Огнеслава (СИ) - Марина Гамаюн

— И себя тоже обижать не позволю, — словно соглашаясь, кивнула она.

Тишину светлицы нарушил едва заметный стук, а после послышался робкий шепот Весемиры:

— Сестрица! — раздалось за дверью. — Сестрица, ответь мне!

Поспешив к двери, Огнеслава дернула за ручку. Заперто.

— Весемира?

— Я от няни сбежала, чтобы узнать как ты, — тихонечко заговорила сестренка. — Матушка наказала? Почему нас к тебе не пускают?

— Ко мне никого не пускают, — отвечая, она бессильно оперлась о дверь. — Не беспокойся, у меня всё хорошо.

— Чем же ты так матушку с батюшкой разгневала? Вроде навестить прибыла, а оказалась взаперти, — не унималась Весемира.

— Ничем. Вины на мне нет, — присела у двери Огнеслава. — Наверное, просто так любят меня, что не хотят снова расставаться.

— А ты домой хочешь, да? Уйдешь назад в Зеяжск, если отпустят? — голос сестры прозвучал серьезно, почти как у взрослой.

— Уйду, — честно ответила княгиня. — Когда вырастешь и выйдешь замуж, ты тоже уйдешь, такова женская доля. Дочери всегда уходят в чужой род.

— А там тебя, правда, не обижают? — с сомнением проговорила Весемира. — Только честно отвечай!

— Честно, — вздохнула старшая сестра. — Но даже если обижали, вернулась бы.

— Почему? — удивилась младшая.

— Потому, что люблю его, потому, что сына люблю, потому, что должна выполнять взятые на себя обязательства.

— Любишь? Как матушка батюшку?

— Да.

Какое-то время за дверью было тихо. Упираясь затылком в крепкие дубовые доски, Огнеслава оглядывала свою девичью светелку, вспоминая счастливое, беззаботное детство. Но эти мысли меркли и таяли, сменяемые совсем свежими воспоминаниями.

— Я помогу тебе, — снова подала голос Весемира. — Раздобуду ключ и выпущу, дай только срок!

Огнеслава встрепенулась. Её ум подсказывал, что одного ключа недостаточно, для побега из отцовского терема.

— Постой! — остановила она сестренку. — Мы должны хорошо всё продумать. Нельзя действовать сгоряча, — в голову пришла мысль, показавшаяся наиболее верной. — Сможешь передать письмо нашей сестре Зорянице?

— Матушка её теперь стыдит постоянно, она у нас и не бывает, — усомнилась Весемира.

— Пойди на двор и найди мальчишек из бедноты, самых сорванцов. Вели им отнести письмо Зорянице. Скажешь, что от тебя, они всё равно читать не умеют, согласятся. Отругаешь сразу, что если кому проболтаются, пожалуешься отцу, будто обидели. А если исполнят, как велено, наградишь. Поняла?

— Да, — ответила младшая, но тут же усомнилась. — Чем же мне их наградить?

Огнеслава пожалела, что не надела перстней побольше. На ней только обручальное кольцо и подарок змеедевы. Венец слишком дорогой, ещё пригодится. Если же взять, что-то здесь, как только вещь из княжеского терема всплывет у простолюдинов, план рухнет.

— Скажешь, что Зоряница их наградит, когда письмо получит. Я напишу ей, — нашлась княгиня.

То ли по недогляду, то ли по доброте душевной, ей оставили и книги, и принадлежности для письма. Настоящая удача! Она быстро написала короткое письмо для Зоряницы и, вернувшись к двери, подсунула в щель у порога. Пообещав исполнить всё в точности, как велела старшая сестра, Весемира убежала. Теперь вся надежда на находчивую двоюродную сестренку. Только бы не отказала…

Не успела княгиня и от двери отойти, услышала шум снаружи. Громким голосом Прасковья командовала девками, которые, судя по разговорам, несли свежее платье для Огнеславы. Торопливо отбежала к пяльцам, хватая на ходу связку цветных ниток. Звякнули засовы, няня вошла в светлицу, распахивая дверь шире. Следом за ней, согнувшись, появились уже знакомые помощницы, неся новые одежды и обувь. Молодая княгиня демонстративно поднялась им навстречу.

