Огнеслава (СИ) - Марина Гамаюн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Попытался подняться, еще рано, каждое движение давалось с большим трудом. Сил действительно потрачено слишком много.
— Какое печальное зрелище! — наблюдая, как он, шатаясь, встает на ноги, поцокала языком змея. — И ради чего?
Стоило князю встать, голова закружилась. Подступившая тошнота заставила дышать глубже. Но он шагнул и ему удалось. Змеедева улыбнулась.
— Какой старательный мальчик, — с издевкой похвалила она. — А ты уверен, в том, чего хочешь? Дух Горана неразрывно связан с твоим духом и душой. Может так случиться, что твои желания и не твои вовсе!
Преодолев десяток шагов, что разделял их, остановился перед змеедевой. Лицо в лицо, глаза в глаза.
— Твоя судьба предопределена, в том нет моей вины, — почему-то понизив голос, произнесла Беляна. — Вини её! Это она виновата, из-за неё ты стал таким! Чувства есть слабость и, чаще всего, боль. Хочешь избавиться от боли?
— Глупая маленькая змея, — тихо произнес Горан.
Змеедева дрогнула, она внимательно вглядывалась в серые человеческие глаза и не могла понять, кто перед ней. В это время его рука незаметно скользнула к её поясу, где в серебряных ножнах, висел небольшой кинжал.
— Господин? — с сомнением, прошептала змеедева.
Неожиданно быстрым движением он выхватил клинок и приставил к её горлу. Сталь отливала знакомым голубым мерцанием. Сообразив, что произошло, Беляна засмеялась.
— Хороший ход, мальчик. Но неужели ты надеешься, что меня так просто убить! — сказала она, с силой прислонившись к лезвию и слегка проводя им по коже, чтобы образовался надрез.
Горан, не шелохнувшись, наблюдал. Кровь, окрасив белоснежную шею, скатилась на ключицу. Она не кипела. Чуть отстраняясь, Беляна продемонстрировала необыкновенную скорость, с которой затянулось ранение, в несколько раз быстрее, чем это происходило у него. Он убрал клинок и сделал шаг назад.
— Эта сталь, порождение темной магии воды! Её создали мои предки, когда случилась война меж нашим племенем и огненными змеями. Вода — моя стихия, ею ты не сможешь навредить мне! — торжествующе произнесла она.
Но в следующее мгновение, её глаза расширились, а сердце сжалось. Кинжал упирался уже в его грудь. Удар и сталь непременно достигнет сердца, а это смертельно для её господина.
— Остановись! — срывающимся голосом закричала змея. — Я приказываю тебе! Немедленно брось!
Не успел он ответить, как его тело онемело, а пальцы, сами собой разжались. Кинжал звякнул о каменный пол.
— Вот твоя слабость! — произнес Горан. — Почему же ты сама не избавишься от неё?
Беляна сжала зубы. Вместо ответа лишь приказала:
— Усни!
Он пошатнулся, но был подхвачен руками демонов, возникших рядом, после незаметного жеста хозяйки.
— Горан, я приказываю тебе говорить со мной! — успокоившись, повелела она.
Глаза князя открылись, вместо серых они стали золотисто-алыми. Обретя контроль над телом, он встал на ноги, демоны почтительно отошли и вновь опустились на колени.
— Зачем издеваешься над мальчиком? — безучастно спросил змей. — Ты настолько пала, чтобы получать удовольствие от подобного?
— Какая тебе разница, господин? — ответила Беляна. — Разве мы не вольны поступать, как желаем, с теми, кто в нашей власти? Венец сделал меня хозяйкой даже над тобой, что значит никчемный смертный…
— Власть развращает тебя, маленькая змея. Очень жаль…
— Ничуть. Я могла бы обращаться с ним, как ты, сделав слепым орудием в своих руках, но я поступила честно, открыв правду и предложив сделку.
— И что ты увидела?
— Страх! Ему страшно. Осознание бессилия всегда порождает страх.
Змей изобразил некое подобие насмешки на лице. Эта мимолетная эмоция возникла также неожиданно, как и растаяла.
— Излишняя самоуверенность сродни бессилию.
Беляна окинула его злобным взглядом, но не проронила ни слова.
— Ты можешь сковать его тело, но не душу, — продолжил Горан.
— И какой толк с души?
— Дух отвечает за разум, душа за чувства. Во время обряда, мой дух сливается с духом человека, соединяясь с его душой и телом. Ты знаешь, я потерял собственную душу, поэтому даже если ты обратишь мальчика, получится змей с его душой.
— Тогда я снова убью Рарог, чтобы вернуть твою!
— Не удастся. Среди возможных вариантов грядущего нет ни одного с таким исходом. Рарог будет жить в мире Яви, пока не завершится жизненный путь того, кто соединился с ним. Когда тело второго близнеца умрет, моя душа освободятся, вернувшись в состояние чистого небесного огня. Мой дух отныне живет в человеческом теле. Если ты прервешь традицию переходов, сделав из мальчика змея, то обозначишь конец земной жизни и для него. Обращенный змей будет жить дольше обычного смертного, но его тело не станет вечным, ибо рождено от человеческой плоти и крови.
— Как? Почему? — губы Беляны задрожали. — Разве боги не обещали тебе вечную жизнь?
— Вечное тело, сотканное из тепла и солнечного света, которым наделили меня боги, покоится под этим полом, можешь сходить, посмотреть. Но я позаботился о том, чтобы не вернуться в него никогда.
С губ змеи сорвался стон бессилия. Она едва не плакала с досады.
— Ты обманул меня! — вскричала она, видя спокойное, безучастное лицо. — Нарочно вел всех нас к такому исходу. Поэтому, спас меня от рук Велимира и скрыл мои планы от мальчишки! Ты позволил всему случиться так, как случилось! Что дальше? Что еще ты задумал? — потеряв самообладание, кричала Беляна.
— Мои возможности не так широки, как тебе кажется, — попытался изобразить нечто похожее на улыбку змей.
— Насмехаешься? Бездушное чудовище! Теперь я буду вечно виновата в твоём падении без возможности искупления! Я никогда не смогу избавиться от чувства вины! Разве не знаешь, как это больно?
— Знаю, прожив сотни лет с человеческими душами, я познал, наконец, что такое чувства во всех их проявлениях.
— Так это для… ах…ты надеешься, что так боги позволят тебе вознестись в светлый Ирий?
— Теперь мне уже всё равно…
Глава 56 Нечаянная помощь
Огнеслава сидела за пяльцами и бесцельно вертела в руках нитки. Полотно оставалось пустым вот уже второй день. Интересно, сколько времени понадобиться отцу, чтобы призвать Велимира? То, что колдун до сих пор не появился, удивляло, а с другой стороны вселяло надежду. Она снова задрала рукава и взглянула на запястья. Кожа больше не болела, но знаки отчетливо проступали на ней.
— Что же это такое? — размышляла молодая княгиня, её не покидала мысль, что пытается разгадать нечто очень важное.
Сын дал знать о себе легким теплом, что разгоревшись под сердцем, объяло тело.
— Я тоже люблю тебя, радость моя! — погладила живот Огнеслава. — Мама не даст тебя в обиду!
Огонечек пыхнул, затаившись, а после снова наполнил кровь
