Жаворонок Теклы (СИ) - Людмила Семенова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В детстве, кстати, Даниэль носил материнскую фамилию — Елагин. Хоть он и родился в законном браке, путаницы с эфиопскими родовыми традициями были плохо применимы к местным реалиям. Лишь при получении «взрослого» паспорта, решив начать творческую карьеру и стать известным, он взял фамилию Гиди, образованную от имени отца Гидеон. Тогда он из угловатого чернявого подростка уже стремительно превращался в привлекательного и знающего себе цену молодого человека, и соответственно, девушки глядели на него все благосклоннее, но сам он, наученный горьким опытом, не спешил ни к кому привязываться.
Да и вообще Даниэль привык надеяться лишь на себя и его целью было не повторить родительских ошибок. Нет, он любил и жалел родителей, не был в обиде на отца, который после отъезда в Эфиопию не забывал о сыне, часто писал письма и, когда мог, отправлял хоть какие-то деньги. Но его всегда возмущало то, как бедно они жили, отец, талантливый хирург, самородок, и мать, обычная медсестра, но женщина из замечательной культурной семьи. Поэтому с детства Даниэль стремился быть не наравне с другими, а лучше их, и в учебе, и в спорте, и к старшим классам сверстники уже проникались к нему уважением. Он вспоминал это время без теплоты, считая, что потерял огромный кусок жизни — обычную детскую радость бытия.
В нем было одно светлое пятно — дружба с эфиопским мальчишкой, странным, замкнутым, миролюбивым и склонным к философии. Вроде он был идеальной мишенью для насмешек и непонимания, и это Даниэлю стоило бы его защищать и опекать. Но почему-то его ничто не смущало и не беспокоило, а его доброта стала для Даниэля отдушиной и подмогой. То, что при этом другу досталось грозное воинское имя Ивар, казалось еще одной странной игрой судьбы.
К переходному возрасту тот быстро стал курить, проколол уши, начал рисовать и читать всякие психоделические ужасы. Даниэль время от времени думал, что его товарищ пойдет далеко, вопрос только в каком направлении. И как-то раз, когда им было по тринадцать лет, он сказал Айвару откровенно:
— Прости за прямоту, друг, но мне кажется, что чем выше ты взлетишь в своих облаках, тем скорее разобьешься. Не страшно?
— А кто выживет, Данэ? — спокойно ответил Айвар, — Никто, все мы однажды обо что-нибудь да разобьемся. Только я уверен, что до этого моя жизнь будет интересной, вот и все.
… Об этих пророческих словах Даниэль и раздумывал теперь, пока ехал в такси к дому на Богатырском проспекте, где до сих пор жила Светлана Васильевна, его мать. Погода за окном сочеталась с настроением, далеким от благодушного, — моросил слабый, но надоедливый дождь, в городе, казалось, не наступал ни рассвет, ни день, только сумерки, переходящие в раннюю ночь. Прибытие на родину было связано с дурными вестями, которые вдобавок предстояло передать другим. Ему было очень тяжело потерять Айвара в отрочестве, когда того увезли за тридевять земель, и после нескольких радостных месяцев в Питере, но теперь, нежданно-негаданно, история повторилась.
Началось все с того, что старый друг надолго перестал выходить на видеосвязь и Даниэль спохватился с большим опозданием. Впоследствии он сетовал, что с возрастом жизнь, тем более полная дел и забот, пролетает так стремительно, что не сразу вспомнишь, какой на дворе год и когда последний раз разговаривал с другом. Но так или иначе, новости от Айвара в какой-то момент стали приходить реже, были сухими и сжатыми, а потом исчезли совсем. Сам он иногда писал другу и пытался дозвониться, чаще всего в праздники, однако ответов больше не получал, и от Налии тоже ничего не удавалось узнать.
Так минуло несколько лет, сначала Даниэль объяснял молчание тем, что с аховой инфраструктурой Африки связь может обрушиться в любой момент, а потом и вовсе отвык об этом думать. Но когда он рассказал об этом своей матери, она настояла на том, что необходимо все выяснить, после чего Даниэль все-таки взял отпуск и срочно вылетел в Эфиопию.
Там Даниэль выяснил все в мельчайших подробностях и в первые минуты от ужаса не знал за что хвататься. Как друзья могли не сообщить ему о своей беде, не обратиться за поддержкой? Конечно, он бы помог найти для Налии хороших адвокатов, а потом выбраться всей семьей из Эфиопии и забыть этот кошмар. В США их бы, возможно, не приняли, но они могли устроиться в Европе, охотно привечающей приезжих с Черного континента, или хотя бы в России. А этих паразитов от местной власти Даниэль, с помощью влиятельного тестя-американца, облил бы отборной грязью в мировой прессе за всю травлю, которую учинили семье Айвара. Это было бы лучшим подарком Эфиопии на прощание. Узнай он все вовремя, его друг и дня бы не провел в какой-то кошмарной деревне, среди дикарей, с ямой во дворе и керосиновой лампой.
Жилище, в котором обитали Айвар и Налия, повергло Даниэля в шок, он до сих пор не вполне сознавал, что люди где-то существуют подобным образом. В больнице же ему честно поведали, что Айвар Теклай принимал наркотические препараты, порой страдал сумеречными припадками с галлюцинациями, однако за счет невиданного запаса прочности смог проработать на удивление долго и плодотворно. Впрочем, о нем и Налии здесь все говорили с уважением и выражали надежду, что им удалось обрести мир и лад, которые они заслужили.
После этого Даниэль позвонил в Семеру, но ему ответил пожилой слуга-амхарец. Тот не очень хорошо владел английским, но все же донес до него, что «абето Айвар» недавно уехал, а «вейзаро Корналия» много работает, чтобы растить детей.
Даниэль понял, что незнакомые слова означают соответственно «господина» и «госпожу», и уточнил, о каких детях идет речь. Только потом он решился расспросить об Айваре.
— Мы не знаем, куда он уехал и надолго ли, — признался слуга, — Но мне кажется, что он подался в те края, где сейчас много горя, гибнут люди. Наверняка он хотел еще раз оказать кому-то помощь.
— А как он жил до этого?
— До этого он целый год работал в колледже, воспитывал молодых ребят и вообще держал дом, хотя был весьма нездоров и постоянно пил свои таблетки. Голова-то у него ясная.
— Да не похоже! Какую помощь он собрался оказывать? — в недоумении спросил Даниэль, — Помощь нужна ему самому! Его надо вылечить и устроить им с Налией жизнь в нормальной стране! Я этим и собирался заняться.
