Англия и Уэльс. Прогулки по Британии - Генри Мортон

Археолог сказал, что несколько столетий назад все считали, что лесной голубь выкрикивает такие слова: «Take two cows, Taffy, take two…»[69] Это — явное напоминание о приграничных конфликтах.

— Когда в следующий раз услышите воркование лесных голубей, прислушайтесь, и вы наверняка разберете эти слова, — сказал археолог. — И вы заметите также, что если голубю помешать и заставить замолчать, он возобновит свое воркование с того места, на котором остановился. Например, если он остановится на слове «возьми», то в следующих раз продолжит: «две коровы, Таффи…»

Я пообещал, что при первой же возможности обязательно прислушаюсь.

— Почему лук-порей является национальной эмблемой Уэльса? — спросил я.

— Это неизвестно. Традиционно считается, что начало эмблеме положила битва при Мейгене, состоявшаяся в седьмом веке. Англы сражались под предводительством Эдвина, а бриттов вел в бой король Кадваллон. В другой легенде говорится, что, когда король Артур одержал крупную победу над захватчиками-саксами, он, по совету святого Давида, приказал своим солдатам прикрепить к шлемам лук-порей, чтобы отличать их от противника…

— А в ранних хрониках об этом упоминается?

— Нет. Кажется, нет. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что до Шекспира о луке-порее как национальной эмблеме никто не говорил. Нарцисс? Да, это тоже валлийская эмблема. Она связана со святым Давидом…

Тот разговор побудил меня открыть книгу, которую я захватил с собой в путешествие. Это — книга Фредерика Харриса «Шекспир и валлийцы». По счастливой случайности я напал на хорошую историю о луке-порее и нарциссе. Вот она:

«В изгнании Генрих VII вспомнил, что барды постоянно обращались к старому пророчеству: будто бы валлиец наденет британскую корону. Генрих тайком проник в Уэльс, чтобы напомнить соотечественникам об этом прорицании.

Мы можем проследить маршрут короля в двух местах. В Мостин-холле до сих пор показывают окно, через которое он бежал в горы, пока пришедшие за ним солдаты Ричарда понапрасну барабанили в дверь. В Корсигедоле (Ардудуи) ему тоже повезло, и он благополучно уплыл из Бармута. Во время этого странствия и возникла наша национальная эмблема. Гарри Тюдор, как внук Екатерины Валуа, использовал в своем гербе зеленый и белый цвета Валуа. Его партизаны использовали эти цвета в качестве пароля. Они не носили их с собой. Если встречали друг друга в поле, то попросту срывали цветок — дикий гиацинт, нарцисс, любое растение, у которого был зеленый стебель и белый корень. Если встречались в доме, то поднимали лук — порей или репчатый, либо любое другое овощное растение, у которого были эти два цвета. С тех пор мы носим лук-порей или нарцисс как напоминание о тех днях.

На церемонии инвеституры принца Уэльского в Карнарвоне в июле 1911 года лук-порей заменили нарциссами. Валлийские страховые агенты также предпочли красивый цветок скромному овощу».

Я пошел завтракать, преисполнившись гордости, с намерением рассказать археологу о своем открытии. К моему разочарованию выяснилось, что он уехал на рассвете.

Глава восьмая

Волшебная страна Сноудония

в которой я совершаю аморальный поступок — поднимаюсь на Сноудон в вагончике, хотя потом продолжаю восхождение пешком, восхищаюсь способностями валлийской пастушьей собаки, любуюсь лучшей в Уэльсе панорамой, заглядываю в Бармут и провожу базарный день в Долгелли.

Жизнь в Сноудонии прекрасна своим разнообразием. В горных реках можно ловить маленькую пятнистую форель либо целыми днями бродить по болотам, не встретив ни души. Хотите — вскарабкайтесь на вершину (здесь самые красивые горы в Великобритании) или посидите возле крохотного черного, мертвого на вид озерца. В здешних лесах нетрудно заблудиться, да и открытого пространства сколько угодно. Есть тут и укромные уголки, и страшные горные ущелья. Если все это вас не прельщает, просто посидите возле отеля и подивитесь, почему люди, которые выглядят более или менее разумными, совершенно глупеют, стоит им усесться в транспорт.

В разгар лета, думаю, я бежал бы из этой части Уэльса, как бежали в Ирландию эльфы и феи, гонимые холодным железом. Уже в мае первые орды саксов устраивают набеги на Сноудонию. Пневматические шины их автобусов следуют по тем же дорогам и останавливаются в тех же живописных местах, по которым некогда катили и которые некогда облюбовали викторианские экипажи.

Я люблю тишину ночи, когда звезды горят над горами и отражаются в неподвижных озерах. Мне нравятся темные тропинки, ведущие к аккуратным горным деревенькам и маленьким уютным пабам, где часто при свете газовых или масляных ламп местные, присмотревшись к вам, становятся открытыми и дружелюбными. Так ведет себя большинство валлийцев, если вы им понравитесь.

Забавно сидеть в уголке и смотреть на человека, жизнь которого прошла в многолюдном Манчестере или Бирмингеме. Приезжий изо всех сил старается «окультурить» аборигена и проявляет дружелюбие. Чтобы не обидеть гостя, хозяева предлагают ему напитки, за которые тот щедро расплачивается. Пытаясь подружиться, он говорит излишне громко, желание выказать интерес превращает его в инквизитора, он не понимает, что установил барьер, навсегда отделивший его от этих людей.

С мужчиной, который способен видеть блуждающие огни на кладбище, он разговаривает, как с механиком на своей фабрике. Он не сознает, что их склад ума, взгляды и прошлое не совпадают, это абсолютно разные субстанции, как огонь и вода. Зато валлийцы это хорошо знают. Потоком дружелюбных и эмоциональных слов они защищают себя от того, чего не понимают. Приезжий думает, что отлично с ними сошелся. Они же говорят то, что, по их мнению, должно ему понравиться. Это — духовное фехтование. Так легко проявлять экстравагантность в разговоре на неродном языке — все равно что тратить чужие деньги. А когда страстный турист обнаруживает, что некоторые заявления его собеседников не соответствуют действительности, он возвращается домой и заявляет, что все валлийцы — лгуны. Горцы тоже идут домой по темным улицам и говорят по-валлийски. Интересно было бы знать, что именно…

Вы можете подумать, что это выдумки, но валлийцы, знающие климат своей страны, подтвердят реальность и правдивость этой истории.

Шесть часов. Восхитительное утро. На голубом небе солнце, горы словно повернули к нему макушки и поют от счастья. Озеро, словно голубое блюдце. Горные ручьи разбухли от дождей и несутся по каменным руслам. Похоже, Уэльс встретился с летом. Я задумал подняться на Сноудон. Долгое время изучал карты и решил в конце концов проехать через Лланберис и начать подъем в Пен-и-Пассе, а спуститься по другой дороге в Беддгелерт.