Гарри Поттер и Реликвии Смерти - Джоан Роулинг

Аберфорт неподвижно сидел в своем кресле, взирая на Гарри своими глазами, так удивительно похожими на глаза своего брата. Наконец он прокашлялся, поднялся на ноги, обогнул маленький столик и подошел к портрету Арианы.

— Ты знаешь, что делать, — сказал он.

Она улыбнулась, развернулась и пошла прочь, не так, как обычно уходят люди на портретах, через края своей рамы, а вдоль того, что казалось длинным тоннелем, нарисованным за ее спиной. Они смотрели на ее удаляющуюся хрупкую фигурку, пока наконец она не была полностью поглощена темнотой.

— Э… что?.. — начал Рон.

— Сейчас туда есть только один вход, — произнес Аберфорт. — Вы должны знать, что они закрыли с обоих концов все старые секретные проходы, дементоры повсюду на внешних стенах, все время патрули внутри самой школы, судя по моим источникам. Школа никогда еще так строго не охранялась. Как вы собираетесь что–либо делать после того, как проберетесь туда, когда там Снейп директором и Кэрроу заместителями… впрочем, это ваша забота, верно? Вы сказали, вы готовы умереть.

— Но что?.. — начала было Гермиона, нахмуренно глядя на портрет Арианы.

Маленькая белая точка появилась в конце нарисованного тоннеля, и вот уже Ариана возвращалась к ним, вырастая все больше и больше. Но теперь с ней был кто–то еще, кто–то более высокий, чем она; он, прихрамывая, возбужденно шагал рядом с ней. Его волосы были длиннее, чем Гарри на нем когда–либо видел; на лице его, похоже, было несколько порезов, а одежда была во многих местах порвана. Обе фигуры все росли и росли, пока в портрете не оказались лишь их головы и плечи. Затем вся картина откинулась вперед, словно маленькая дверь, и за ней обнаружился вход в настоящий тоннель. И из этого тоннеля, со своими отросшими волосами, порезанным лицом и в порванной одежде, выбрался совершенно настоящий Невилл Лонгботтом. Он испустил восторженный вопль, спрыгнул с камина и заорал:

— Я знал, что ты придешь! Я знал, Гарри!

Глава 29. Утраченная диадема

— Невилл… какого… как?..

Но Невилл уже заметил Рона и Гермиону и с воплями восторга принялся обнимать и их тоже. Чем больше Гарри всматривался в Невилла, тем хуже тот выглядел: один его глаз был почти полностью закрыт желто–фиолетовым синяком, на лице виднелись глубокие порезы, и общее впечатление неухоженности предполагало, что он живет без особых удобств. И тем не менее, его потрепанный облик весь светился счастьем, когда Невилл отпустил Гермиону и вновь сказал:

— Я знал, что вы придете! Я все время говорил Шимусу, что это лишь вопрос времени!

— Невилл, что с тобой случилось?

— Что? Это? — Невилл отмахнулся от своих ран, качнув головой. — Это ерунда. Шимусу досталось хуже. Сами увидите. Ну мы пойдем, да? О, — он обернулся к Аберфорту. — Аб, сюда еще пара человек скоро придет.

— Еще пара? — зловеще переспросил Аберфорт. — Что ты имеешь в виду, еще пара, Лонгботтом? Сейчас нельзя выходить на улицу, там Воющие чары на всей деревне!

— Я знаю, поэтому они будут Аппарировать прямо в бар, — ответил Невилл. — Просто посылайте их по тоннелю, когда они сюда будут приходить, хорошо? Огромное спасибо.

Невилл протянул руку Гермионе и помог ей забраться на камин и оттуда в тоннель; Рон последовал за ней, потом сам Невилл. Гарри обратился к Аберфорту.

— Не знаю, как вас благодарить. Вы уже дважды спасли наши жизни.

— Тогда приглядывайте за ними, — проворчал Аберфорт. — Я, может, не смогу спасти их в третий раз.

Гарри вскарабкался на камин и пролез в дыру за портретом Арианы. С той стороны были гладкие каменные ступени: проход словно существовал годами. Медные лампы свисали со стен, земляной пол был утоптанный и ровный; когда они шли, их тени на стенах поворачивались, словно лопасти вентилятора.

— Как давно это здесь? — спросил Рон, едва они отправились. — Его нет на Карте Мародера, да, Гарри? Я думал, в школу и из школы есть только семь путей?

— Эти все они закрыли еще до начала учебного года, — ответил Невилл. — Через любой из них теперь пройти нет шансов, из–за всех этих проклятий на входах и дементоров с Упивающимися Смертью на выходах, — он прошел чуть назад, сияя, упиваясь присутствием друзей. — Да ладно об этом… скажите, это правда? Вы правда вломились в Гринготтс? И удрали на драконе? Это сейчас везде, об этом все говорят, Терри Бута избил Кэрроу за то, что он кричал об этом в Большом Зале во время обеда!

— Ага, это так, — подтвердил Гарри.

Невилл злорадно рассмеялся.

— И что вы сделали с драконом?

— Отпустили его на свободу, — ответил Рон. — Гермиона так хотела оставить его себе как домашнего зверька…

— Не преувеличивай, Рон…

— Но чем вы вообще занимались? Люди говорят, ты просто сбежал, Гарри, но я так не думаю. Я думаю, ты что–то такое делал.

— Ты прав, — ответил Гарри, — но расскажи нам про Хогвартс, Невилл, мы же вообще ничего не слышали.

— Там теперь… короче, там теперь на Хогвартс уже не похоже, — улыбка сползла с лица Невилла. — Вы знаете про Кэрроу?

— Про двух Упивающихся Смертью, которые там преподают?

— Они не только преподают, — произнес Невилл. — Они отвечают за порядок. Они любят наказывать, эти Карровы.

— Как Амбридж?

— Неа, она рядом с ними просто зайка. Другие учителя все должны отдавать нас Карровам, если мы что–то не так делаем. Они, правда, не отдают, если только могут. Сдается мне, они их ненавидят так же, как мы. Амикус, это брат, он преподает то, что раньше было Защитой от Темных Искусств, только теперь это просто Темные Искусства. Мы должны отрабатывать проклятье Круциатус на тех, кто заработал наказания…

— Что?

Одновременно прозвучавшие голоса Гарри, Рона и Гермионы эхом разнеслись в обе стороны тоннеля.

— Ага, — кивнул Невилл. — Так я и заработал вот это, — он указал на особенно глубокий порез на щеке. — Отказался это делать. Некоторые, правда, это обожают; Крэбб и Гойл просто в восторге. Первый раз, когда они хоть в чем–то впереди всех, подозреваю. Вот, Алекто, сестра Амикуса, преподает Изучение Муглей, и это теперь обязательно для всех. Мы должны все слушать, как она объясняет, какие мугли похожие на животных, какие они тупые и грязные, и как они заставили волшебников скрываться, потому что злобно себя вели, и как теперь возвращается естественный порядок. Вот это, — он показал на другой свой шрам на лице, — я заработал, когда спросил ее, сколько в ней и в ее брате крови муглей.

— Черт, Невилл, — сказал Рон, — здесь у вас самое подходящее место и время, чтоб научиться держать язык за зубами.