Крыса из нержавеющей стали. Кн. 1 - Гарри Гаррисон

Она сделала из меня дурака и пыталась убить. Если кто и заслуживает смерти, так это она. Жаль, что это еще не сделано. Я разорвал листок на мелкие куски. Комната буквально давила на меня, мне захотелось выйти. На этот раз меня привело в бешенство отсутствие ключей. Я знал, что вынимал их, но куда дел — не помнил. Растяпа-портье что-то мямлил, и я собирался сказать ему все, что думаю о их сервисе, но воздержался. Для этих типов есть только одно лекарство! В корзину под пневмотрубой шлепнулись запасные ключи, и я взял их. Хотелось есть, пить и больше всего — спокойного места, — чтобы подумать. Ближайшее кафе предоставило мне все три возможности, когда я отогнал проституток. Все это были сучки. Ангелина, только игравшая эту роль, выглядела лучше всего этого стада вместе взятого. Я все время о ней думал. Выпивка согрела мой желудок, и мои мысли потеплели. Неужели я и в самом деле хотел предать ее или даже убить? Чушь! Единственная умная женщина из всех, с кем я встречался. Я никогда не забуду, как она вышагивала в своем откровенном платье. Ее бы немного приручить, и какая получится пара! От этой сладкой мысли мое лицо вспыхнуло, и я одним глотком осушил стакан. Я должен найти ее. Она ни за что не покинет эту планету, напоминающую райские кущи. Девушка с ее амбициями пойдет здесь прямо к вершине, и ее ничто не остановит. Это именно то место, где ей полагается быть. Всю жизнь Ангелина была уверена, что она лучше всей этой толпы, и снова и снова доказывала это себе и всем. Мое прибытие могло бы стать величайшим счастьем для Ангелины, а я вел себя на этой планете как настоящая деревенщина. Когда Ангелина расправилась со мной, она могла остановиться, успокоиться и подчиниться порядку. Соперничество было отложено. Пока я сидел там, что-то встревожило меня, какой-то важный момент, который никак не мог проявиться в памяти. Наконец я понял: инъекция скоро закончит действие! Необходимо было срочно вернуться домой. Всплыли страхи по поводу выполнения эксперимента, но я понял, что это старые сомнения. Это варево не опаснее аспирина, и в то же время величайшая космическая штука. Передо мной открылись новые миры возможностей, мозг стал яснее, мысли логичнее. Но я не собирался возвращаться к той туманившей бурде. Я заплатил бармену и долго ждал, пока он медленно отсчитывал сдачу.

— Побыстрее! — сказал я громко, чтобы все слышали. — Клиент торопится, поторопись и ты. Еще два гильдена.

Я держал деньги на раскрытой ладони. Когда он наклонился, чтобы снова пересчитать их, я быстро приподнял руку и шмякнул ему по морде деньгами и ладонью. Заодно, понизив голос, чтобы слышал только он, я пояснил, что о нем думаю. Фрейбурский слэнг богат выражениями, и я выбрал самые лучшие. Я бы продолжил, но это требовало времени, а я торопился в отель. Уходя, я взглянул в зеркало, висевшее на передней стене, и хорошо сделал. Бармен вытащил из-под стойки обрезок трубы и занес над моей головой. Не желая лишать его удовольствия, я не стал перехватывать руку, а лишь отступил в сторону, позволив ему чуть-чуть задеть меня. Затем я схватил эту нахальную руку и сломал ее о край стойки. Его вопли вошли в мое сердце райской музыкой. Я готов был бы слушать их сколько угодно, да времени не было.

— Вы видели, как он предательски напал на меня? — спросил я и направился к двери, к остолбеневшим посетителям. Пострадавший исчез из виду — видимо, упал и стонал где-то под стойкой.

— Я иду звонить в полицию. Присмотрите, чтобы он не сбежал.

