Т. 19. Ночь света. Отче звёздный. Мир наизнанку - Филип Фармер

Джек помедлил, переводя дух, затем пролез между ветками и стал дальше счищать манну.

Через минуту его голова высунулась из отверстия. Минуя взглядом ствол и корни дерева, он уставился в пространство.

Рядом он увидел целую гору манны, неспешно отплывающую от цилиндра. Это была уже не туча, а месиво из червеобразных волокон, сбившихся в клубок. За клубком виднелась часть первоначальной тучи.

Кулл запрокинул голову, чтобы взглянуть наверх или на то, что казалось верхом. Примерно в двадцати ярдах, не отставая от цилиндра, плыл громадный валун. Рядом с ним кружилось страшно изуродованное тело женщины, покрытое высохшей кровью.

За телом и валуном дрейфовали другие предметы. Большой ком земли. Медленно поворачивался каменный стол, обломанный с одного конца. Над столом крутилась каменная чаша, намного быстрее неповоротливого стола: Чуть дальше дрейфовало еще одно выкорчеванное каменное дерево, гораздо больше того, что застряло в цилиндре. Оно вращалось чрезвычайно медленно, и причиной тому был человек, который ловко цеплялся за ветви. Смуглый, узкоглазый, он был скорее всего китайцем или японцем. Человек заметил голову Кулла и выпучил глаза. Потом помахал рукой и что-то крикнул, но не на древнееврейском. Тут дерево повернулось и незнакомец пропал из виду.

Кулл подождал и, когда человек снова показался, закричал по-древнееврейски, добавив несколько английских слов, пришедших на память. Человек ответил на языке, о котором Кулл мог теперь с уверенностью сказать, что это был китайский. Дерево снова повернулось, и на сей раз Кулл увидел, что человек припал к ветке и балансирует на ней, собираясь прыгнуть.

Кулл громко крикнул, чтобы тот не рисковал. Но китаец прыгнул, едва ветка, на которой он сидел, поднялась выше при новом обороте. Очевидно, он с точностью до секунды все рассчитал и надеялся, что расчет окажется верным. Подброшенный толчком, к силе которого прибавилась сила инерции поворачивающегося дерева, он устремился к Куллу, вытянув руки и намереваясь ухватиться за ветви дерева, торчавшего из цилиндра.

Неожиданно для себя Кулл вскарабкался на самую большую ветку, перебрался на ствол и дальше двинулся на четвереньках, цепляясь за твердый, как камень, и скользкий морщинистый ствол. Добравшись до корней, он выпрямился и с опаской протянул руки к человеку. Но тот проплыл выше, всего в футе от него. Увидев, что промахнулся, человек пронзительно закричал и не умолкал до тех пор, пока не попал головой в огромный комок манны. Крик оборвался. Из твердеющей, но еще мягкой массы торчали отчаянно дергающиеся ноги. Кулл крикнул, чтобы тот постарался выбраться и снова попробовал прыгнуть.

И тут ноги перестали двигаться. Масса, лениво поворачиваясь, улетала, и ноги исчезли из поля зрения Кулла. Врезавшись в объемистый ком манны, китаец толкнул его, и сейчас огромная масса медленно отплывала от цилиндра. Кулл порадовался этому. Но ему было не по себе, хотя по сравнению с тем, что он совсем недавно пережил, этот несчастный случай казался незначительным.

Быть может, это происшествие потрясло его потому, что он пытался вмешаться в судьбу парня, изменить ход событий и на какое-то мгновение страх того человека стал его страхом.

Размышляя так, Джек глянул себе под ноги и обомлел. Внизу простиралась бездна: от милей пустоты его отделял лишь тонкий корень, на котором он стоял.

С минуту Кулл не двигался; он просто не мог заставить себя шелохнуться. Сердце колотилось как сумасшедшее, из груди вырывалось хриплое дыхание. Он стоял ни жив ни мертв.

Но вскоре в его сознание пробилась мысль: не может же он стаять здесь вечно, надо как-то вернуться в цилиндр. Медленно согнув колени, он присел и изо всех сил вцепился в корень. Но тут ноги сорвались с опоры, и Кулл повис над бездной. Но не вертикально, а как бы распластавшись в горизонтальной плоскости, словно ничего не весил. Похоже, веса в нем и вправду не было. Следовательно, опасность ему не грозит, если он будет действовать осторожно продуманно и без спешки.

«На каждое действие — равное противодействие», — пробормотал он. Эта истина стара как мир; но там, на поверхности, при нормальной силе тяжести — или ее эквиваленте в центробежной силе, — он действовал автоматически и наверняка. А здесь приходится учиться заново.

Он находился в межпланетном пространстве. Если не считать того, что здесь было чем дышать и отсутствовали планеты.

Крепко цепляясь руками за каждый выступ, веточку, желобок, Кулл пополз наверх. Подняв глаза, он увидел, как внутри цилиндра парят Федор и Филлис и не сводят с него глаз. Они тоже были напуганы. Может, даже больше, чем он сам, так как, очевидно, пока не до конца осознали свое положение. Что ж, глядя на него, они быстро научатся.

Наконец он в последний раз подтянулся на руках и влетел в цилиндр. Но по пути наткнулся на Филлис и вместе с ней устремился по инерции к другому концу трубы. Самым невероятным образом Кулл ухитрился изогнуться и, достав ногами пола, притормозить. Не сделай он этого, оба вылетели бы в пространство.

— Надо быть повнимательней, — сказал он. — Кажется, я достаточно четко все объяснил.

Глаза Филлис стали совсем круглыми от страха:

— Что нам делать? Вечно плавать в воздухе? Или пока не погибнем от голода?

— Еды пока хватит, — ответил Кулл. — А потом мы сумеем раздобыть еще. — Отвернувшись, он легко оттолкнулся от стены и поплыл к тому отверстию, через которое только что влетел, где, обхватив рукой ветку, остановился. — Думаю, нам лучше оставаться с этой стороны, — заметил он. — Здесь у нас отличный якорь.

С этими словами он выглянул из дыры. Огромный клубок манны все еще вращался, постепенно удаляясь; ноги мертвого китайца мало-помалу исчезали из поля зрения.

— Мне нужно подумать, — произнес Кулл. — Но я слишком устал. Мы все устали. Чтобы набраться сил, нам необходимо поспать, а потом снова подкрепиться.

— Как ты можешь спать, — возмутилась Филлис, — зная, что вокруг пустота и ничто не отделяет тебя от пропасти в тысячи миль, кроме этих тонких металлических стенок?

— Ну я же спал в самолетах, — ответил он, — а здесь куда как безопаснее, чем в тех «гробах». Мы никогда не упадем. Во всяком случае не так, как ты думаешь. Нет, единственное, о чем я беспокоюсь: как бы нечаянно не выплыть из трубы во сне. Так что давайте-ка поищем, чем привязаться.

А чем же еще, как не телефонным проводом, запутавшимся в корнях каменного дерева? Но чтобы достать его, надо снова вылезать из трубы. Кулл заколебался. Он слишком хорошо помнил, что чувствовал, когда висел над пустотой, поэтому предпочел бы сначала поспать, потом поесть, а уж после этого приниматься за неприятную, но необходимую работу. К сожалению, не только необходимую, но и безотлагательную.