Тайна Лоринг-Чейза - Джеффери Фарнол

Тут он прервался, и повернулся к открытой двери. На пороге стоял Молверер. Пистолет внезапно прекратил вращаться; его ствол недвусмысленно смотрел в лоб опешившего секретаря.

- Входите же, входите, сэр, милости прошу! - пригласил Дэвид в той же ленивой манере. - И потрудитесь плотно закрыть за собой дверь. Великолепно!

- Молверер, - обратился к секретарю сэр Невил. Он успел овладеть собой и не без изящества угощался щепоткой табаку. - Извольте посмотреть на этого субъекта. Хорошенько приглядитесь к нему. Как видите, он угрожал моей жизни. Она и впредь будет находиться в опасности. Поэтому, Молверер, будьте любезны, как следует запомните внешность этого человека, и, если со мной случится беда, вам будет известно, кто убийца. Ну, а теперь откройте, пожалуйста, дверь и дайте этому висельнику убраться восвояси. Не станем чинить ему препятствий. Пусть уползает так же тайком, как сюда прокрался. Только отныне, Молверер, придется вам следить, чтобы собак по ночам выпускали, а двери и окна держали на запоре. А сейчас, будьте так добры, помешайте угли.

- Да, джентльмены, я покидаю вас! - с поклоном заявил Дэвид. - Но и вы помните, сэр: ни ваши собаки, ни запоры не помешают мне рано или поздно вернуться, и тогда в Лоринг-Чейзе произойдут большие перемены! В залог этого я беру на себя смелость одолжить у вас на время эту вещицу. - И, сунув пистолет за пазуху пыльного, потрепанного сюртука, он снова поклонился и, непринужденно выйдя из комнаты, закрыл за собой дверь.

- Силы небесные! Сэр! - вскричал мистер Молверер, вся сверхъестественная невозмутимость которого разом куда-то подевалась. - Вы позволите этому типу вот так, безнаказанно, уйти?

- С превеликой радостью, Молверер.

- Но, сэр... Кто же он, в таком случае?

- А вы не слышали его дикое заявление?

- Ни слова, сэр!

- Хм! - Сэр Невил улыбнулся. - Вы спрашиваете, кто он? Это некто, кто вообразил себя глубоко обиженным. Мною, разумеется. Грехи молодости, Молверер! Этот молодой человек олицетворяет собой результат одной э-э... юношеской ошибки. Господи, как фатально справедлива эта старая поговорка рад бы в рай, да грехи не пускают. Ладно, Молверер, я буду в библиотеке, а вы, сердечно вас прошу, пришлите ко мне Томаса Яксли - и немедленно!

Глава XI,

вновь посвященная смелой амазонке

Тем временем молодой Лоринг шагал по дороге легкой походкой и с легкой душой, ибо, хотя в висках его пульсировала боль, но мгла, которая недавно окутывала разум, окончательно рассеялась, и навязчивые кошмары улетучились. Он вновь обрел уверенность в себе и в своих силах и шел, несмотря на голод, с высоко поднятой головой, весело насвистывая какой-то мотив. Вдруг он остановился и перестал свистеть: в поле зрения возникла непосредственная причина его выздоровления - огненно-рыжая амазонка, благодаря которой он так или иначе вспомнил свое "я". Она стояла над водой в том месте, где ручей разливался глубокой, тихой заводью. Не желая беспокоить юную даму, Дэвид собирался было пройти мимо, но в это мгновение она обернулась и увидела его.

- Ну что? - спросила она властно.

- Неудача, - ответил Дэвид. - Но я виделся с ним.

- Ясно - он вышвырнул вас вон.

- Можно сказать и так, сударыня.

- И вы уходите, - презрительно кривя губы, констатировала она. Бежите, потому что он изволил вас прогнать. Вы такой же, как все остальные!

- Да, мэм... Только я вернусь.

- Когда же это?

- Рано или поздно.

- Фи! - Она фыркнула. - Никогда вы не вернетесь. Вы испугались!

- Вы так считаете? - спросил он миролюбиво.

Девушка опять взглянула на него и, увидев мрачную усмешку на губах и выражение больших серых глаз, засомневалась. По свойственной женщинам привычке, она немедленно переменила тему, возобновляя свой допрос:

- Он метал глазами молнии? Ударил вас?

- И то, и другое, сударыня.

- Значит, вы видели его глаза? - спросила она шепотом.

- Да, видел. Это глаза дьявола! В них было все: ненависть, и жестокость, и хитрость, и насмешка, и похоть - расчетливая и бесстыдная. А вы, между прочим, женщина, очень молодая... и привлекательная. Возьмите это. - Он вынул из-за пазухи и протянул ей пистолет.

- О-о!.. Но это ведь его! - воскликнула она.

- Был его, сударыня. Прошу, возьмите. В моей стране многие молодые красивые дамы носят при себе такие.

- Где это - в вашей стране?

- В Вирджинии.

- Где она находится?

- Очень далеко отсюда... Что же вы не берете пистолет?

- Нет, нет! Я не боюсь его... И никого другого.

- Но он не простой человек.

