Заветные сказки - Сергей Иванович Чекалин

перепугались от такого вторжения, бросились со скалы в море и погибли. Бесам-то поделом! А вот хрюшек за что? Ну, хорошо, не хрюшек. А их хозяину каково? И в суд не подашь. Докажи, попробуй, что это вон та группа в «полосатых купальниках» такое сотворила. Нет свиней, и нет дела. Возлюби-ка после этого ближнего. Даже если этот ближний – дядя, Который величает Себя Спасителем.

Пастухи рассказали в городе, как было дело. А вот хозяева свиней поступили по закону, по Божьему. Пинков не надавали, хотя и прибить могли ещё до запланированного распятия, но, поскольку не пришло для этого время, то попросили друзей-приятелей уйти вон. Тогда естественно, что хозяева этих свиней на суде у Пилата точно кричали бы: «Распни его!» Случилось это всё в Гергесе (или Герасе). Но Лука (8:26–35) и Марк (5:1–17) указывают, что случилось это чудо в окрестностях города Гадара, который расположен в юго-восточной части Геннисаретского озера. Названия немного похожие, вот и перепутали. Тем более, что свидетелями гибели свиней эти писатели не были. А кто был, так тот ничего об изгнании легиона бесов не говорит. Речь идёт о скромном молчуне Иоанне. Но он молчит на этот счёт. Вы скажете, а как же Матфей? Он что, не был, разве, там? Нет, не был, он тоже, как Марк и Лука, писал об этом со слов других. Это мы сейчас читаем главу из Матфея. А Матфея у Матфея Иисус призовёт только в следующей главе. Так что историю эту Матфей совершенно точно записывал с чужих слов.

Кстати, о свиньях. С какой стати, да ещё в таком количестве, они произрастали в земле, в которой Бог запретил использовать в пищу это нечистое животное, к которым свинья и относится, потому что она хоть и имеет раздвоенные копыта, но не жуёт жвачку. Только в этом смысле можно понять действия Иисуса по отношению к стаду свиней – уничтожил нечистых животных, заботясь о душах людей, в частности – о душах хозяев этих свиней. Тогда – конечно. Прав Он был, безо всяких на то сомнений. Можно сказать – избавил хозяина свиней, нарушителя Божьего закона, от большого греха употребления нечистого животного.

И другое. Сомневаюсь, что бесы могли погибнуть в воде (в озере), только физические тела могут погибнуть, здесь – свиньи. Бес, вообще говоря, это дух, злой дух. Беса, как я думаю, можно лишь изгнать, а убить вряд ли возможно.

По Матфею здесь выясняется одно весьма странное обстоятельство. Оказывается, что ученик Иисуса Пётр, будущий апостол, совсем даже и не от тяжёлой работы сбежал, а утёк он от жены с детьми, надо полагать. Но домой к себе всю компанию привёл, покормить-переночевать. А за это Иисус исцелил его тёщу. Долг платежом красен. Об этом остальные евангелисты благоразумно смолчали. Правда, Лука (гл. 4) называет исцеление тёщи Симона, когда Иисус и его ученики пришли отдохнуть и закусить в дом Симона. А вот какого Симона? Симона ли Петра-апостола или другого? Симонов в тех местах много было, как, повторимся, донов Педров в Бразилии, в те времена ещё не известной, но где было очень много диких обезьян.

Некоторые из чудес прочно обосновались в церковных службах: «неделя о расслабленном», «неделя о слепом», «Лазарева суббота». Конечно, странно бы звучало – «неделя о бесноватом», какая разница. Даже больше, изгнание беса требует приложения больших сил, значит и весомее изгнать беса, чем излечить обычную простуду и даже слепоту или глухоту.

Все евангелисты приводят чудо насыщения пяти тысяч человек (а Матфей даже усиливает: не пяти тысяч, пять тысяч было только мужиков, а там ещё были женщины и дети). Все накормлены были пятью хлебами и некоторым количеством рыбок. Произошло это так. Казнили Иоанна Крестителя. Голову ему отрубили по просьбе дочери тогдашнего правителя. Ученики Иисуса похоронили Иоанна, а Иисус расстроился, как будто и не знал о том, что произойдёт, пошёл опять в пустыню. А народ – за Ним, проследить как бы чего Он с Собой не сделал, а заодно и исцелиться. Дело было к вечеру, домой возвращаться поздно. Кушать хочется всем. Словами-то сыт не будешь. Пришлось Иисусу взяться за дело. Оставалось у них пять хлебов и две рыбки, а народу собралось пять тысяч с большим, надо думать, гаком. Надо думать, что и гак мог быть и не меньше, чем пять тысяч. Словом, весь город ушел за пятёркой путешествующих в пустыню. Раздали по одному хлебу на тысячу с учётом такого же гака. Поели как следует, а кусков недоеденных осталось целых двенадцать полных коробов. По три, не считая Иисуса, на каждого бездельника. Иисуса-то чего считать. Ну что же, исполнилась мечта о хлебе, благоденствии. А евших-то было совсем даже не пять тысяч, я повторюсь, странно даже как-то такое число называть. Забыли посчитать женщин и детей, число которых и определяло тот самый гак. А что их считать! Так, клюнут немножко, по зёрнышку, а то и понюхают корочку – и достаточно. От такого безобразия, имеется в виду почитания женщины как нечеловека, и пошла, вероятно, поговорка: Я думал, что идут двое, ан мужик с бабой.

Иоанн (гл. 6) уточняет для нас с вами, откуда взялись хлеб и рыбы. Конечно, у этих бездельников не могло быть еды, поскольку сами всегда попрошайничали. И вот когда Иисус спросил учеников, в частности, Филиппа (а Сам уже знал, как Он будет всех кормить): «Слушай, Филя, где бы еды достать на эту ораву?» А Филя и говорит: «Ого! Еды! Да на эту ораву и денег никаких не хватит. Спроси, вон, Иуду-казначея, чего у нас там денег-то осталось? Сами пусть пробавляются. И самим нам неплохо было бы поесть, да нечего!» Но самый пронырливый, Андрей Первозванец, говорит: «Там у пацана одного, – мечтательно произнёс он, – я видел хлеба немного и рыбок». Как вы думаете, для чего он это сказал? Чтоб всех накормить, что ли, этими пятью хлебушками? Да он и не думал об этом, что он, совсем полоумный, этот Первозванец. Он о себе думал. Им-то тоже, понятно, хотелось поесть. Они ведь так и привыкли, что их всегда кормят. Так и сделали, отобрали у мальца хлеб и рыбу. Причём, у какого-то мальца оказалось аж пять хлебов, да ещё две рыбки! Запасливый пацанёнок! Хорошо, что Иисус вмешался и Своей божественной силой Он хоть спас Своих учеников от наказаний за грабёж. Пришлось применить Свою Божественную силу. Народ и успокоился, поевши.

А вот в перерывах между чудесами Иисус отметил,