то заебемся.

— Да хули тут думать! — Куба, которому хватило наглости припереться на уху, небрежно махнул рукой, — Надо просто подождать и он сам вылезет.

— Кто?

— Ну пидарас этот… Губернатор местный… Он же там заперся под люком этим?

— Во первых, хуль ты уши сушишь? Это наши дела, — осадил его Семеныч, — Во вторых, он там не просто заперся… Он там, падла, еще и сдох. Так что если ты не неграманта, которая может заставить мертвяка нам открыть, то сиди молча и не советуй херни.

— О! Епта! — Куба аж подскочил от внезапно озарившей его мысли, — Сча все будет! Вы тут хуйней страдаете, а у меня верный способ есть! Но, если что, найденное пополам.

— Что за способ? — удивленно поинтересовался Бьернсон.

— Ты, сперва, пообещай, что отдашь половину.

— Половину чего?

— Того, что там внутри.

— С какого хера?

— Потому что я знаю, как этот люк открыть. Обещаешь?

— Нахуй его… — махнул рукой Гвоздев, — Сами справимся.

— Сорок процентов! Ниже не торгуюсь, а то я вас знаю…

— Нахуй.

— Тридцать — последнее слово…

— Отъебись — ты никогда ничего умного не советовал.

— Двадцать — это точно последнее.

— Ладно… — Бьернсон задумчиво кивнул, — Если поможешь вскрыть, то двадцать процентов твои.

— Двадцать процентов мои — все слышали? Муг! Пиздуй сюда!

Еле волоча ноги по песку притопал Муг, который, судя по глазам, уже успел накурится своей дряни. Увидев котел с едой он взял с песка плошку и вознамерился ей зачерпнуть, но сел от удара в ухо. Недоуменно помотав головой встал, снова потянулся плошкой к котлу и снова получил в ухо от Гвоздева.

— Я чет не понял… Это что сча было?

— Ты куда, гуталин угашенный, без спросу лезешь? Да еще и грязной миской в общий котел.

— А это твой котел что ли? Что ты мне указываешь?

— Это — мой котел.

— Куба? Это че — его котел? Прикольно…

— Так — ты нахуя его сюда позвал?

— Так он же эта — «негроманта»! — Куба махнул рукой словно импрессарио представляющий артиста, — Да, Муг?

— Кто? Я?

— Ну ты же рассказывал, что у вас есть колдуны, которые мертвых работать заставляют.

— Бокоры?

— Бокоры — хуякоры… Не важно… Там хуй один подох. Его надо поднять, чтобы он люк изнутри открыл.

— А я не умею…

— Да там хуйня делов — я уверен… Давай — напрягись. А то я уже договорился. Бьерн — давай, покажи где это. Он сейчас все сделает!

Бьернсон пожал плечами и, встав, повел их в сторону подвала. Слободан проводил взглядом, потом покрутил пальцем у виска.

— Как я и сказал — никогда он ниче умного не советовал, — согласно кивнул Гвоздев.

— Слушай… А у меня мысль появилась! Ты и люк делал и ключ?

— Ну да.

— Размеры люка ты помнишь?

— Пять пядей, на пять с копейками… У меня пядь очень удобная, — Семеныч растопырил узловатые мозолистые пальцы, — Аккурат двадцать сантиметров если ногти подстричь.

— А размеры ключа? Тебе их давали?

— Не — сам выбирал.

— То есть это какие-то обычные для тебя цифры? Можешь их вспомнить и скопировать ключ?

— Ах ты-ж… А ведь могу! — Семеныч, просияв, налил себе еще, — Я ведь эту качалку напильниками делал. Так что один зуб — в широкий напильник, а второй — в узкий.

— Они у тебя с собой?

— Конечно! Я же на заработки ехал, так что инструмент при мне. Брава — у тебя найдется полоса четверка и штырь или трубка с палец толщиной и вот такой длины!

— Конечно! — Брава, обрадованный, что может быть полезен энергично кивнул, — Найдем!

— Тогда завтра и приступим… Если эта неграманта не вскроет!

— Не вскроет… — Слободан кивнул в сторону погружающегося в вечерний полумрак города, откуда раздавались крики, — Слышишь?

«Стой, падла! Стой и умри как мужчина!» — мимо пронесся Муг, резко обретший трезвость ума. Следом, петляя как испуганный заяц, скакал Куба, стараясь не попасть под пинок разъяренного северянина. «Хуль ты злишься! Почти-ж получилось! Он там шевельнулся, отвечаю!» Бьернсон, сосредоточенно сопя, несся следом намереваясь долбануть по Кубе как по футбольному мячу. Пробежав таким образом весь пляж, они исчезли в кустах. Полчаса спустя Бьернсон, замотанный в растительность, выбрел к костру и принялся обрывать с себя вьюны.

— Ушел, сука… Снова весь провонял из-за этих мудаков… Вернется — на клотик насажу и натяну до палубы…

— Забей. Мы придумали, как это вскрыть.

— Как?

— Семеныч размеры ключа вспомнил. Можно дубликат сделать.

— Ага… — покивал Гвоздев, — Только давай завтра… Сегодня уже и ты набегался, и я напился…

Стоявший на вахте Брава подкрался к спящему Слободану и потормошил его. Потом потыкал Гвоздева.

— Не имеете права… — пробурчал тот, — Мне, по распорядку, сон восемь часов положен.

— Ты чего?

— Тьфу-ты… Приснилось… Ты чего? Уже утро?

— Нет…

— Ну и нахер разбудил?

— Присоединяюсь к вопросу — кивнул сонный Слободан.

— Потому, что вы сеньоры, мне не простите, если я позволю вам пропустить такое представление.

— Какое?

— Куба с Мугом снова пытаются вскрыть люк при помощи дикарской некромантии.

— Серьезно?

— Ага.

— Побожись!

— Чтоб мне пусто было…

— Так… Бьернсона будить будем?

— По хорошему надо… Только палочкой…

Гвоздев взял палку и принялся тыкать ей спящего Бьернсона. Предосторожность оказалась не лишней… Тот, не глядя, поднял громадный кулак и опустил его, словно кувалду, на раздражитель. И только потом приоткрыл глаз.

— Куба в подвале шарит… — поспешил объяснить Семеныч

— Пизда котенку…

— Не… Брава говорит, там весело. Не спугни… И Тролля растолкай, а то палки больше нет поблизости.

На подходе к месту событий встал вопрос как подобраться туда тихо потому, что и Тролль и Бьернсон крались с грацией танков. Однако, возле входа стали слышны вопли и звуки ударов в какой-то таз такой громкости, что на их фоне могла незаметно промаршировать целая рота. В коридоре валялись узлы с барахлом. Все ценное отсюда забрали, однако понятие «ценного» у Бьернсона и Кубы различались, так что последний сгреб всю рухлядь, которая была не приколочена к стенам. Пробравшись в соседнее помещение, команда «Ежа», выставившись рожами по периметру дверного проема, принялась наблюдать за попытками вызова духов.