Незнакомцы - Дин Кунц

— Но ведь у вас наверняка остались влиятельные друзья...

— Вы, наверное, не расслышали, Джинджер. Я не намерен активно содействовать разрешению ваших проблем. Я просто не могу себе этого позволить, это для меня слишком рискованно.

— Послушайте, я ведь не прошу вас раскопать для меня сверхсекретную информацию. Мы на это и не рассчитываем, — продолжала она, словно бы не понимая его. — Мне нужны голые факты о полковнике Фалькирке, обычные сведения из его послужного списка. Это необходимо, чтобы составить о нем какое-то представление, знать, чего от него следует ожидать...

— Прошу вас, Джинджер, я...

— Мне еще нужна информация о специальном хранилище «Скала Громов», находящемся в округе Элко.

— Нет! — отрезал Кристофсон.

— Оно считается самым обычным подземным хранилищем, — гнула свою линию Джинджер, — и вполне возможно, что оно и являлось таковым долгое время, но у меня возникли подозрения...

— Доктор, я не смогу вам ничем помочь.

— Полковник Леланд Фалькирк и специальное хранилище «Скала Громов». Много нам и не требуется, только самые общие сведения. Поговорите со своими старыми друзьями, со мной можете связаться либо через доктора Джорджа Ханнаби из Бостона, либо через отца Стефана Вайцежика, священника из Чикаго. Запишите номера их телефонов. Они в курсе всех дел.

— Доктор, — еле сдерживался Кристофсон, пытаясь унять дрожь в руках. — Я уже жалею, что вызвался оказать вам даже самую скромную помощь. Я старый человек, который боится умереть раньше времени.

— Помнится, вас также тревожили и грехи, совершенные вами во имя служебного долга, — напомнила она ему его же слова. — Вот я и подумала, что вы можете захотеть как-то загладить их. Помощь нам будет своего рода искуплением ваших прошлых реальных и воображаемых грехов, мистер Кристофсон. Так вы записали номера телефонов?

— Нет. Если вас будут спрашивать, запомните, что я сказал вам «нет», решительное «нет».

— Да, кстати, была бы вам весьма признательна, если бы вы смогли что-нибудь сообщить мне уже в ближайшие шесть-восемь часов. Я понимаю, что это совсем не просто, но ведь мне нужна всего лишь общая, а не секретная информация, — как ни в чем не бывало добавила Джинджер.

— До свидания, доктор, — решительно отрезал он.

— С нетерпением жду вашего звонка, — сказала она.

— Вы его не дождетесь.

— Привет, — бросила она и повесила трубку.

— О боже! — воскликнул Кристофсон, яростно швыряя трубку на рычаг.

Она, конечно, привлекательная, умная и сильная женщина, подумал Александр, но эта ее абсолютная уверенность, что она непременно добьется своего, — совершенно не та черта, которая украшает женщину. Во всяком случае, ему это в слабом поле никогда не нравилось. Что ж, на этот раз ее ждет разочарование: она не получит того, чего хочет.

И все же на всякий случай записал своей ручкой фирмы «Кросс» телефоны Ханнаби и Вайцежика.

Во вторник рано утром Доминик и Эрни отправились на «Чероки» Джека Твиста осматривать окрестности хранилища на Скале Громов. Сам Джек в это время спал в мотеле, вернувшись всего несколько часов тому назад из Элко, по которому он всю ночь колесил в компании Брендана Кронина и Жоржи Монтанелла. Эрни выбрал джип, потому что считал его надежнее и маневреннее «Доджа», хотя обе машины и имеют привод на все четыре колеса. Дорога в горах могла оказаться местами скользкой, а так как днем ожидался обильный снегопад, то лучше было перестраховаться.

Доминик с тревогой посматривал на небо: ему не нравились нависшие над предгорьем тяжелые тучи, почти закрывшие собой вершины гор. Прогноз погоды беспокоил его, но пока еще на землю не упало ни единой снежинки.

Однако отголоски грозной поступи зимы не омрачали настроение Доминика и Эрни: предстоящая поездка вселяла в них бодрость духа, поскольку была их первой настоящей боевой операцией, упреждающей действия противника. Они чувствовали себя так, словно отправлялись на рыбалку или увеселительную прогулку, сулящую забавные приключения.

Уверенности в успехе и спокойствия им в значительной мере прибавляло и то обстоятельство, что минувшая ночь не была тревожной. Впервые за многие недели Доминика не донимали ни кошмары, ни сомнамбулизм. Ему снилась какая-то просторная комната, залитая золотистым светом, очевидно, та же самая, что и Брендану. К тому же его совершенно не мучила бессонница, и он моментально заснул. Все остальные тоже говорили, что отлично выспались. Утром за чашкой кофе Джинджер объяснила столь необычно спокойный сон тем, что их кошмары были связаны не с самими таинственными событиями ночи 6 июля, а с последующим промыванием мозгов. Теперь же, утверждала она, когда им стало понятно, что сделали с ними специалисты по контролю за разумом, тяготившие их подсознание неприятные воспоминания исчезли, и сон нормализовался.

У Доминика была и собственная причина для хорошего настроения в это утро: за завтраком никто не смотрел на него с опаской, никто не изменил своего дружеского отношения к нему в связи с открывшимися в нем телекинетическими способностями. Поначалу столь быстрое примирение с его новым статусом несколько смущало Доминика, но потом он понял, что его новым друзьям просто требуется время для осмысления случившегося. Поскольку они прошли позапрошлым летом через те же самые испытания, было логично предположить, что рано или поздно у них тоже проявятся те же способности, в противном случае между ним и остальными свидетелями загадочного происшествия возник бы эмоциональный, интеллектуальный и психологический барьер и он оказался бы в изоляции, как того и опасался. Однако пока этого не произошло, все вели себя нормально, словно их ничто и не разделяло, и Доминик был им за это признателен.

Тихонько мурлыча что-то себе под нос, Эрни вел машину в северном направлении по двухполосному окружному шоссе, вверх по склонам тех же каменистых холмов, расположенных за мотелем и федеральным шоссе, по которым пробирался накануне Джек Твист. Доминик с интересом разглядывал незнакомую местность. Чем выше поднимались они в горы, тем более пологим казался ландшафт, похожий скорее на громадный окаменелый скелет, чем на тучную плоть: повсюду выпирали ключицы, грудины и лопатки известняка, сланцевые берцовые и бедренные кости, торчали хребты ребристых глыб гранита. Словно бы памятуя о злых студеных ветрах в здешних высотах, земля норовила укутаться потеплее в толстую юбку из густой травы, опушенную полынью и непролазным кустарником, и шаль из можжевельника, туи, кедра, пихты, сосен и елей.

Через три мили началась зона залегания снега: сперва он лишь тонким слоем окаймлял дорогу, потом, мили через две, пошел уже толстый, местами до восьми дюймов, сплошной белый покров — память о недавних первых снегопадах, предвестниках неминуемых грядущих вьюг и метелей, налетающих на эти края в начале декабря, чтобы прогнать суховей, царствующий здесь с сентября, и похоронить под сугробами сердито ощетинившиеся на морозе кустики вечнозеленых растений.