Я — ярость - Делайла Доусон

— Ты готова? — шепчет он.

— Я рождена для этого, — отвечает Челси ровно в тот момент, когда звучит гонг.

Сверху опускается сверкающее меловое облако, и они запрокидывают головы, чтобы сделать фальшивый вдох, а потом переходят на новый, более глубокий уровень звериной угрозы. Первый ход за Челси, что она и делает, ныряя ему под мышку и исполняя полноценный захват «нельсон». Ти-Джей позволяет ей это, потому что так они репетировали, но в последний момент выскальзывает и делает свой выпад. Их работа — нечто на перекрестке драки, поэзии и хирургической точности, жестокая реальность, наполненная мелодраматичным артистизмом, и при этом все это реализуется с чрезвычайной осторожностью. Челси погружена в драку, но в то же время свободно движется, как вода, как жидкая ртуть. Они с Ти-Джеем будто танцуют неземное фламенко в свете прожекторов. Толпа уходит на задний план, сверху жарит, как будто там висит солнце, и в мире есть кто-то кроме них только в тот момент, когда кто-то из них прижимает другого к рингу и ждет, пока Поули досчитает до двух, а потом они снова оживают, и бой продолжается.

Близится конец боя, и все пролетело так стремительно, что Челси вздрагивает, когда Харлан объявляет, что у них осталось всего тридцать секунд. Она должна встать в определенную позу, и тогда Ти-Джей добьет ее своим фирменным движением, который они назвали «Кубинским сэндвичем» (хотя на самом деле это просто модифицированная версия убийственной комбинации Рэмпейджа). Она изображает, что оглушена, и ждет, когда он прыгнет на нее и собьет с ног. Ти-Джей так деликатен и точен, что она едва ощущает его тело на себе, даже когда падает на упругий ринг. Но когда он вжимает ее в пол, а Поули выбегает, чтоб начать отсчет, Челси понимает, что… не хочет, чтоб все так завершилось.

Ее девочка здесь.

И она смотрит.

Ее дочь, которая всю жизнь была вынуждена наблюдать за тем, как из Челси каждый вечер выбивают дерьмо, которая видела, как она сносит оскорбления и резкие комментарии, терпит любые замечания, которые Дэвид отпускает по поводу ее тела, одежды, готовки и работы.

Она не хочет проигрывать на глазах у Эллы.

— Ти-Джей, я знаю, что ты должен победить, но здесь моя дочь, — шепчет она, скрытая от чужих глаз его телом, пока Поули медленно отсчитывает в обратном порядке от десяти для максимального драматизма. Толпа одобрительно вопит. — Я не видела ее несколько месяцев. Есть шанс, что ты дашь мне одержать победу?

Он с трудом выдыхает:

— Я не против, но что скажет Харлан?

— Да плевать на него!

Он молчит и тяжело дышит.

— Она смотрела, как ее отец избивал меня, Ти-Джей. Не хочу, чтоб наша первая встреча началась с того, что она увидит меня… как…

— Снова увидит в тебе жертву, — заканчивает он со знакомой хитринкой. — Ладно, отшвырни меня и навались сверху.

Он ослабляет хватку — Челси чувствует это всем телом, — и она резко брыкается, делает кувырок назад и сразу же бросается на него, заламывая ему руку за спину так, что это, наверное, больно, но у него хватает самообладания и благородства, чтобы лишь тихо охнуть.

— Какой шокирующий поворот для Девицы из Флориды! — кричит Харлан. — Дамы и господа, это в самом деле невероятный сюрприз! Судья ведет финальный отсчет! Боже, как же невыносимо больно Кубинскому Убийце!..

Челси немного ослабляет захват.

Поули доходит до нуля и хлопает ладонью по рингу, и тут же рядом с Челси оказывается Харлан. Он хватает ее за руку и вскидывает на ноги. Она симулирует секундное замешательство, будто только что пришла в себя, и тут же победно вскидывает кулак.

— Вы это видели, прямо здесь и сейчас! Девица из Флориды снова надрала всем задницу! Верьте тому, что о ней говорят в новостях и не упустите! Она вас еще поразит!

Челси делает круг по рингу, размахивая кулаками и вопя вместе с толпой, упиваясь их восхищением и восторгом, их яростью и разочарованием. Позади Ти-Джей драматично поднимается на ноги, будто его только что стерли в порошок. Это вовсе не так — но он отличный актер. Она определенно у него в долгу.

Она оглядывает аудиторию, надеясь, что дочь, несмотря ни на что, будет в первом ряду, что их глаза встретятся и все будет как в кино, когда жизнь мгновенно меняется к лучшему, когда звучит музыка и все глубоко вздыхают, потому что их сердца рвутся на части.

Но Эллы нет.

По крайней мере, Челси ее не видит.

Эти места покупали по пятьдесят долларов, а потом перепродавали по тысяче — по крайней мере, Челси об этом слышала. Разумеется, ее дочь не может быть перед рингом.

И все же она не позволяет своей маске дрогнуть. Девица из Флориды не страдает от неудач.

И она не терпит разочарований.

Девица из Флориды пережевывает людей, сплевывая их кости, и голыми руками разрывает пасти крокодилам.

Она взбирается по канатам наверх и в последний раз трясет кулаками и тазом, а потом Харлан прогоняет ее, как гремучую змею, и она марширует по проходу в лучах чужого внимания, подпитываясь энергией из их сияющих глаз, хлопая по потным рукам, которые ей подставляют. Какие-то дети протягивают глянцевые фотки и фломастер, и она не глядя расписывается — большие буквы Д и Ф и блестящая звезда (по мнению Харлана и Арлин, это убережет ее от того, чтобы случайно расписаться настоящей подписью). Арлин затаскивает ее в дверь, и ее резкое спокойствие похоже на пощечину рыбой — нечто холодное, мертвое, недвижимое по сравнению с тем, что было секунду назад. Челси падает в кресло, как подкошенная.

— И что это, черт возьми, было? — спрашивает Арлин, нависая над Челси. Сиенна, неодобрительно хмурясь, идет на ее место, к дверям, но ее неодобрение и близко не сравнимо с мрачной гримасой Арлин.

Нет смысла прикидываться дурочкой. Они обе прекрасно понимают, что именно Челси подстроила это, что Ти-Джей тут ни при чем, — вот почему он срывает маску и лезет в холодильник за энергетиком, вместо того чтобы сидеть на пластиковом стуле, как ребенок, у которого сейчас будут проблемы.