- Ну и что? Я не боюсь его, - упрямо повторила она. - Никогда его не боялась, а кроме того... - Девушка помедлила.

- Да, сударыня?

- Ладно, вам покажу.

Повернувшись к нему спиной, она наклонилась чуть вперед, сделала какое-то быстрое движение рукой и, снова повернувшись, протянула руку вперед. На открытой розовой ладони лежал короткий нож, или стилет, с серебряной рукояткой.

- Вот, продала одна цыганка, - объяснила Антиклея. - Она уверяла, что он заговорен и будет верным амулетом против любой опасности.

- Пожалуй, - серьезно кивнул Дэвид. - Если, конечно, использовать его надлежащим образом.

- Да почему вам лезут в голову... всякие ужасы? - рассердилась девушка.

- Потому же, почему вы носите эту вещь, сударыня. Но пистолет все-таки лучше.

- Кто вы? - требовательно спросила она, вернув кинжал в его потайное убежище.

- Меня зовут Дэвид, - ответил он.

- Дэвид... а дальше?

- Немо, сударыня.

- Звучит по-иностранному.

- Так и есть.

- Я рада, что моя лошадь не зашибла вас... более серьезно.

- Благодарю вас, мэм. Вы передали мне пять шиллингов.

- Да? О, я подумала... Я не знала, что вы... Ох! - воскликнула она сердито и топнула ножкой, обутой в сапожок со шпорой.

- Тем не менее, сударыня, я вам благодарен.

- Говорю же, я не знала, что вы не... Вы не выглядели джентльменом.

- Неужто? - с улыбкой спросил Дэвид, в ответ на что она насупилась и оценивающе пригляделась к нему.

- Да! - подтвердила она, помедлив. - Но я прошу прощения и, чтобы исправить ошибку, разрешаю вам вернуть мне эти несчастные пять шиллингов, потому что - так уж получилось - это все мои деньги.

- Сударыня, так уж получилось, что это были и все мои деньги... Но, к несчастью, я их выбросил.

- Выбросили? Правда, выбросили?.. Подобная гордыня грешна, неблагоразумна и... глупа!

- Гордыня, сударыня, всегда такова.

- Странно: зачем я здесь стою и откровенничаю с незнакомцем?

- Это очень любезно с вашей стороны.

- Забудьте, забудьте совершенно обо всем, что я наговорила вам в роще... про него.

- Уже забыл, мэм.

- А теперь уходите, пока вас Яксли не заметил.

- Кто это - Яксли?

- Старший егерь. Он настоящий зверь... людоед.

- Любопытно было бы взглянуть на него. Людоеды, сударыня, - большая редкость в наших краях.

- Кто вы? - спросила она снова.

- Одинокий путник.

- И со странностями, как я погляжу.

- Что же во мне странного, сударыня?

- Я прежде не встречала никого похожего на вас.

- И никогда больше не встретите, - без улыбки заявил он. - Потому что я недавно вырвался из ада.

- Что вы имеете в виду?

- Я имею в виду, что, если бы не вы, влачить бы мне жалкое существование до конца дней моих. Вы не подадите мне руку?

Она, не колеблясь, подала, и несколько мгновений они стояли, глядя друг другу в глаза.

- Прощайте! - сказала она потеплевшим голосом.

- Скажите, мэм, - не слишком уверенно обратился к ней Дэвид, - как мне впредь обращаться к вам?

- Меня зовут Антиклея, - ответила она. - Ненавижу это имя! Сэр Невил назвал меня так по имени одной несчастной, которая грешила, страдала и сгинула сотни лет назад...

- И все-таки, по-моему, это прекрасное имя! - заявил Дэвид. - Да, прекрасное... Когда-нибудь, сударыня, я вернусь. Надеюсь, при более благоприятных обстоятельствах. А до тех пор буду вспоминать вас с благодарностью и благоговением. В детстве моя мать научила меня одной молитве: "И полднем, и ночной порою да будут ангелы с тобою". Пусть она останется с вами и защитит вас от всякого зла.

Неожиданно наклонившись, он прижался губами к ее руке и не оглядываясь зашагал прочь; она же еще долго, задумчиво смотрела ему вслед.

Глава XII,

знакомящая читателя с одним обиженным

Небольшая, но приветливая с виду гостиница притулилась в стороне от столбовой дороги в тени трех высоких деревьев. Сверкающие решетчатые ворота при въезде были всегда дружески распахнуты навстречу усталому путнику, а двери гостеприимно открывали взору чистый каменный пол передней. В густой тени деревьев, чтобы заманивать разморенных жарой случайных прохожих, стояли две деревянные скамьи.

Но сейчас скамьи пустовали. Вокруг не было видно ни души; ни единый звук не тревожил сонного покоя, и только где-то вдали загремело колодезное ведро. Казалось, вся округа, обласканная солнцем, погрузилась в послеполуденную дрему.

Дэвид, усевшись на ближайшую скамью, лениво скользнул взглядом по вывеске над головой. На выбеленном ветрами, потрескавшемся от дождей щите можно было, приложив некоторое старание, разобрать облупленную надпись: