Роман Молодой - Сычев К. В.

– Подожди, Менгайло, – возразил великий князь, – мы и так слишком спешим. Надо чтобы мои воины посмотрели на дела смолян и наполнились яростью к этим негодяям! Пусть входят в деревню и увидят все собственными глазами!

И полк Скиргайло двинулся в сторону опустошенной деревни. Сам великий князь брезгливо смотрел на обугленные избы, деревья и быстро скакал вперед. Он только краем глаза видел страшное зрелище. Вот у одной пепельной кучи, оставшейся от жилища, лежал скорчившийся от страданий женский труп с распоротым животом, а рядом с убитой, на колу, торчал окровавленный младенец, воздевший свои обугленные пухлые ручонки к небу, как бы умоляя Бога скорей прекратить его ужасные муки. Неподалеку же в луже крови валялся обезглавленный изуродованный труп крестьянина, облепленный зелеными мухами. Задохнувшись от трупного смрада, Скиргайло схватился рукой за рот и, натянув удила, резко проскочил страшное пепелище. Но тут же он наткнулся на распятый на обгоревшей рябине труп совсем юной девушки, обнаженной и изрезанной так, что из ее живота свисали до земли синие кишки. Лицо несчастной было настолько искажено смертной мукой, что видавший виды литовский полководец перекрестился. – Какой кошмар! – буркнул он, едва сдерживая рвоту. – Зря я не послушал своего разведчика и явился в это адское место!

В это мгновение он, почувствовав еще более сильный смрад, глянул в сторону дороги и оцепенел: на длинной толстой жерди, прибитой к врытым в землю столбам, висели обнаженные тела едва ли не десятка крестьян, среди которых были женщины и…даже дети! Глядя на их избитые, посиневшие тела, на исколотые до крови руки, ноги и лица, на вылезшие от немыслимой боли из орбит глаза и искаженные мученическими оскалами рты, великий князь покрылся обильным потом и, лишившись языка, судорожно махнул рукой, выводя свое войско из деревни. Ехавшие за ним воины рыдали навзрыд. Многие из них молча, вытирая скупые слезы, качали головами. Но были и такие, которые терпеливо, мужественно выносили увиденное и лишь с ненавистью сжимали пальцы в кулак. Особенно возмущались поляки, большой отряд которых примкнул к полку великого князя. – Пся крев! – говорили они о смолянах и плевались. – Такого зла не творили даже немецкие крестоносцы!

– Этим лютым врагам не будет пощады! – думал, едва пришедший в себя после объезда сожженной деревни, великий князь. – Значит, не напрасно я привел моих воинов туда! Теперь они будут безжалостно сражаться против этих нелюдей!

Литовцы больше не решались входить на страшные пепелища, встречавшиеся едва ли не через каждую версту. Они продолжили свое быстрое движение и в короткий срок приблизились к Мстиславлю. Разведка уже не была нужна: темные, словно тучи, смоленские войска были хорошо видны на большом расстоянии.

– Вот только бы не сбежали! – пробормотал подскакавший к Скиргайло его брат Корибут. – Пока мы на холме и почти невидимы, надо поспешить! Наши люди пребывают в страшной ярости! Они изрубят врагов! Пошли же!

– Если же враги убьют меня, брат, – буркнул багровый от гнева Скиргайло, – тогда ты сам возглавишь наше войско! И не щади врагов! Конечно, князей лучше бы взять в плен, но если не выйдет – убивайте и их! Будьте особенно безжалостны к злобному князю Ивану! Он побывал в плену нашего славного батюшки Альгирдаса и клятвенно обещал никогда не воевать против Литвы! Наш батюшка тогда говорил, отпуская того Ивана в Смоленск, что ему грозит лютая смерть от нашего меча…Вот и наступило это время!

– Ну, что ж, – улыбнулся Корибут. – Я готов к жестокой битве! А теперь поеду к славному Витаутасу и нашему доброму Лугвению, чтобы передать им твои слова!

– Хорошо, брат, – кивнул головой Скиргайло, подавая знак своим воинам спускаться с холма. – А я пошел на врага!

И литовское войско решительно двинулось на ощетинившихся копьями смолян. Последние уже знали о приближении врага, но об их численности имели противоречивые сведения. – Похоже, что идет один Скиригайла! – весело сказал великий смоленский князь Святослав Иванович сыновьям. – Мы знаем, что у них сейчас смуты и неурядицы. Значит, Скиригайла захотел умереть! Пусть же получит желаемое!

– Мы посадим его на кол срамным местом! – рассмеялся князь Юрий Святославович. – А остальных его людей предадим жестоким пыткам!

Но литовские войска бесконечной лавиной спускались с холма, и смоленским князьям стало не до смеха. – Неужели здесь собралась вся Литва? – пробормотал князь Глеб Святославович, видя приближавшихся врагов. – Как бы нам самим не попасть на литовский кол!

– Молчи, сынок! – буркнул Святослав Иванович, понимая правоту его слов. – Нечего сеять смуту! Теперь уже поздно перестраиваться и отходить! Но запомните мой приказ! Если горожане Мстиславля ударят нам в спину, сразу же скачите к той дубовой роще! – он махнул правой рукой в левую сторону. – А оттуда мы быстро уйдем через лес в свой Смоленск!

Литовское войско быстро приближалось. Слышался лишь цокот копыт и звон оружия. Воины молчали. Непривычная для начала боя тишина угнетала смоленских воинов, и великий князь Святослав, подняв вверх свой длинный меч, крикнул зычным голосом: – Слава Смоленску! Смерть лютым врагам!

– Слава Смоленску! Слава великому князю Святославу! – взревели его воины, поднимая свое грозное оружие.

Впереди смоленского войска стояли вооруженные длинными копьями пехотинцы. Видя, что на них идет литовская конница, они рассчитывали остановить ее и, смешав вражеский строй, пропустить для решительного удара через свои ряды главные, конные, смоленские силы. Однако литовцы, казалось, разгадали их замысел. Остановив свою конницу в сотне шагах от смолян, Скиргайло что-то крикнул и быстро поскакал, огибая войско, в тыл, чтобы управлять воинами сзади. Внезапно литовцы, пристально смотревшие на смолян, выхватили из-за спин луки и выпустили в сторону врагов целую тучу стрел. Так они обычно не сражались и поступили по-татарски. Передовые смоляне не успели опустить свои тяжелые копья и с криками заметались. Одни из них попадали, раненные, на землю, другие, уклонившись от стрел, опустили вниз копья, закрываясь щитами. Шум и крики заглушили голос великого князя Святослава, пытавшегося пресечь сумятицу. Видя беспорядок в рядах врагов, литовцы не стали ожидать приказа своего полководца и железной лавиной обрушились на них. – Слава Скиргайле! Слава Литве! – кричали они, беспощадно поражая смолян. Но те, отчаявшись, потеряв несколько рядов пехотинцев, сражались до конца. Скиргайло видел, как падали, сраженные смоленскими мечами литовцы и, скрипя зубами, проклинал врагов. – Так они перебьют моих лучших воинов! – бормотал он, вздевая руки к небу. – Я вижу, что злодеи не собираются сдаваться!