Знаменитые писатели Запада. 55 портретов - Юрий Безелянский

Любопытная характеристика, не правда ли?

Идиллия встречи кумиров и идолов была нарушена Нэнси Астор, приятельницей Шоу, приехавшей с ним в Москву.

— Когда вы перестанете, — спросила она, обращаясь к Сталину, — убивать людей, как в царской России?

Сталин не счел нужным отвечать английской леди. Он ограничился загадочной улыбкой.

Удивительно, что Бернард Шоу не изменил своих взглядов на советскую систему перед лицом нарастающего вала сталинских приговоров и ссылок, предшествующих великим чисткам 1934–1938 годов, он сохранял привычную невозмутимость. «Преступления, — так комментировал Шоу происходящее, — это лишь нечто вроде текущего ремонта, к которому прибегает Россия для защиты коммунизма». Оправдывал Шоу и действия советской тайной полиции, то есть НКВД.

Ну что ж, как гласит русская поговорка: и на старуху бывает проруха. И на Шоу нашло политическое затмение. Он, надо сказать, вообще все видел по-своему, у него был свой Шоу-ракурс. Так, Надежду Крупскую он назвал «ангелом революции» и заявил, что вдова Ленина очаровала его своей «подкупающей некрасивостью». Так что лучше всего оставить эту тему, хотя, конечно, вдогонку ей все же следует заметить, что Шоу был наивным человеком, скорее даже трезвым до цинизма, ибо ему принадлежат необычайно меткие высказывания о таких краеугольных понятиях, как революция и демократия. Вот они:

«Революции еще никогда не облегчали бремени тирании: они только перекладывали его с одних плеч на другие».

«Демократия не может подняться над уровнем того человеческого материала, из которого сделаны избиратели».

Согласитесь, что эти высказывания Шоу прямо про нас, про нашу многострадальную страну. А еще, как справедливо говорил Шоу, и это мы наблюдаем с вами, «искусство управления заключается в организации идолопоклонства». Мы в книге разбираем в основном идолов от культуры и искусства, а ведь есть идолы посерьезнее — идолы политические, которые вершат судьбы стран и народов.

Однако пора переходить к литературе. Бернард Шоу один из создателей современной драмы идей. Он утвердил тип пьесы-дискуссии. Излюбленные его персонажи — реалисты, трезво, без иллюзий принимающие жизнь. Среди драматических произведений Шоу есть «Пьесы неприятные» («Plays unpleasant») и «Пьесы приятные» («Plays pleasant») Однако как те, так и другие остроумны и наполнены парадоксами. Поздние пьесы напоминают даже эксцентриады. Основной пафос пьес: цивилизация зашла в тупик, нужны новые подходы организации жизни, но, увы, «единственный урок, который можно извлечь из истории, состоит в том, что люди не извлекают из истории никаких уроков».

Вот вкратце и все о Шоу — литераторе и мыслителе. Еще одна грань (и одна из многих) — Шоу-фотограф. Он любил фотографировать знаменитых людей и прежде всего себя. Шоу создал необычайную галерею шутливо-хвастливых автопортретов, либо в экстравагантных одеждах, либо совсем нагишом. «Камера способна так великолепно передавать тело, — писал он, — что, если бы смел я никогда бы не фотографировал, не попросив свою модель раздеться».

Однажды, когда Шоу сломал ногу и ходил на костылях, он сфотографировал себя и опубликовал снимок в журнале «Академия», назвав его «Умирающий вегетарианец».

Да, он был вегетарианцем и прожил аж 94 года (скончался 2 ноября 1950 года). Когда его кто-то спросил: «В чем секрет вашего долголетия?», он ответил: «Мне по вкусу вегетарианский образ жизни. Вот уже полвека он — источник моей молодости. Но этим я не хочу сказать, что каждый, кто ест свеклу и капусту, может сравняться с неким Джорджем Бернардом Шоу. Это было бы чересчур оптимистично».

В 1925 году этот вечный шутник получил Нобелевскую премию. Разумеется, не за шутки, а за литературу, которая, правда, донельзя нашпигована парадоксами и остротами. Ну, а теперь наступил тот момент, когда можно поговорить на заветную тему: Бернард Шоу и женщины.

«Настоящий художник для женщины — наполовину вивисектор, наполовину вампир. Он изучает ее, как изучают насекомое на булавке, и этот процесс он называет вдохновением» — это слова из пьесы Бернарда Шоу «Человек и сверхчеловек», поставленной в Лондоне в 1905 году, но их можно с успехом отнести ко всей его жизни. Писатель всю жизнь бился над тайной отношений между мужчиной и женщиной, но так ее и не открыл. То, что легко расшифровал Казанова, ему не удавалось никак. Механизм женских поступков и чувств для него оставался непостижимым, закрытым за семью печатями. И это тоже своеобразная загадка: как человек столь умный и проницательный не мог проникнуть в суть женской души. Возможно, он инстинктивно этого боялся. Вероятно, все дело в каком-то вялом физиологическом темпераменте.

Свои отношения с женщинами писатель строил весьма оригинально. «Женщины не занимали в его жизни важного места, зато в искусстве он отдавал им первые роли, и объясняется это тем, что по женщине сильнее изнемогает его воображение, нежели плоть», — так утверждал английский биограф Шоу — Хескет Пирсон.

На вопрос Сесиля Честертона, является ли он пуританином в жизни, Шоу как-то признался, что половой акт представляется ему занятием чудовищным и низким, и он не в силах понять, как могут уважающие себя мужчины и женщины лицезреть друг друга, проведя вместе ночь. До 29 лет Шоу продержался в «незапятнанной чистоте». Его «чистоту» нарушила одна вдовушка, миссис Дженни Петерсон, которая буквально овладела сопротивляющимся Шоу. Впрочем, сам писатель лукаво заметил по этому поводу: «Я не устоял: — слишком велико было любопытство».

Любопытство и только?!.

Бернард Шоу так построил свою жизнь, что на первом месте в иерархии ценностей у него была работа. Ну а женщины?.. Близкие отношения, возникшие на сексуальной почве, — такой любви Шоу не знал и не хотел знать. Он обожал любовные приключения. То есть любил не столько женщин, сколько адюльтер и прежде всего ценил в нем красивое обрамление, внешний «интерьер» любви.

«Лишь почта может обеспечить идеальное любовное приключение, — признавался он своему биогоафу. — Моя переписка с Эллен Терри была вполне удавшимся романом… Ей успели надоесть пять мужей, со мной она не соскучилась, отношения с миссис Патрик Кэмпбелл у меня были самые невинные… Она свела в могилу двух мужей, но ее последнее письмо ко мне, написанное перед смертью, начиналось словами: „Милый, милый Джой!“»

Шоу влюбился в актрису Эллен Терри, а не в женщину по имени Эллен. «Увидев ее на сцене, я врезался по уши, а, сойдясь лицом к лицу, — не знал, что мне с нею делать…» — откровенно признавался драматург в одном из писем. Лучший способ очистить любовь от бытовых наслоений по методу Шоу — это заняться перепиской, строить отношения с женщиной посредством писем и записок, перевести любовь в эпистолярный регистр.