Конечно, он так же рвался сбежать, как я — звонить в полицию. Я вышел задолго до того, как свидетели сообразили, что произошло на самом деле. Бежать я не мог, чтобы не привлечь к себе внимания. Самое лучшее — идти быстрой походкой. От напряжения я весь облился потом. Первое, что я увидел в номере отеля, был пузырек на столе и завернутый в тряпочку шприц. Мои руки не тряслись. Я им этого не позволил. Рухнув в кресло, я взял пузырек и увидел, что там осталось жидкости меньше чем на миллиметр. Для получения адской смеси требовался довольно сложный процесс, но формула гвоздем сидела у меня в памяти и восстановить ее в любой момент не представляло труда. Вот только как достать компоненты в этот ночной час? Ну, это не сложно! История говорит, что оружие изобрели раньше денег. В моем кейсе лежал знаменитый 75-й калибр, q ним можно раздобыть все что угодно куда раньше, чем с деньгами.

Это была ошибка. Какое-то ноющее беспокойство волновало меня, но я его проигнорировал. Напряжение, а затем разрядка разогнали скованность. На вершине кайфа надо было торопиться, у меня мало времени, чтобы найти нужное и вернуться в отель. Все мои мысли устремились к достижению цели. Я отпер кейс и увидел пистолет, лежавший поверх одежды. Тонкий голосок памяти пискнул что-то невнятное, но это меня только подтолкнуло. Я схватил рукоятку, и тут память начала проясняться… но слишком медленно. Опустив пистолет, я рванулся к двери, но опоздал. Позади хлопнула граната с сонным газом, положенная под пистолет. Уже погружаясь в сон, я никак не мог понять, как можно было сделать такую глупость.

