Я — ярость - Делайла Доусон

— Моя вина, — хрипит Челси, только сейчас понимая, как она запыхалась. — Моя дочь.

Больше ничего говорить не нужно — Арлин и так все понимает.

— Не могла позволить ей увидеть, как ты проиграешь? И поэтому надо было завалить Ти-Джея? Клянусь, вы все должны научиться делать то, что велено. Харлан лучше знает.

Челси приподнимает бровь.

— Уволишь меня?

У Арлин кривится рот.

Уволить ее они уже не могут. Челси обрела невероятную популярность: она потеряла счет футболкам с Девицей из Флориды в толпе, но, наверное, там их сотни, и сотни плакатов, и тысячи поклонников. Даже если они найдут женщину, которая выглядит точь-в-точь как Челси, даже если она готова будет жить в туристическом автобусе без особых удобств, им все равно не удастся натаскать ее к следующему шоу. Челси набралась достаточно смелости, чтоб поверить, что никто другой не исполнит ее роль.

— Не буду я тебя увольнять. Хотя у Харлана могут быть свои мысли, конечно.

Челси так же криво ухмыляется, прекрасно зная, что помада у нее размазалась во время драки.

— Извини, но… мне совсем не жаль.

Арлин закатывает глаза и качает головой одновременно.

— Это все касается только тебя, твоего сообщника и босса. Иди уже, возьми что-нибудь попить. — Она пытается выглядеть суровой, отмахивается от Челси и уходит, чтоб поглядеть, что делается снаружи.

У холодильника Ти-Джей протягивает ей красную бутылку. По его ладоням стекает пот. Он снова надел теплую толстовку, а маска валяется на столе для реквизита, вывернутая наизнанку.

— Что ж, это было весьма любопытно, — говорит он.

— Я у тебя в долгу.

Он этого явно не признает.

— Ну и где твоя дочь? — Ти-Джей окидывает взглядом гримерку, будто кто-то спрятал тут подростка, и Челси тяжело вздыхает.

— Не знаю. Мы связались прямо перед матчем, но мой телефон все это время был у Арлин.

Сердце у нее бьется чаще от мысли, что Элла могла написать что-то еще. Она оглядывается, но Арлин, наверное, вышла, чтоб подбодрить кого-то перед выходом на ринг или помочь Харлану. Сиенна стоит возле дверей рядом с Мэттом и, удерживая его за запястье, шепчет что-то на ухо. Он дрожит, но именно так люди и чувствуют себя перед боем: как борзая, которую вот-вот спустят с привязи.

Челси подбегает и ждет, пока Сиенна поднимет глаза.

— С тобой все в порядке? — спрашивает она, слегка приподняв брови, чтобы подчеркнуть промах, который Челси только что совершила на ринге.

— Арлин давала тебе мой телефон? — перебивает ее Челси. — Или, может, ты знаешь, у кого он?

Сиенна качает головой.

— Нет, но она просила передать тебе, что все уже в курсе, что когда твоя девочка появится, ее надо отправить в автобус.

— Значит, я могу идти?

Сиенна, как и Арлин, не может удержаться от улыбки, глядя на Челси, хоть она и натворила дел на ринге. Каждый из них знает маленькие кусочки ее истории, и Челси подозревает, что такие вещи менеджеры обсуждают в тесном кругу.

— Иди, милая, ты отлично справилась. Если Харлан не взбесится, то, думаю, оно того стоило.

Челси кивает и идет к зеркалу. Нет времени стирать макияж, и дочь узнает ее даже под тонной грима. Она выбегает через заднюю дверь и проносится по коридору в направлении автобусов. Она легче воздуха, сердце поет.

Наконец-то.

Наконец-то.

Патрисия терпеть не может выкладывать за парковочное место больше двадцатки — но что делать? Парковаться в миле отсюда и идти пешком? Не с ее нынешней ногой: кожа вокруг швов покраснела, припухла и сочится гноем.

Она тормозит рядом с «Эль-Камино», и Бруклин взволнованно подпрыгивает на заднем сиденье.

— Тут как в «Мире Диснея», бабушка! — болтает она. — У них есть воздушные шарики?

— Не думаю, — мрачно отвечает Патрисия, потом смягчается. — Но, может, есть конфеты.

Бруклин не совсем понимает, что происходит, но ей это и не нужно. Патрисия знает, что внучка — ключ к поиску Челси, и вот они стоят в огромной толпе, полной крепких мужчин и свирепых женщин, и она сжимает в руке маленькую липкую ручку. У нее не было денег на билеты, и что делать дальше, Патрисия не понимала. Все распродано. Самые дешевые места перепродают за несколько сотен, и вряд ли тут можно предложить в обмен кольцо с бриллиантом, как будто они герои из старого мюзикла в тонах сепии.

На входе она ищет самую симпатичную билетершу — пожилую женщину, у которой под глазами залегли морщинки от частых улыбок.

— Я ищу свою дочь, — говорит Патрисия, притягивая Бруклин поближе. — Челси Мартин, Девица из Флориды. Это ее дочь, моя внучка. Мы потеряли маму из виду, можете нам помочь?

Лицо женщины сморщивается, как чернослив, и она качает головой.

— Извините, мне жаль, но нас наняли всего на несколько часов. Я не знаю никого из команды. Может, попробуете переговорить с охраной? Или обойти здание и попытать счастья возле их автобусов?

Патрисия кивает, благодарит ее, ощущая себя какой-то безумной фанаткой, и утаскивает Бруклин прочь. Ей совсем не хочется контактировать ни с кем, кто хоть немного обладает официальной властью, так что они обходят огромное здание и присоединяются к длинной очереди фанатов с плакатами, стоящих в пятне света возле нескольких трейлеров и туристических автобусов. Не самые новые авто, но и не развалюхи. Патрисия пытается пробиться через толпу, но всякий раз, когда она пытается подобраться поближе, бормоча «извините», кто-то тормозит ее бедром или разворачивается и угрожающе хмурится. У Патрисии от жары раскалывается голова, и от этих толчков совсем не легче. Боже милостивый, кого дожидаются эти люди? Мика Джаггера?

— Бабушка, что случилось? — спрашивает Бруклин. — Где мама?

Патрисия окидывает взглядом три десятка человек, стоящих между ней и целью. А потом смотрит на маленькую очаровательную девочку, одетую во все розовое и с пластиковой тиарой на голове.

— Она с другой стороны от этих людей, — поясняет Патрисия, склонившись к уху Бруклин. — Я слишком большая, чтобы протиснуться незаметно. Ты готова к своему приключению?

Бруклин воспринимает этот вопрос очень серьезно.

— Я… я думаю, что да.