— Переодевайтесь. Батюшка желает вас видеть, — известила Прасковья.

— С чего бы? — высокомерно взглянула Огнеслава, подавляя короткий укол страха. — Как я матушку ни просила, она меня к батюшке не пустила, а теперь «желает видеть».

Княгиня была в обиде на отца. Разве он мог так легко довериться речам Велимира? Неужели не усомнился? Почему не потребовал объяснений? В её глазах отец всегда был добрым и рассудительным, поэтому после спора с матерью, она неоднократно просила с ним встретиться, но получала отказ.

— Сегодня поутру гонец от князя Вышаты вернулся. Видать, есть о чем говорить, — ответила Прасковья. — И что это за речи такие дерзкие? Разве так вас воспитывали? Батюшка позвал, значит надо!

Подумав, что гонец в любом случае лучше, чем колдун, Огнеслава молча переоделась в одежды, которые могла бы носить местная боярыня. Пряча лицо в складках свободно ниспадавшего из-под головного убора платка, она отправилась к отцу. Прасковья неотступно следовала за воспитанницей. Огнеслава понимала, няня не может знать родительские планы и просто выполняет приказ, но всё равно злилась.

Когда она вошла в приемную горницу, там были только отец и мать. Прасковья осталась снаружи. Караул вышел, затворив двери. Сверкнув колючим взглядом, молодая княгиня коротко поклонилась родителям и, гордо вздернув подбородок, замерла, уставившись в пол. Тишина была ужасной, она чувствовала на себе взгляды обоих, но намеренно не поднимала глаз.

— Доброго дня, дочка, — проговорил отец, заметно нервничая. — Хорошо ли отдыхала?

— Благодарю. Матушкиными стараниями, никто не нарушал мой покой, — холодно ответила она.

— Ты сама вскоре будешь благодарить меня, — дрожащим голосом оправдалась мать.

— Конечно. Благодарю, — тем же тоном ответила Огнеслава.

Князь недоуменно взглянул на жену. Та только руками развела, будто подтверждая непривычное поведение дочери.

— Я же говорила тебе, — прошептала княгиня, — всё, как старец предрекал! Околдовали!

Огнеслава подняла взгляд, суровый, почти презрительный. На лице отца мелькнула растерянность. Мать же уткнулась в платок, тихо всхлипнув.

— Не тех союзников ты выбрал, батюшка, — слова прозвучали с едва заметной угрозой. — Колдун обманул тебя и обманет ещё. Ни стены, ни замки преградой для магии не станут. Когда я пропаду без следа из светлицы, пеняйте только на своё простодушие.

Огнеслава твердо решила посеять семена раздора меж родителями и Велимиром. Судя по глазам матери, путь она выбрала верный.

— А кого я должен был избрать, по-твоему? — сурово свел брови отец. — Мы маленькое княжество, чтобы выжить, должно всегда быть на стороне силы. Пожила подле трона Зеяжска и возомнила, что можешь поучать старших? Тебя растили, как сокровище, ограждали от жестокости и грязи, а ты говоришь сейчас, как неблагодарная тварь. Извиняет лишь то, что ты жертва темного колдовства!

— На стороне силы! Сколько себя помню, вы всегда пресмыкались перед князем Вышатой и его семейством. Где Перелесск, а где Зеяжск? Почему принимать помощь от Вышаты можно, а от моего мужа нельзя?

— Молчи! — лицо отца побелело от гнева. — Разве твой муж предлагал нам помощь? Единственное, что мы слышали это угрозы! Дочь нагло украли из родного дома, изрядно испортив нам отношения с соседями! О твоей свадьбе с Добрыней уже было сговорено. Перелесск — часть великого пути, ссора с ними лишит нас