Ностальгия по унесенным ветром - Татьяна Всеволодовна Иванова

– Ну, не знаю, миссис Батлер, мне как-то совестно получать высокий гонорар от мистера Батлера за такую половинчатую работу.

– Ну тогда на эти три месяца, вплоть до каникул, я назначу Вам гонорар вдвое меньше и будем считать, что часть Вашей работы на меня оплачивается мистером Батлером. Ну как, по рукам?

Фердинанд был полон сомнений, и Скарлетт решила пойти другим путем.

– О, Фердинанд, ну о чем тут раздумывать?! Речь идет всего-то о нескольких месяцах! Разве Вы сами не говорили мне, что поедете к отцу, когда у Уэйда начнутся каникулы. А теперь Вы сможете остаться и поработать на меня, получив за это приличную сумму денег. О, Фердинанд, я прошу Вас согласиться и поработать на меня хотя бы до конца лета, а я за это время постараюсь найти Вам замену. Вы же сами видите, сколько у меня дел, и мне не под силу одной с ними справиться.

Скарлетт взглянула на Фердинанда с отчаянием и мольбой, и этот взгляд решил все, моментально отбросив в сторону сомнения молодого человека.

Как только Скарлетт переложила часть своих дел на Фердинанда, у нее появилось немного свободного времени, которое давало ей возможность хоть изредка выезжать в парк на прогулку с детьми и наносить короткие визиты знакомым. И вот как-то раз в один из теплых весенних вечеров Скарлетт, уехав пораньше с фабрики, заглянула к тетушке Питтипет на полчасика. Старушка совсем сдала в последнее время, страдая не на шутку головными болями и сердечными приступами, а Индия, по – прежнему, не очень-то баловала ее своим обществом, по нужде и без нужды стараясь улизнуть из дома от докучливой воркотни старой дамы. Тетушка встретила Скарлетт приветливой радостной улыбкой прямо с порога, сетуя на свое одиночество и болезненное состояние.

– Ох, Скарлетт, как хорошо, что ты решила меня навестить, ведь я, дорогая, совсем расхворалась, а мне бывает за весь день и стакана воды некому подать. Индия, как на грех, совсем не сидит дома, ей то по магазинам приспичит бегать, то наносить визиты и собирать сплетни по всему городу. Эшли и вовсе меня позабыл, все ссылается на работу, говорит, что целыми днями торчит на своих лесопилках.

О, какая приятная новость – подумала Скарлетт – неужели Эшли и впрямь взялся за ум и действительно проводит много времени на лесопилках?! Нужно будет как-нибудь к нему заехать и поинтересоваться так ли это.

– Одно время Долли частенько ко мне заглядывала – продолжала жаловаться тетя Питти – как только приезжала к миссис Мид, так и ко мне завернуть не забывала, а сейчас вот занялась своим новым магазином.

Тетушка Питти сокрушенно махнула рукой и по старой своей привычке, попыталась выдавить слезу.

– Где уж ей теперь, такой занятой, навещать больных подруг!

– А что же Мейбел с Рене не помогают ей, раз она так сильно занята?

– Ну что ты, Скарлетт, конечно же, они ей помогают, но Индия как-то говорила, что Мейбел жаловалась, будто теперь, когда на них две булочных, да еще и новый магазин, они едва успевают вертеться все втроем. Хоть я в это и мало верю, дорогая!

Скарлетт недоуменно посмотрела на старушку. Что значит, она мало в это верит! Как раз наоборот кто – кто, а уж она, Скарлетт прекрасно понимает, что Мейбел права.

– Почему Вы в это мало верите?

– Если они так сильно заняты, то никаких торжеств не стали бы устраивать! – С укоризной произнесла тетушка Петтипет, надув свои пухленькие губы.

– Каких торжеств?

– Как, ты разве не знаешь? Вся Атланта только об этом и говорит, а ты не знаешь!

Интересно откуда тетя Питтипет знает, о чем говорит вся Атланта, когда она только сейчас жаловалась на то, что ее никто не навещает и ни во что не посвящает – подумала Скарлетт и улыбнулась тому, как все же любит прибедняться старая дама.

– Я и впрямь ничего не знаю, тетушка, расскажите мне, что за торжества?

– О, Скарлетт на прошлой неделе Долли Мерриуэзер устроила совершенно грандиозное открытие своего нового магазина, на котором присутствовала добрая половина Атланты. Эшли там был и Индия тоже, а вот я не смогла пойти туда из-за плохого самочувствия.

И тетушка с упоением, со слов Индии, подробно рассказала Скарлетт о том, как проходила эта грандиозная вечеринка, и какое было угощение, и какой великолепный бал с оркестром, в котором все еще дирижировал старый Леви.

– А теперь, Скарлетт, еще и Мейбел собирается устроить торжество на день рождения Рене, и Индия отправляется туда в субботу. Торжество за торжеством, дорогая, а ведь это так хлопотно! Миссис Мид зашла ко мне недавно поболтать, так и она тоже удивилась, с чего это Долли с Мейбел понадобилось так раскошеливаться, когда они даже не выплатили долг за свой новый магазин.

– А куда им спешить, Фил Полтнер теперь уехал в Нью-Йорк и какая разница, когда они ему вышлют деньги, месяцем позже или месяцем раньше. А как себя чувствует миссис Мид?

– Она все еще очень плоха и почти каждый день ходит на кладбище к доктору. Говорит, что снится он ей уж больно часто. А ты знаешь, Скарлетт, какая беда случилась у Бэров из Мейкона?

– Нет, откуда же мне знать.

– Их сын Валентин тяжело болен и доктора не могут определить причину болезни. Кузина прислала мне письмо на той неделе. Говорит он и с постели уже не встает.

– Валентин – это старший или младший?

– Младший.

– Какая жалость. Что же все-таки с ним случилось?

– Что-то с суставами, сначала ноги отказали, а теперь и все остальное.

Тетя Питтипет без остановки рассказывала Скарлетт разные новости, которые происходили в Атланте и за ее пределами, до тех пор, пока Индия не вернулась домой и не предложила дамам выпить чаю. А после чая Скарлетт спешно попрощалась с обеими дамами и отправилась домой, несмотря на слезные уговоры тетушки остаться еще ненадолго.

Теплые сумерки уже спустились на город и тихая Плющевая улица, которая и днем-то бывала немноголюдной, к этому времени совсем опустела. Ее безмолвие лишь изредка нарушали запоздалые прохожие, задержавшиеся на службе, или у друзей, которые спешили в свои дома, а в домах то тут, то там, закрывались ставни, и только теплый уютный свет домашнего очага, таинственного и манящего, просвечивался сквозь решетчатые щели этих ставней.

Такой же одинокой, покинутой всеми, как эта вечерняя, безлюдная улица, почувствовала себя и Скарлетт, уныло