Первым ощущением после выхода из сна было сожаление. Работа мозга — источник постоянного удивления. Действие дьявольского напитка проходило, с памятью было все в порядке, дурнота рассеивалась. Детали моей, интермедии сумасшествия предстали четко и ясно. Хотя меня подташнивало от всего, что я думал и делал, мне все-таки было жаль, что все кончилось. Раскованность после лекарства переросла в абсолютную свободу, когда жизнь других людей кажется пустяком. Ощущение, несомненно, жуткое, но и чрезвычайно приятное и притягательное. Хотя разум протестовал, мне хотелось повторить все снова. Несмотря на двенадцатичасовой сон, я был разбит. Переползание на кровать отняло всю мою энергию. Взгляд остановился на предусмотрительно припасенной бутылке спирта. Я налил стакан и, потягивая жидкость, попытался привести в порядок работу своего мозга, что было нелегко. Я не раз читал о темных инстинктах, лежащих в нашем подсознании, но впервые непосредственно столкнулся с ними, когда они начали действительно выплывать на поверхность. Моя позиция в отношении Ангелины должна быть, наконец, определена. Должен признаться, я был явно неравнодушен к ней. Любовь? Называйте, как хотите, не возражаю, но это не пылкая юношеская страсть. Ее поступки не ослепляли меня. Я трезво понимал, что отвратительно-аморальная жизнь Ангелины отражается и на моем образе мыслей. Но логика и рассудок не могут противостоять эмоциям. Ненавидя ее деятельность, я не мог отделаться от чувства симпатии к этой личности, так похожей на меня. Не давала покоя мысль: какая получилась бы из нас упряжка! Это, конечно, невозможно, но хотеть-то никто не запретит. Любовь и ненависть стояли плечом к плечу. Я сделал большой глоток. Найти ее сейчас не составит труда. Эта уверенность даже раздражала меня. У меня не было никакой информации, одни мысленные фантазии да проблески интуиции о том, как вертятся шарики в голове Ангелины. Сомнения нет — она рвется к власти, но вряд ли добьется чего-то через короля. Скорее силой, возможно, с терроризмом, через какого-то рода революцию и беспорядки. Так было в старые времена на Фрейбуре, когда ценной была верховная власть. Любой дворянин мог быть коронован, а старая королевская власть ослаблена, поэтому борьба за место монарха была очень жестокой. Все это прекратилось, когда здесь поработали социологи Лиги. Теперь возврат к старому стал вполне возможен. Ангелина для удовлетворения своих амбиций хотела видеть этот мир купающимся в крови. Она пока не могла ничего сделать, но готовила кого-то для черновой работы, кого-нибудь из этих надутых князей, которые проводили в жизнь политику трона и имели большое влияние в этом полуфеодальном государстве. Подобный подход Ангелина уже использовала и, без сомнения, захочет повторить. Неясна была одна мелочь: кто он? Мои погружения в глубины самоанализа оставляли во рту неприятный привкус, который не смывался никаким количеством жидкости. Я нуждался в оживлении нервных окончаний и разгонке застоявшейся крови. Выслеживание доверенного лица Ангелины требовало подзарядки моих батарей. Я взял газету и стал изучать колонку новостей Двора. Через два дня должен состояться Большой Ба — очень удачное прикрытие для моих поисков. В эти два Дня я наводил глянец на детали предполагаемой операции. Болван испортил бы дело, что обычно и случается. Только с моими талантами можно обеспечить стопроцентное прикрытие персонизации. Я придумал себе родину — отдаленную провинцию Фрейбура, бедную во всех отношениях, кроме изобилия нюансов в произношении, что служило основой многих шуток и анекдотов. Население Мистельдросса в силу присущих ему врожденных свойств считалось драчливым и упрямым. Мое положение дворянина дало мне право скрыться под именем Граф Бент Дибстол. Фамильное имя означало на местном диалекте либо бандита, либо сборщика налогов, что дает полное представление как о роли сборщика налогов, так и об источнике фамильного титула. Пока военный портной шил мне мундир, я детально вызубрил свою фальшивую историю. Не забыл я сделать и еще одну вещь: послать искалеченному бармену толстую пачку денег — он вынужден был работать с загипсованной рукой. Он и вправду разозлил меня, но наказание было явно непропорционально проступку… Этот анонимный подарок очистил мою совесть, и я почувствовал себя значительно лучше. Полуночный визит в королевскую типографию дал мне желанное приглашение на бал. Мундир сидел как влитой, сапоги вызывающе сверкали. Я явился одним из первых. Королевский стол соблазнял яствами, а предстоящее дело дразнило аппетит. На Фрейбуре сохранилась архаическая привычка носить на балах шпоры и меч. Обремененный этой тяжестью, грохоча, как пустая кастрюля, я низко поклонился королю Его глаза блестели и смотрели как-то туманно. Это подтверждало слухи о том, что он не начинал ни одного дела, не приложившись к бутылке. Он откровенно ненавидел толпу и балы, предпочитая возиться с жуками. Он был энтомолог-любитель, правда, без всяких талантов. Королева в расцвете двадцатилетней красоты была значительно приятней. Молва утверждала, что ей до смерти надоели жуки, и она предпочитала гомо сапиенс. Желая проверить это, я, целуя ей руку, слегка пожал ее. Она удивленно взглянула на меня, даже с некоторым интересом. Я направился в буфет. Гости прибывали. Наблюдение за ними не мешало мне уничтожать еду и смаковать вино. Основательно загрузившись, я решил сделать перерыв и смешался с толпой. Все женщины были предметом моего пристального внимания. Большинству их это льстило, как мне казалось, из-за моего нового привлекательного лица и потрясающего мундира, явно выделявшего меня среди местных. Я, конечно, не думал, что легко обнаружу след Ангелины, но шанс все-таки был. Несколько женщин отдаленно напоминали ее, но достаточно было услышать от них пару слов, как становилось ясно, что это истинная голубая кровь, а не моя межзвездная убийца. Задача несколько упрощалась тем, что понятие красоты на Фрейбуре связано с обилием плоти, а Ангелина была очень стройной. Я направился обратно в буфет.